Это его немного успокоило, и он стал постепенно отпускать трос.
Через равные промежутки времени в его шлеме звучал голос Барленнана; словно чувствуя страшное напряжение землянина, эта кроха старалась всячески ободрить его. «Полпути позади…» «Как плавно ты спускаешь…» «А знаешь, я даже с такой высоты не боюсь смотреть вниз…» Наконец: «Вот и грунт… Еще чуть-чуть… Все! Я на грунте. Подержи мачту еще немного, пожалуйста; я тебе скажу, когда мы здесь все уберем и можно будет ее сбросить».
Лэкленд подождал. Он попытался оторвать на память фута два троса, но это оказалось ему не под силу даже в бронированных перчатках. Но угол одной из застежек панциря оказался достаточно острым, чтобы перерезать канат, и только Лэкленд обмотал этот «сувенир» вокруг руки, как услыхал последнюю просьбу своего приятеля:
— Мы расчистили место внизу, Чарлз. Можешь теперь отпустить конец троса и бросить мачту.
Тонкий трос моментально исчез из виду, за ним последовал десятидюймовый прут, служивший одной из главных мачт «Бри». И Лэкленд понял, что видеть свободное падение предметов при тройной силе тяжести еще менее приятно, чем представлять себе это. На полюсах, вероятно, картина иная — там падающего предмета вообще не видно. Да и как его увидишь, если в первую секунду падения предмет пролетает около двух миль. Но, может быть, такое внезапное исчезновение тоже действует на нервы… Лэкленд отмахнулся от этих мыслей и зашагал обратно к танку.
Два часа он наблюдал по телеприемнику, как собирали «Бри». А когда всю связку плотиков спихнули в реку и по радио зазвучали прощальные приветствия Барленнана, Дондрагмера и команды — он догадался, о чем кричали моряки на своем языке, — Лэкленд даже пожалел, что остается в одиночестве. Течение уносило корабль все дальше от обрыва. Прощаясь, Лэкленд молча поднял руку и смотрел, как «Бри» становился все меньше и наконец совсем исчез вдали.
Он долго сидел глядя на опустевшую реку, затем вызвал базу на Турее.
— Можете прилетать и забирать меня, — проговорил он. — Я сделал на планете все, что мог.
10. Полые лодки
Гигантский водопад остался позади; здесь река становилась широкой и текла медленно. Вначале воздух, увлекаемый массой падающей «воды», создавал ветер, тянувший в сторону океана, и Барленнан, чтобы воспользоваться этим, приказал поставить паруса. Но ветер вскоре стих, и корабль был отдан на милость течения. Впрочем, никто на это не жаловался: течение увлекало экспедицию в нужную сторону. Некоторые моряки смотрели на водопад до тех пор, пока он не растаял в дымке, а когда до них донесся приглушенный грохот снижающейся ракеты, все как один обернулись на запад, но думали главным образом о будущем.
Чем дальше, тем берега становились интереснее. За время сухопутного перехода моряки успели привыкнуть к вертикальным растениям, которые Летчик называл «деревьями»; такие растения попадались им раз в несколько дней. Вначале они возбуждали любопытство, а потом вдобавок выяснилось, что их плоды, видимо, можно будет продавать дома. Со временем деревьев становилось все больше и больше, они грозили вытеснить обычную стелющуюся растительность с канатоподобными корнями, и Барленнан уже подумывал, что хорошо бы устроить здесь поселение — оно бы полностью оправдало себя, торгуя плодами, которые Летчик называл «еловыми шишками».
Долгое время, на протяжении целых пятидесяти миль, им не встречалось никаких признаков разумной жизни, хотя они видели на берегах множество животных. Река кишела рыбой, но не было ни одной настолько крупной, чтобы она представляла опасность для «Бри».