Я с готовностью кивнул.
Я рад, продолжал Арнольд Иванович, что смог заслужить ваше доверие, и буду просто счастлив, если заслужу вашу дружбу.
От переполнявших меня чувств я не мог произнести ни слова и лишь протянул руку через весь стол. Мы обменялись крепким рукопожатием. Надо сказать, мировой мужик оказался этот Арнольд Иванович.
Рукопожатие двух миров, прокоментировал этот факт командир звездолёта и засиял белозубой улыбкой.
Обед подходил к концу. Люди начали покидать зал ресторана, молча кивая на ходу командиру и мне. Скоро мы остались вдвоём. Арнольд Иванович широко зевнул и сказал:
Мы в пути уже два с половиной часа. Через тридцать минут будем на месте.
Быстро добрались, удивился я. Неужели вы так близко от нас?
Арнольд Иванович пожал плечами.
Да в общем-то рядом, каких-нибудь двадцать парсеков.
Сколько?!
Арнольд Иванович снова улыбнулся.
Николай Николаевич, ваша наивность не знает пределов. Мы ведь летим со сверхсветовой скоростью. Вы хоть понимаете, что это значит?
Н-нетобалдело пробормотал я, потрясённый услышанным.
То-то. Ну что такое три часа? Так, пустяк. Для нас слетать на Землюэто всё равно, что для вас съездить в местную командировку. Всё рассчитано по минутам, трасса изучена досконально, полётом управляют компьютеры. Арнольд Иванович на мгновение задумался. Вот помню, когда я сдавал экзамены на права пилота звёздного корабля, мне достался учебный полёт в Пятнадцатую Галактику к малоизученной планете с кристаллическими формами жизни. Целых четыре месяца мы неслись к месту назначения!.. Да-а, давненько это было Э-эх, времечко летит А то и по два года летали. А вы говоритетри часа!
Затуманенный алкоголем мозг соображал туго. Я замотал головой, пытаясь стряхнуть с себя винный дурман. Сознание того, что в данный момент я, старший инженер Нерусский Н. Н., опережая свет, несусь сквозь звёздные миры навстречу неизвестности, леденило мою душу. Хорошее настроение мигом улетучилось.
Опять вы за своё, укоризненно покачал головой Арнольд Иванович. Я же вам обещал, что всё будет хорошо. Или вы мне не верите?
Я домой хочу, жалобно, словно заблудившийся щенок, заскулил я.
Будете вы дома, клянусь. Ну что вы снова раскисли?
Я сник и тупо уставился в пустую тарелку. Командир порывисто поднялся.
Вставайте! сурово произнёс он. Нам пора собираться.
А полчаса спустя космический корабль бросил якорь на своём родном космодроме.
Глава четвёртая
Большое Колесо встретило нас духотой и полным невниманием к моей персоне. По простоте душевной я рассчитывал на толпы восторженных инопланетян, приветственные речи официальных лиц, обилие цветов и тосты с шампанским, но ничего подобного я не увидел. Всё было обыденным и подозрительно земным. Окинув взглядом участок космодрома, принявший наш звездолёт, я обнаружил, что мы здесь не одни. Весь космодром представлял собой огромное поле, на котором, словно гигантские шахматные фигуры, стояли невиданные космические аппараты. Вернее, не стояли, а находились в непрерывном движении: кто-то взлетал, кто-то садился, а кто-то отползал, освобождая место для более ретивого коллеги. Кучки существ, описывать которых я не берусь в силу отсутствия необходимых слов и понятий в русском языке, способных передать их внешность, то и дело грузились в готовые к отлёту корабли или, наоборот, выгружались из только что прибывших. Рядом с нашим звездолётом, буквально вслед за нами, плюхнулся, подняв столб пыли, старый ржавый космический самовар. Как только пыль несколько улеглась, из него вытекли три бесформенные вязкие существа и, хлюпая по взлётно-посадочной полосе, потекли в сторону небольшого серого здания, видневшегося у самой кромки лётного поля. Туда-то и повёл меня Арнольд Иванович, не менее моего озадаченный отсутствием встречающих. Он поминутно извинялся, озирался по сторонам и кого-то высматривал.
Хороши, нечего сказать, ворчал он недовольно. Не могли встречу организовать. Дело первостепенной важности! передразнил он кого-то. Хорошо дело и хороша важность, коли никто даже пальцем не пошевельнул
В этот момент на космодром вылетел длинный, сверкающий чёрным лаком, автомобиль, стрелой промчался по нему и, взметнув к небу инопланетную пыль, замер у наших ног.
Ну, наконец-то, облегчённо вздохнул Арнольд Иванович. Из автомобиля выпрыгнул запыхавшийся молодой человек в распахнутом пальто и поспешно направился к нам. Я понял, что это за мной.
Меня отвезли в третьесортный отель (во всех отелях более высших сортов, как мне сообщил позже мой проводник, разместилась многочисленная делегация, прибывшая на Большое Колесо из смежной Галактики по обмену опытом в области мелиорации и осушения болот на заражённых каким-то ужасным вирусом планетах Малого Элиптического Кольца). Первые три дня моего пребывания на Большом Колесе оказались весьма и весьма насыщенными. Меня таскали по каким-то экскурсиям, концертам, выставкам, действующим вулканам, сеансам эротического танца, от которых меня бросало то в краску, то в жар; масса новых впечатлений вливалась в мой мозг, не успевая там усваиваться и создавая полнейшую неразбериху в мыслях. Мой проводниктот самый, встретивший меня на космодроменеотлучно следовал за мной на протяжении всех трёх дней, предупреждая все мои желания и прихоти; не забывал он, конечно же, и о культурной программе, все пункты которой я обязан был выполнить по воле неведомого мне составителя. Ни у кого на планете я не вызывал ни интереса, ни даже тени любопытства. Или туземцы уже привыкли к подобным посещениям, или я, действительно, был очень похож на нихнастолько, что они принимали меня за своего. Надо заметить, что я не выдерживал никакой конкуренции с многочисленными представителях иных миров, которые группами или в одиночку сновали по пластиковым тротуарам города, вызывая восхищение и поражая воображение местных жителей. Каких уродов здесь только не было: и рогатые, и многомерные, и шарообразные, и в виде медуз, осьминогов и даже горных козлов! Не удивительно, что на их фоне я выглядел серо, незаметно и буднично. Впрочем, я к матушке-природе претензий не имел: лучше быть двуруким, двуногим и об одной голове, нежели липкой, рыхлой, оплывшей, бесформенной тушей какой-нибудь медузы. Что же касается самой планеты, то она на меня впечатления не произвела. Планета как планета, ничего такого, о чём бы стоило здесь упоминать. Арнольд Иванович оказался прав: Большое Колесо, действительно, как две капли воды походило на Землю, и лишь незначительные мелкие детали, характерные для местной цивилизации, а также флоры и фауны, отличали её от моей далёкой родины. Признаюсь честно: поначалу я решил было, что Арнольд меня дурачит и что никакое это не Колесо, а самая обыкновенная Земля, но потом сомнения мои рассеялись, и я признал себя инопланетным гостем.
Три дня наконец пролетели.
На четвёртый день я предстал перед Советом. Что это был за Совет и чем он занимался, я так и не понял, но одно было несомненно: сей орган обладал неограниченной властью и почитался на планете чуть ли не за Бога.
Меня ввели в просторный зал, увешанный портретами седобородых старцев и мудрецов всех рангов и толков. Посередине зала стоял П-образный стол, за которым восседало человек тридцать, не меньше. Это и был Совет в полном своём составе.
Подойдите ближе, сухо прозвучал под высокими сводами зала голос человека, сидящего во главе стола.
Я повиновался.
ВыНиколай Николаевич Нерусский, житель планеты Земля системы звезды Солнце?
Голос человека в центре стола звучал теперь торжественно и властно. Пряди его длинных седых волос волнами ниспадали на узкие плечи, а глаза буравили стоявшего перед ним землянина так, что мне стало щекотно, и я непроизвольно заёрзал.
Будьте добры ответить на поставленный вопрос, нетерпеливо прозвучал всё тот же голос. ВыНиколай Николаевич Нерусский, житель планеты Земля?
Да.
Человек с седыми волосамипо-видимому, это был глава Советавстал, вобрал в тощую грудь побольше воздуха и возвестил:
Многоуважаемый гость! Позвольте от имени Совета и всего нашего Большого Колеса поприветствовать в вашем лице первого человека с планеты Земля, ступившего на нашу территорию. Мы рады засвидетельствовать вам и всем землянам своё искреннее расположение.