Боги тоже лучше думали о себе, легко согласился Муз. Им пришлось непросто осознать истину своего не первородства. Понять, что они не первые в цепочке творений.
Кто же был первым, и как он обошёлся без музы? поинтересовался Валера, осторожно снимая руку Музы с клавиши самоуничтожения корабля.
Посмотрев на бортовые атомные часы и сверив их со своим, не известно, откуда взявшимся брегетом, Муз решил, что время для ответа у него ещё есть. Он поёрзал на своём месте, задел педаль, и таки отправил второго пилота куда-то в неизвестность, ибо космоса вокруг не существовало.
Если бы ты знал про самого первого бога, и про самую первую музу? вкрадчиво поинтересовался Муз. Что бы это изменило?
Ничего, просто согласился Валера, но интересно же знать.
На самом деле ему и правда, было любопытно. А кому бы не было? А раз уж оказался в таком месте, и с такими спутниками, то, как говорится, сам бог велел. Хотя именно с богом проблема и выходила.
Можно я зайду издалека? спросил Муз.
Если коротко никак не получается, согласился Валера, устраиваясь поудобнее на системе аварийных солнечных парашютов.
Согласно кивнув, грек пнул ногой зазевавшуюся корабельную крысу, и принялся терпеливо разъяснять.
Все миры существовали всегда, начал он. Просто существовали вместе со вселенной. Они рождались с ней, с ней и умирали. И тот, кого ты называешь самым первым богом, родился вместе со вселенной, осознал себя и сразу соскучился.
Представь себе одиночную камеру размером с бесконечность и даже без сортира, встряла Муза.
Он бы так и скучал, не обнаружь на теле своего разума паразита, который, видимо, родился вместе с ним. Эдакий недоразвитый близнец бога.
Он даже хотел его отринуть, опять влезла Муза.
Да, хотел, согласился грек, но скоро понял всю пользу смешного прилипалы. С его помощью он мог творить!
Как ни странно, ничто пока Козорезова не шокировало. Нечто подобное он и сам подозревал. А кое-что ему поведали и сами спутники. Например, о том, что творчество не возможно без них, как пищеварение без кишечных бактерий. Короче, музы оказались элементарными грибами. Получая от автора пищу и необходимые для развития эмоции, они отдавали озарение и вдохновение.
А дальше бог придумал ваш материальный мир, сообщил Муз.
Чем-то надо было помыкать, усмехнулся Валера, разглядывая рычаг нивелирования субсветовой скорости.
Нет. Ты ошибаешься. Вздохнул грек. Вернее, изначально так и планировалось. Однако, вышло иначе. Миры разделились, и между ними остался лишь очень узкий переход. Сквозь него не могли проникнуть даже боги.
А я думал, что выражение «боги нас покинули»это метафора.
Увы, нет.
А как ты тогда попал ко мне, а я к вам? Валера чувствовал какой-то подвох, и желал разобраться до конца.
Остался узкий переход, напомнил Муз.
Он преодолим, но только для некоторых избранных, пояснила девушка. Понимаешь? Это про тебя!
А муза избранного, продолжил Муз, поскольку является его симбионтом, так же может проникать в материальный мир. И как мы здесь можем наблюдать, ощерился он в сторону подруги автора, весьма успешно.
В эту минуту очень захотелось Валере засветить в глаз собственному вдохновению. Но тот, словно что-то почувствовав, отодвинулся с линии досягаемости, опрокинув попутно ведро с солнечной плазмой, приготовленное для смазки звёздной трансмиссии. Звездолёт затроил и сбавил скорость.
Интересно, вдруг подумал Козорезов, если я могу летать на образах, то и управлять ими, пожалуй, могу. С этой мыслью, не говоря больше ни слова своим спутникам, он полез в освободившуюся кабину пилотов. Хоть там и не было теперь кресел. Зато и катапультировать его из-под разбитого колпака кабины не было никакой возможности.
Зевс мой, какого Аида он творит! слишком поздно спохватился грек.
Я бы никогда и ни за что не стала бы музой и женщиной ординарного человека, гордо объявила Муза.
В этот момент Валера добрался до рычагов управления, которые оказались ровно, как у самоходки С-1. По всей вероятности, автор служил механиком-водителем в артиллерии. Тем легче. КАМАзовская коробка, вместо руля два костыля.
Резкий рывок левого фрикциона, и космоплан легко сойдя с траектории, пошёл влево от Дороги. Распугав мелкие сюжеты, бредущие по тропинкам, образ взмыл вверх под таким углом, что в страшном сне снится ассам пилотирования. Затем, повращавшись в плоскости, пробуя управляемость, аппарат по огромной дуге начал возвращаться.
Меня сейчас вырвет, пожаловался Муз, прижатый перегрузкой к системе охлаждения реактора, вернись на Дорогу. Что ты затеял?
Думаю, что знаю, прокричала Муза, стараясь перекрыть скрип и грохот ломающихся переборок.
Просвети, прокашлял Муз.
Он не желает идти, как баран в стаде, а собирается зайти с фланга!
Умно, хотя и бесполезно, пробормотал грек, но девушка его не услышала.
Где-то внизу несколько раз вспыхнуло. Тонкие и длинные сигары устремились вслед космолёту. Заработало ПВО.
Пожиратель спохватился, перекрикивая свист ветра в разбитой кабине, сообщила девушка.
Теплонаводящиеся боеголовки, усмехнулся Валера, закладывая очередной вираж, вот только у нас антигравникакого теплоотделения!
Может он просто не хочет нас уничтожать, предположил Муз.
Зачем тогда пальба?
Демонстрация возможностей.
На кой чёрт?
А какого Аида мужики, добиваясь расположения женщины, хвастаются своей мускулатурой или, за неимением еёинтеллектом? Показывает нам глупым, что он достойный партнёр.
Хотел бы он быть партнёром, не стал бы меня обкрадывать.
Козорезов легко увернулся от ракет и решил подумать о герметизации кабины. Как и следовало ожидать в этом мире, его желание тут же воплотилось в реальность. Свист ветра стих, и снова можно было общаться, не перекрикивая его.
Ты, видно, глухой, уже без надрыва произнёс грек, я же говорил тебе, что твой сюжет цел и невредим.
И где же он?
Не знаю где, но цел. Музы при сюжетах, как овчарка при стаде. Я почувствую любое изменение.
И что ты чувствуешь сейчас?
Только то, что мы уже совсем близко. Тормози! Колыбель прямо перед тобой.
С высоты, на которую они забрались, это было похоже на паутину, образованную нитями Дорог и прожилками тропинок. В самом центре рисунка полусферой возвышался чёрный курган со множеством пещер, сверху напоминающий жирного огромного паука с сотней разверзнутых пастей, в которые медленно втекали разноцветные ручьи обречённых на заклание сюжетов.
В какой-то момент у Козорезова мелькнула трезвая мысль: а не расстрелять ли логово врага из бортовых бластеров. Он пошарил по приборной панели, но никаких пусковых кнопок или скоб не обнаружил.
Это почтовик, подсказал грек, у него нет оружия.
Валера напряг фантазию, пожелав на крылья две мощные плазменные пушки. Он даже покраснел от напряжения мозговых мышц, но пушки не появились.
Прости, дружище, но бабушку не сделать дедушкой даже в идеальном мире, грустно пошутил Муз. Из почтовика истребитель не получится. Кроме того ты подумал о судьбе сюжетов, уже прошедших врата? Уничтожив Пожирателя, ты и их уничтожишь. Так что пикирование с самоубийственным тараном тоже отпадает.
Как же тогда быть? растерялся писатель.
Садимся поближе, а там поглядим, посоветовал грек.
Глава 11Давай познакомимся
Космолёт приземлился у самого порога Колыбели. Это было не просто, учитывая потоки сюжетов, вливающихся в неё со всех сторон. Пришлось некоторое время лавировать и примеряться, дабы кого случайно не задеть и не раздавить.
Козорезов аккуратно вылез из кабины и прислушался. Однако, ни чавканья железных челюстей Пожирателя, ни стонов и криков пожираемых он не услышал. Хотя, мимо него обречённо отправлялись в неизвестность стройными и не очень рядами многочисленные чужие сюжеты.
В то же время, как ни странно на их собственную компанию никто не обращал никакого внимания. Образы просто обтекали космолёт с обеих сторон, а сам Пожиратель, либо его приспешники никаких оборонительных или наступательных действий не предпринимали. Такое пренебрежительное отношение к их спасательной экспедиции казалось даже несколько обидным.