Втянул воздух. Выпустил с шипением, сжал зубы до скрипа челюсти.
Какого хрена ты тут делаешь? отчеканил, впиваясь взглядом в девчонку.
Пришла. Пришла, мать ее!
Я еще вчера понимал, на самом деле, что Слава наверняка припрется, но все же надеялся, что благоразумие и усталость возобладают над безумием и отвагой. Но нет. Нихрена подобного.
Работаю, Ястребов, усмехнулась она зло. Или делаю вид. С учетом того, что ты мне все отрезал, я теперь сама не до конца понимаю.
Андрей кивнул мне, поздоровался таким же кивком с Вороновой и поспешил свалить из кабинета, тихо проскользнув в коридор, наверняка, чтобы не мешать родителям выяснять отношения. А я вцепился в край стола до побелевших костяшек.
Домой, прорычал.
Пришла Стоит теперь в этом своем платье сером, тонком, облегающем ее, как гребанный латекс, горло высокое, чтобы синяки закрыть. Ну хоть до этого додумалась. Волосы снова в косе растрепанной, сложной какой-то до одури.
У меня носок, хмыкнула, делая неспешный шаг. Плавный, тягучий. Как она вся. Обломись.
Что? тряхнул башкой.
Ты Поттера в детстве не смотрел? улыбка стала еще шире. Все очкарики смотрят в детстве Поттера, Ястребов. Он как Бэтмен для задротов.
Я стянул очки, сдержался, чтобы не швырнуть их на стол, подался к ней ближе.
В детстве, Воронова, я смотрел Пилу, огрызнулся в ответ. Давай мы на этом и закончим, потому что ностальгировать меня не особенно тянет. Домой.
Сразу, как только покажу тебе результаты последней проверки Энджи, вытащу отчеты, и мы обсудим Лейт и Ниро. А еще мне нужно в виарную.
Она совершенно бесшумно выдвинула стул, опустилась на него, закинув ногу на ногу. Серая ткань обтянула грудь сильнее. Лисьи глаза пытливо меня рассматривали. Выжидательно так, почти грозно. Только не велся я больше на эти грозные взгляды. Она разрабов пугать ими могла, не меня.
Энджи, позвал я сеть.
Да, князь Игорь, тут же откликнулась помощница.
Как долго Станислава Воронова в офисе сегодня?
Два часа, тридцать восемь минут и сорок три секунды, выдала машина.
Я кивнул.
Заблокируй Станиславе Вороновой доступ к серверу, почте, связи, челюсть девчонки поползла вниз, стоило ей услышать первые слова. Глаза сверкнули гневом. Настоящим, вкусным до умопомрачения. Я затолкал подальше неуместное возбуждение и продолжил, текущим проектам и особенно в виарную.
Код подтверждения, князь Игорь.
Ястребов зашипела Слава, сжимая кулаки.
Введу вручную, отозвался я на слова ИИ и пробежал пальцами по клавиатуре.
Ты этого не сделаешь еще одно грозное.
Благодарю, князь Игорь. Доступ заблокирован.
Воронова с шумом закрыла рот, прожгла меня злобным взглядом. Дыхание громкое и губы сочные, закусанные.
Горячая.
Я выгнул бровь, склонил набок голову.
Один. Два. Три. Чет
Ястребов, прошипела Слава, вздергивая тонкое тело вверх. Резко, порывисто. В один миг оказалась рядом, склонилась, опираясь руками о ручки кресла, нависла надо мной. Так, что коса упала вперед, касалась моего живота. Запах ее ванильный Я поплыл.
Злился и плыл.
Чудовищное сочетание похоти и гнева.
Говори, протянул, только по существу, Воронова. Работать ты сегодня не будешь, если еще не поняла.
С каких пор ты решаешь, она склонилась еще ниже
Черт его знает, как удалось сдержаться. Не схватить ее, не сжать, втискивая в себя. Так, чтобы ни миллиметра между нами, так, чтобы дыханием обжечь, чтобы в удивленных, наверняка, напуганных глазах свои увидеть. Как удалось отвлечься от ее губ
когда мне работать, а когда нет, смысл слов до сознания доходил с задержкой. Нехилой такой, секунд в пять. Сбой системы. Очередной баг где-то в нейронных связях. Ты
Энджи, Ирита и все, над чем ты сейчас работаешь, подался я вперед, заметив со странным, извращенным удовольствием, как дернулась Слава, как напряглась, слегка покраснела.
Еще красивее стала. До невозможного. До нереального.
Пять месяцев. Пять месяцев я прохожу через это каждый гребаный день. Казалось, что уже переборол, переболел. Казалось, что начало отпускать. Что колдовство ее долбаное силу потеряло. Ослабело. Да?
Хрена с два, наивный идиот.
Ничего не ослабло, ничего не поменялось. А после вчерашнего После нее уставшей, домашней, растерянной и напуганной, не такой колючей все хуже. Еще хуже.
Я поднялся, сжал ее плечи, отстраняя от себя, не реагируя на ток, на канаты и цепи между нами. Прямо в пальцы, в нервы.
это мои проекты, Слава, прорычал. Не от злости, от похоти. И, если я говорю, что сегодня ты не работаешь, значит, ты не работаешь. Не заставляй меня звонить Борисычу и говорить с ним. Он тебя на неделю дома посадит.
Ты взгляд метался по моему лицу, тело почти незаметно дрожало, румянец еще ярче. Ты бесишь!
Доведет ведь. Сама доведет
Врешь, улыбнулся я, разжимая руки и возвращаясь в кресло. А она осталась стоять. Тонкая, потерянная, удивленная.
Слава открыла рот и тут же закрыла. Смотрела так, будто я ее ударил, а я следил за реакцией, за взглядом, за дыханием, за подрагивающими длинными пальцами.
Кажется, она не понимала. Действительно не понимала, пока я не озвучил очевидное.
Как же так, Слава? Серьезно?
И по перепуганному взгляду, по расширившемся зрачкам понял, что да, серьезно
Даже смешно.
Слава опустилась в кресло. Медленно и заторможенно, будто во сне. Закрыла глаза, сделала глубокий вдох и выдох, а потом открыла и вздернула подбородок. И будто не было того мига, будто не было моих неосторожных слов.
Нет, ответила спокойно и холодно. Ты действительно бесишь, уголок губ чуть дернулся.
И она перевела взгляд за окно, не спешила уходить, казалось, что задумалась, будто прислушивалась. Возможно, искала аргументы, чтобы меня убедить.
Я на ее слова предпочел не реагировать. Терпеливо ждал. Как выяснилось, я вообще могу быть очень терпеливым.
Воронова оторвала взгляд от окна, чуть поморщилась. Сдулась.
Кто это, Ястребов? кивнула она головой на монитор. Полистываешь криминальную хронику на досуге? Кодить помогает?
Я склонил голову к плечу, сощурился, возвращая очки на место.
Менты ее еще не дергали Почему?
Это мужик, Слава, который твой мобильник вчера увел. И, как видишь, он действительно звезда обложки любой криминальной хроники. Фотографии Виктор получил с городских камер, во рту у трупа предположительно твой смарт, развел руками в стороны. Не видел смысла скрывать. Доблестная полиция ей все равно расскажет.
Воронова дернулась, сглотнула гулко.
А выдала она очень емкое и замолчала. Длинные пальцы неровно выбивали дробь на подлокотниках стула, едва подрагивали уголки губ. Я к ним вечером еду, протянула Воронова, будто рассуждала вслух. Думала я Виктора с собой возьму, пальцы замерли наконец-то на подлокотниках, перестав гипнотизировать диким, отрывистым ритмом. Она сжала их на миг до скрипа металла, потом отпустила. Дерьмо, выругалась зло, откидывая голову на спинку. Гребаный ворот съехал вниз, беспощадно выставляя на обозрение край ставшего фиолетово-синим синяка.
Мы разберемся, пожал плечами.
Кто бы сомневался, издевательски протянула Воронова, не поднимая головы.
Я сдавил переносицу.
Чертыхнулся мысленно, понимая, что снова сдался, что снова ведусь на нее. Мне бы по-хорошему ее отстранить, действительно перекрыть доступ ко всему, но
Завтра будем отбирать кандидатов. Возьмешь на себя часть.
Кандидатов? вскинулась тут же. Каких? Чт
Ты сказала, что на Ириту нам не хватает мозгов, пожал я плечами, рук и машин.
Но конец года почти, бюджет не начала Слава знакомо.
Я согласовал с Борисычем, хмыкнул. Вспомним старые времена: наберем на испытательный, устроим конкурс. Кто вывезетостанется, остальных к херам по домам отправим. Ириту разобьем на куски, ограничим в доступе.
Нужно как минимум шесть групп, тут же включилась Слава. Если талантливые будут, то по четверке в каждой, над нимикто-то из наших. Твоих и моих.
Да, кивнул согласно. Контроль усилим.