Ланн?Госпожа ди Рейз, наполовину находясь во власти сна, приподнялась на кровати.Ланн, ты здесь?Фигура у стены шевельнулась, человек машинально откинул со лба волосы, сел прямо.
Что?хрипло спросил он. Кашлянул, прочистив горло. Его глаза не горели во мраке, только чуть сверкнули, когда Ланн повернул голову: привычный отблеск света, струящегося из окна.
Где волк? Мой отец?заволновалась Летиция, медленно возвращаясь к реальности.Ночь еще не закончилась?
Ты проспала целые сутки, моя госпожа,мягко ответил ульцескор.
Вчера ночью Ланн, позаботившись о ране ди Рейза, с некоторой опаской отвел Летицию в ее комнату и почти насильно уложил в постель. Ему не давали покоя слова ее отца, сказанные напоследок: они одновременно и сердили Ланна, и будоражили его воображение. Девушка, пережив сильнейшее потрясение, мгновенно уснула; наемник же долго не мог найти себе места, вышагивая по коридору за дверями ее спальни. Утром он сжег тела и закопал яму, тем самым избавив Натана от ненужных расспросов; какоето время пытался выследить вожака, порезавшегося об стекло, но капли крови были редкими и след обрывался на ступенях, которые вели в город.
Прободрствовав двое суток, Ланн крепко спал, и видения, являвшиеся ему, были тревожными и нездоровыми: ему снился запах паленой плоти, ленты дыма, струящегося над пепелищем, солнце, блестевшее на лезвиях клинков, сморщенные, окровавленные лица карцев, некогда его соратников, и огонь, пожиравший все. Ланн искал выход в лабиринте из пламени, и огонь заступал ему дорогу каждый раз, как он делал шаг. Он чувствовал жар и боль, но его одежда и волосы оказались неподвластны лижущим языкам огня, а кожа не покрывалась язвами и не чернела. Голос Летиции вырвал ульцескора из дремы и развеял чувство одиночества, мучившее его во сне. Эта девушкавсего лишь на время, как и те, другие; привязываться к ней было бессмысленно.
Летиция вспомнила все до мельчайших подробностей и возжелала ответов.
Что будет с моим отцом? Он станет волком?
Да.
Они помолчали. Госпожа ди Рейз кусала губыей не хотелось обнаруживать свою слабость. Она женщина, еще подросток, она испугалась: в тот момент мысль о том, что своими действиями она ставит под удар не только себя, но и остальных, попросту не пришла ей в голову. Архен собирался обратить ее, и, не появись отец, на Летиции бы уже лежало проклятье. Но ведь и так должно было случиться, разве нет? Она достанется зверю.
Это моя вина,сказала она.
Да.
Его вялый, безучастный ответ вывел девушку из себя.
Почему ты всегда такой?вспылила Летиция.Никогда не пытаешься быть милым. Утешить меня, в конце концов. Неужели ты никогда не имел дело с противоположным полом?
Утешь меня. Ланн передернул плечами и согнул одну ногу в колене, опершись на нее локтем. Он избегал ее взгляда, поэтому ответил, смотря в стену напротив:
Я всего лишь сказал правду.
Между ними повисла долгая пауза.
У тебя нет выбора. Ты должен убить вожака.
Я так и планировал.
Когда произойдет превращение?
Она снова пыталась быть сильной и держать себя в руках. Ни единого признака волнения, ни единой слезы или предательского дрожания губ. Ведьмы носили похожие маски: надевая их, они становились безжизненными, как скульптуры, высеченные из мрамора. И все же за фальшивой личиной спокойствия они лихорадочно искали ответ, используя силу и знания, которыми были наделены,в отличие от них, Летиция была беспомощной, она не имела внутреннего источника, из которого могла почерпнуть необходимые сведения. Рано или поздно ведьмы выбирались из темницы страхагоспоже ди Рейз пришлось бы томиться в ней вечно.
Во время следующей полной луны.
Нужно найти его до того времени,убежденно произнесла Летиция, как будто это она, а не ульцескор, намеревалась сразиться с волками. Стараниями Ланна стая поредела, лишившись двух самцов, но если предположить, что всего оборотней около десятка, это не имело решающего значения.
Да,согласился он.
Подойди.
Ланн послушно встал и приблизился к ней медленным, ленивым шагом. Уткнулся взглядом в темный балдахин над кроватью, скрупулезно разглядывая вышитые на нем звезды и раздумывая над причиной, по которой мог бы уйти. Летиции подползла ближе, шурша простынями, и зажгла лампу на столике. Ульцескор поморщился от яркого света.
Вилл вернется утром, и все встанет на свои места. Летиция собиралась отпустить ульцескора, сказать, чтобы он нашел постель и отдохнул как следует, а не спал в ее комнате, прислонившись к стене. Вилл вернется утром, и это к лучшему. Проклиная себя за эти слова, госпожа ди Рейз вымолвила:
Мне сначала показалось, что ты некрасивый.Свет лампы лежал на его щеке, не отмеченной шрамом.Ужасно некрасивый.Ланн промолчал, сглотнув слюну. Привязыватьсябессмысленно; зачем он здесь?Ты не ответил мне.
Не понял?
Ты имел дело с девушками? Любил когото?Летиции нравилось разглядывать его лицо. Сейчас Ланн должен отшутиться, сказать какуюнибудь глупость, и она почувствует облегчение. Потому что он, дурак, не нужен ей; точно так же изнеженная девчонка не может стать парой ульцескору. Ланн молчал.Может, одну из ведьм?предположила она.
Эта мысль ужаснула его.
Нет. Конечно, нет. Тауматургам нельзя сближаться с мужчинами. Это запрещено Гильдией.
Почему?
Ланн долго подбирал слова.
Конечный продукт их любви оказывается чудовищным. Проще говоря, от этого союза рождаются монстры. Тауматургия дает возможность изменять материю и вмешиваться в порядок вещей, но она, как и любая приобретенная власть или могущество, требует определенных жертв.
Внешний мир, раскинувшийся за рекой, привлекал ее все больше; Летиция уже готовилась принять его законы. Другая жизнь сулила приключения: она изобиловала опасностями и источала трупный смради в то же время была преисполнена смысла.
Что случается с теми, кто нарушает запрет?
На них охотятся,сказал Ланн.
Такие, как ты?
Нет. Ловцов преследуют наравне с ведьмами, если они нарушают положения Гильдии. Любое неповиновение должно быть наказано, и союз ведьмы с мужчиной считается одним из самых страшных проступков. При отсутствии смягчающих обстоятельств он карается смертью.
Летиция поневоле улыбнулась.
Ты становишься таким серьезным, когда говоришь об этом.Она потянула Ланна за рукав.Садись. И ты все равно не ответил мне. Значит, ведьма?
Он опустился на краешек кровати.
Я же сказал тебе, нет.
Ты злишься. Почему?
Ланн ответил не сразу.
Ты заставляешь меня делать вещи, которые мне не по душе.
Разговаривать?насмешливо спросила она.
Я не шут и не сказочник,медленно произнес Ланн.Мне кажется, ты принимаешь меня за одного из них. Ты часто разговариваешь с парнями, которые стерегут врата в поместье?
Нет. Никогда. Но они
Летиция ди Рейз,перебил ее Ланн,я могу рассказать тебе любую небылицу, и ты поверишь в нее. Я могу солгать. Я могу
Она с вызовом посмотрела ему в глаза.
Ты можешьчто?
Нам не следует этого делать.
Не следует делать чего?Он собирался подняться, но Летиция удержала его на месте.Ты не боишься чудовищ, Ланн. Но боишься меня.
Вовсе нет.
Тогда ответь.
Я неначал он и сразу умолк. Летиции захотелось опять коснуться рубцов на его щеке, но она сдержалась.В Кадисе девушки другие. Смуглые, сильные, уверенные в себе. Я ответил на твой вопрос?
И доступные?ревниво осведомилась Летиция.
Возможно.
Ты к таким привык?
Ланн какоето время молчал, стиснув губы; когда он обратил к ней лицо, придумав ответ, серьги звякнули в его ушах, а глаза зажглись лазоревым светом. Госпожа ди Рейз словно прозрела, с ее глаз спала пелена: сходство показалось ей поразительным. Я могу рассказать тебе любую небылицу, и ты поверишь в нее. Я могу солгать. Все, что она знала об оборотнях, исходило от Ланна; он мог дать ей неверную информацию, если бы это сыграло ему на руку. Летиция расстегнула рубашку на груди ульцескора, запустила руку под тонкую льняную ткань.
Эй
Он отшатнулся, но ее пальцы уже нащупали искомоемягкий, нежный рубец на левом предплечье, ровный след от осколка, прорезавшего волчью шкуру, когда он разбил стекло на окне. Ланн не мог одновременно находиться в двух местах; где же он был, когда она звала его до хрипоты, искала среди холода, дождя и мрака? Что мешало ему поранить Натана, а затем, выскочив из окна, предстать перед Летицией? И она, наивная простушка, поверила его россказням; она почти готова была уйти с ним, только бы он позвал.