Оставшись одна, я едва не осела на пол, колени дрожали. Враг перестал быть фантомом и обрёл плоть, кровь и голос. А ещё он меня знал. Не так уж мы с Людо незаметны, как наивно полагали.
Вечером я всё рассказала брату.
Думаешь, понял?
Я покачала головой, покусывая сгиб пальца.
Нет, он ведь полагает нас давно умершими. Никто не ждёт в гости мертвецов. Считаешь, он позволил бы нам так спокойно разгуливать по замку, зная, кто мы такие?
Мы надолго замолчали, понимая: это лишь вопрос времени, поэтому оттягивать нельзя, нужно опередить Бодуэна. В прошлый раз он выиграл, потому что ударил внезапно. Теперь преимущество на нашей стороне, и следует сполна им распорядиться.
А на следующий вечер произошло то, чего я даже не опасалась. А зря.
11
Менестрель занемог. За ужином пальцы вяло перебирали струны виелы, голос хрипел и срывался, а красное лицо и испарина выдавали лихорадку. Партнёрша-жонглёрка, с которой он разыгрывал танцевальное представление, пыталась смягчать промахи, но лёгкие ножки оступались, а жесты выходили неловкими и смазанными, обманутые мотивом, призванным поддерживать и направлять. Все закончилось визгливым аккордом и порванной струной. Больного спровадили отлёживаться, и вечер продолжился в грубых развлечениях: охотничьи истории, неотёсанные шутки рыцарей, состязание в силе рук и количестве съеденного и выпитого.
Леди Йоса уныло ковыряла в миске, Годфрик не явился, Людо тоже торчал на плацу, а Бодуэн обсуждал что-то с Тесием. Секретарь, забыв о рагу, потрясал стопкой листов, а регент уверенно чертил по ним пальцем, что-то втолковывая юноше. Возле моей ноги под столом кто-то смачно хрустел костями, попеременно высовывалась то лапа, то хвост. Пара-тройка детей носились по залу, дразня собак объедками, пока матерям не велели их вывести.
Ещё некоторое время люди развлекались, глядя, как один из рыцарей опрокидывает в себя вино кубок за кубком без помощи рук, стискивая жестяные края зубами. Из шести ему засчитали только три, потому что половина проливалась на грудь. Но потом и это зрелище наскучило.
ТО-СКА! рявкнул кто-то в конце стола, приложив ладони ко рту.
Подраться, что ли, пробасил один из рыцарей, и товарищи одобрительно загоготали.
Только не вздумай соревноваться в прошибании досок головой, оторвался от бумаг Бодуэн, после прошлого раза у нас столов не осталось.
Вокруг засмеялись, сам рыцарьгромче всех, и в продолжение шутки с размаху врезал лбом по дубовым доскам, так что звякнула посуда и подпрыгнули чарки.
Знаю! крикнул какой-то умник. Пусть леди Лорелея споёт!
Над столами пронёсся одобрительный ропот:
Да-да, Грасье
Зашелестели наряды, заскрипели лавки, ко мне поворачивались, повторяя просьбу.
Я кожей чувствовала взгляды, но не подняла головы от тарелки, только сильнее стиснула прибор.
Я нынче не в голосе.
Ерунда, все Грасье поют, как сирены!
И не знаю здешних песен, предприняла новую попытку я.
Так спойте из родных краёв.
Это было бы неуважением.
Мы не из обидчивых.
Вокруг закивали, рыцари-смутьяны взялись дружно бренчать ложками о стол:
Пой! Пой! Пой!
Ну же, не ломайтесь!
Уважьте просьбу!
Не томите
Просто леди Лорелея боится, что мы отправимся прямиком в Небесную Обитель, заслышав сладость ангелов из её уст, крикнул зачинщик, и все снова засмеялись.
Или любит, чтоб её упрашивали, вставила леди Жанна.
Спойте гимн Праматери, уж он-то всем известен и никого не оскорбит.
Дальше отпираться было бессмысленно и рискованно. От меня не отстанут, будут повторять просьбу снова и сноване сегодня, так завтра или в другой день. А упорные отказы рано или поздно родят подозрение. Я наконец подняла глаза и заметила, что регент опустил бумаги и тоже смотрит. Королева едва заметно качнула головой, предостерегая, но что мне было делать? Возражения лишь распаляли просителей.
Хорошо.
Отложив прибор, я поднялась и прочистила горло, мысленно проклиная леди Катарину. Крики тут же смолки, люди приготовились слушать.
И я запела.
Как я уже говорила, голос у меня хрипловатый, до высоких звуков недотягивает, срывается на сип. Вдобавок, Праматерь обделила слухом.
Предвкушение на лицах уступило место сперва удивлению и растерянности, а потом смущению. Только что горячо уговаривавшие меня усладить слух отворачивались, пожимая плечами и переглядываясь с соседями. Удивительное дело: дурой выставляю себя я, а неловко почему-то им.
Не хотела петь, так бы и сказала! фыркнула леди Жанна, не потрудившись понизить голос.
Вот-вот, зачем было насмехаться над нами? поддержала её Мод.
Я запела громче.
На смену стыду за меня пришли шепотки, нелестные замечания и глумливые ухмылки. Люди решили, что я издеваюсь. Кто-то зевнул, кто-то рыгнул, а потом к моему голосу внезапно присоединился ещё один, приятный, не слишком высокий, но и не бас. Он мягко сглаживал мои ошибки и дотягивал звуки там, где этого не могла сделать я. Теперь все смотрели то на меня, то на Тесия, тоже певшего стоя. Когда мы закончили, раздались хлопки. Я не обманывалась, на чей счёт они приходились. Хотелось тотчас убежать из трапезной, но я заставила себя досидеть до конца.
Едва королева встала, подав тем самым знак фрейлинам, я вскочила с места и направилась к выходу. Заметив, что Тесий пробирается в мою сторону, прибавила шаг, но у дверей он меня нагнал и вынудил остановиться.
Леди Лорелея, погодите.
Я не нуждалась в помощи, резко бросила я.
Разве я помогал? невинно ответил он. Просто не мог удержаться и славил Праматерь вместе с вами.
Рада за вас, а теперь пропустите.
Вижу, вы на меня обижены.
Обижаются на тех, кто небезразличен, ровно ответила я, глядя сквозь него.
Тесий неловко переступил с ноги на ногу и, пробормотав извинение, убрал руку. Я повернулась к выходу и покинула залу. Чувствовала я себя, как Людо, которому наставник протянул руку после того, как выбил меч и опрокинул на землю.
Немного поостыв, я вынуждена была признать, что из-за своей горячности проглядела тот самый шанс, который выискивала. Тесий близок к Бодуэну, следовательно, многое знает о делах семьи, и из того, что я уже увидела, можно заключить, что пользуется доверием. Вдвойне полезно, что сближение инициировано не мной, то есть в нём трудно углядеть умысел с моей стороны. Теперь осталось только придумать, как подступиться к нему после такой откровенной грубости. О своей резкости я не жалелауверена, секретарь это заслужил: ведёт дела Бодуэна, а значит, соучастник всех мерзостей этой семьи.
Людо тоже пришёл с новостями. С некоторых пор король начал посещать тренировки. За ужином Годфрик отсутствовал как раз по этой причине.
Он что, тоже бьётся? удивилась я.
Нет, только наблюдает с трибуны, хмыкнул Людо. Ладошки, как у белошвейки, так что вряд ли он знает, чем отличается баллок от ронделя.
Зато знает, как глумиться над женщинами.
А сегодня велел нам с Киллианом выйти друг против друга.
Упомянутый оруженосец уступал Людо в силе, скорости и мастерстве. Вообще-то ему все там уступали, подумала я не без гордости.
То есть вызвал следующих на очереди?
Нет, меня и его, ухмыльнулся Людо. И после того, как я размазал Киллиана, передал мне через пажа пряжку.
Он с тобой говорил?
Нет, как кончился бой, сразу ушёл. Глаза Людо блеснули. Понимаешь, что это значит?
Я тупо уставилась на брата. Годфрик отличил его. Это и прекрасно, потому что в таком случае будет легче уцепиться при дворе, и в то же время очень-очень плохо. Людо хорош во всём, что касается боя, но тонкая игра, где нужны выдержка и осторожность, не его конёк. Не сказала бы, что и мой, но я всё же лучше него умею сдерживать натуру и неплохо научилась притворяться.
Нет, Людо, покачала я головой. Помнишь план? Нельзя слишком с ними сходиться. Мы можем наблюдать издали, незаметно выспрашивать у окружения и делать выводы, но только не с ними.
К Ваалу план! воскликнул он, вскакивая, и рубанул воздух воображаемым мечом. Мы здесь уже две недели и знаем достаточно, чтобы начать действовать, поэтому как только люди Венцелей съедут, нужно браться за дело. Тайны, вроде той, что мы ищем, не лежат у всех на виду, о них не похваляются за чаркой и не болтают на площади, мы лишь впустую потратим время. Только члены семьи или кто-то очень близкий к ним может про это знать.