Ну... Опять-таки Сиро?
Тут же пришло еще одно сообщение:
«3: Девочка, да еще и одиннадцатилетняя, потребовала, чтобы Стеф в нее влюбилась?»
Ну да... Я же поэтому и называю ее жестокой извращенкой... мрачно усмехнувшись, ответила Стеф.
Сразу же пришел очередной вопрос:
«Подробно расскажи, как ты проиграла».
Учитывая, в каком ужасном состоянии была Сиро, совесть не позволила Стеф проигнорировать это требование. Приложив указательный палец ко лбу, она стала вспоминать произошедшее в тот день и пересказывать все настолько точно, насколько могла:
Так... Мы играли в камень-ножницы-бумагу. Ты спровоцировала меня и сделала вид, что нацелилась на ничью. Только на самом деле подвох был не в правилах игры, а в оговоренных ставках. В случае ничьей ты выигрывала право предъявить мне любое требование. Я возразила, что это обман, но ты не захотела ничего слушать и потребовала, чтобы я в тебя влюбилась...
Стоило ей договорить, как тут же пришло еще одно сообщение:
«Почему тогда я потребовала от тебя влюбиться, а не просто стать моей собственностью?»
Ты хотела, чтобы я тебя содержала. Но потом ты сама сообразила, что просчиталась, и долго на это жаловалась.
Новое сообщение пришло после небольшой паузы:
«6: Кто разгадал секрет игры Восточного Союза?» На этот вопрос Джибрил и Стеф ответили не задумываясь:
Сиро про помощи оставленных дедушкой-королем записей. Правильно ведь?
Да, все было именно так.
Больше сообщений не поступало. Джибрил и Стеф ничего не оставалось, кроме как стоять под дверью королевской спальни и ждать.
Спустя несколько минут к ним пришел не вопрос, а неуверенное утверждение, больше похожее на мольбу:
«Вам стерли память».
Джибрил возразила:
Прошу прощения, хозяйка, но право на обладание нашей памятью есть только у нас самих. Даже если бы этот человек, Сора, и существовал, то с помощью игры он мог стереть память только себе, но никак не нам.
Сиро возразила:
«Он мог поставить ее на кон с вашего согласия».
Но тогда непонятно, почему он остался в вашей памяти.
Снова наступила пауза.
С другой стороны двери Сиро сидела, поджав ноги и уткнувшись лицом в колени, с телефоном в руке и не знала, что возразить на этот аргумент.
Она все понимала.
Брат не стал бы играть с кем-либо без ее ведома. И уж тем более он не мог проиграть в игре, которая могла привести к подобному результату.
Мм? А, да, спасибо... Нет, все нормально, послышался из-за двери голос Стеф. Сиро, вернулись люди, которых я посылала в город. Мне жаль, но среди множества людей, которые сейчас протестуют на улицах против твоего решения поставить на кон фигуру иманити, нет никого, кто упоминал бы имя «Сора».
От этих слов в глазах у Сиро снова потемнело. Стиснув зубы, с огромным трудом сохраняя ясность мышления, она продолжала рассуждать.
Должно же было найтись хоть что-то. Какие-нибудь нестыковки в их памяти. Ведь иначе...
Иначе получалось, что память подменили ей.
«Невозможно... Не должно... быть возможно...» и она замотала головой из стороны в сторону, словно пытаясь убедить в этом саму себя.
Даже если на мгновение допустить, что кто-нибудь мог победить ее в игре и подменить ей память, кто в этом мире мог так искусно создать ложные воспоминания о ее прошлом мире?
«Невозможно... никто на такое не способен», продолжала Сиро убеждать саму себя. Но сама же себе и возразила: в этом мире ведь существуют магия и Заповеди. Даже если память целиком подменить нельзя, вполне вероятно, что ее можно разделить на отдельные части.
Но страшнее было другое. Кто в сложившейся ситуации, в отсутствие каких-либо свидетельств существования Соры, мог гарантировать ей, что она была в трезвом рассудке сейчас?
У нее родилась чудовищная догадка, и чем дольше она обдумывала этот вариант, тем более убедительным он казался.
Что, если Сора это всего лишь плод ее воображения?
«Нет... Не может... быть. Не может такого... быть...»
С этой догадкой ни за что нельзя было соглашаться. Ведь если это правда, то вся жизнь Сиро была...
Сообщения на планшет больше не приходили. По ту сторону двери Стеф и Джибрил тревожно переглянулись в тишине.
Что происходит? Что нам теперь делать?!
Надо успокоиться и все хорошенько обдумать, сказала Джибрил, обращаясь не только к Стеф, но в определенной степени и к себе самой. Кто больше всех выиграет от того, что хозяйка впала в такое состояние именно перед игрой с Восточным Союзом, ставка в которой фигура всех иманити?
Да это-то мне понятно. Это все Восточный Союз устроил, да?!
Действительно, логичнее всего было предположить, что Восточный Союз, чей секрет побед Сиро недавно разгадала, каким-то загадочным способом попытался вывести ее из строя перед официальной игрой с ними.
Но Джибрил перечитала историю сообщений:
«6: Кто разгадал секрет игры Восточного Союза?»
Если бы это был Восточный Союз, то они бы первым делом стерли как раз наши воспоминания об игре.
Восточный Союз годами держал подробности своей игры в секрете и стирал память о ней всем, кто бросал им вызов. Принять вызов иманити они были вынуждены как раз потому, что их тайну раскрыли.
Было и еще одно противоречие...
У хозяйки нет причин принимать подобного рода вызов.
Согласно Десяти Заповедям право определения условий игры всегда за тем, кому бросили вызов. Включая, конечно же, и право вовсе отказаться от игры. Если бы Восточный Союз предложил им игру с такими условиями, Сиро бы просто-напросто ему отказала.
Ничего не понимаю... Слишком мало информации, чтобы найти хоть какое-нибудь объяснение происходящему, покачав головой, сокрушенно вздохнула Джибрил.
Из-за двери слышались судорожные всхлипы Сиро, продолжавшей звать несуществующего брата. Джибрил понятия не имела, как помочь своей хозяйке. Сомневаться в хозяйке для нее было немыслимо. Назови она ворон белыми и Джибрил с радостью выкрасила бы всех ворон мира в белый цвет. И если она утверждала, что человек по имени Сора и правда существовал, значит, так оно и было на самом деле.
И слышать, как горько Сиро плачет за дверью, было невыносимо.
Не... Неужели ничего нельзя сделать?! Сиро просто-напросто не выдержит, воскликнула Стеф, в отчаянии царапая ногтями закрытую дверь.
Джибрил была крылатой Высшей шестого ранга и обладала огромными магическими силами и сама при этом являлась сгустком магии, которому Бог придал физическую форму. Но такая сложная разновидность магии, как психология иманити, была выше ее понимания.
И все же она понимала, что рассудок ее хозяйки сейчас на грани.
Похоже на то...
Перечить воле хозяйки было равносильно смертному греху для нее. Но выбора не было...
Хозяйка... Сыграйте со мной в игру.
А?.. вырвалось одновременно у Стеф и у сидевшей за дверью Сиро.
Сыграйте со мной в Ашшенте-игру и, осмелюсь предложить, проиграйте мне.
Всхлипы не прекратились.
Но Джибрил, поняв, что Сиро нужны объяснения, продолжила:
Ставка будет такая: «Заблокировать все ваши воспоминания о Соре».
Стеф озадаченно уставилась на Джибрил. Смысл ее взгляда Джибрил поняла без слов. Стеф, как и она сама, чувствовала, что происходит что-то неладное. Не стоило просто так отмахиваться от слов Сиро. Но тем не менее...
Хозяйка, вы так потеряете свой рассудок.
Джибрил должна была избежать такого исхода, даже если потребовалось бы рискнуть своей собственной жизнью.
Им необходимо было найти того, кто наслал на Сиро это наваждение, и заставить виновника снять его. Но было очевидно, что Сиро сойдет с ума гораздо раньше, если ничего не предпринять. Разумнее всего было сначала заблокировать эти воспоминания, привести Сиро в норму и только после этого уже начать искать ответы на вопросы.
«Клянусь, я найду виновника, обезглавлю и разрублю на тысячи кусков».
Обычная безмятежная улыбка исчезла с лица Джибрил сейчас в ее глазах горела едва ли не осязаемая ярость. Стеф попыталась ее утихомирить, хотя вид Джибрил так напугал ее, что от страха она мало что соображала:
Дж... Джибрил, успокойся...
Но Джибрил и слушать ничего не хотела. Пусть даже насилие в этом мире запрещено, ее это не остановит! Она найдет этого мерзавца, заставит его проиграть ей право на убийство и собственноручно лишит его жизни. А потом с радостью примет любое наказание за то, что поставила волю хозяйки под сомнение.