Город стих, в небе перемигивались звезды. Было слышно зашевелившееся вечное море, это соленое иссиня-синее море, в котором сейчас, должно быть, дрыхнут драные портовые чайки, а где-то далеко отчетливо звенел цыганский бубен и ему аккомпанировала старинная дудочка.
Я сполз по стене на мостовую и закрыл глаза, думая решительно ни о чем.
Долго я так, конечно, не просидел. Прикидывая все возможные варианты, я пришел к неутешительным выводам: с тем, что за ночь могу сбежать в дальнюю даль, я, кажется, переборщил. На самом деле идти мне решительно некуда: в порт сейчас пойдет только свой (и вооруженный) или самоубийца, оставаться в лавке слишком недальновидно, а снимать номер в гостиницедорого и приметно. Друзей, которым я бы вверил свою жизнь и при этом был бы уверен, что они захотят и сумеют защитить ее, у меня нет. Тогда
Сняв со спины сумку и кисло улыбаясь, я стоял на ступеньках храма каким-то королевским богам. Двери были чуть приоткрыты, но изнутри их удерживала цепочка.
Есть кто?
В ответ тишина.
Есть кто в доме богов?
По-прежнему ни звука.
Я набрал в легкие побольше воздуха и заорал:
Эриииик!
Голос неожиданно громко раскатился под храмовыми сводами, оставив после себя затихающее эхо. И кто-то в глубине закашлялся, зашуршали шаги, а через полминуты лохматая сонная голова бессовестного Эрика высунулась ко мне из дверей.
Чего нада-а-а-аааа, это ты, парень! Так и знал, что ты придешь, даже не заперся на замок. Добро пожаловать! сказал он и принялся греметь цепочкой. Наконец она сдалась, и я шагнул под своды храма.
Поначалу было немного боязно: последний раз в храм я заходил давно, при свете дня. Тогда было многолюдно и шумно, а сейчас каждый шаг, каждое слово разносились по всем уголкам каменной громадины, а по стенам мерцали голубые огоньки, и от этого было неуютно. Да и Эрик сказалбоги меня не любят
Боги тебя не любят, обернулся ко мне монах. Я вытаращился на него, а он ухмыльнулся и взял свечу из неприметной ниши. Но это можно исправить, если выразить им свою преданность.
А что-то изменится?
Он пожал плечами:
Может, изменится, может, нет. Кто знает Во всяком случае, я смогу подарить тебе частичку благословения богов, а оно как-никак вполне физически защищает своего носителя. Ну как?
Как будто у меня был выбор!
А еще мне не куда идти, покаялся я, так что согласен, согласен.
Эрик сочувственно похлопал меня по плечу и зажег свечу от одного из голубых огоньков у стены. Было видно, что он чувствует себя здесь совсем как дома и искренне желает мне того же.
В теплом неровном свете изображения и статуи перестали выглядеть так жутко, тени пролегли прочь от нас, и мне на мгновение показалось, что боги действительно будут меня хранить.
Эрик притащил откуда-то одеяла, краюху хлеба и блюдечко с толсто нарезанным душистым сыром. Выдал мне и черный плащ, как у него, и показал приделанный внутри кармашек для фляги. Спать порекомендовал на широкой скамье из холодного камня, постелив сначала свой старый плащ. Я так и сделал.
Эй, послушай, окликнул я его, уже накрывшись плотным монашеским плащом и устроив из своей сумки сносную подушку, а как именно снимается это проклятье?..
Парень обходил струящиеся из стен крохотные источники и оставлял возле каждого пахнущий диковинными благовониями шаг тусклого белого света. Он хмыкнул.
Можно заплатить пару дюжин золотых старшему служителю и посидеть в кругу заунывно поющих мужиков несколько часов, и, видя мой поникший взгляд, выдержал паузу и добавил: А можно прикинуться монахом, провести достаточно времени в стенах храма, пить местную воду, слушать, о чем здесь говорят, и через недельку-другую все пройдет само. Что скажешь?
Я не раздумывал долго. А что? Он предлагает мне безопасное место, где можно ночевать, и при этом постепенно все больше и больше нравиться богам. А игры с переодеваниями всегда нравились уже мне
Идет!
Он отхлебнул из фляги и протянул ее мне. В нос ударил сладкий аромат островного летнего вина, пряный, теплый. Я сделал хороший глоток и заулыбалсямиру возвращалось его привычное очарование. А ты фартовый, Габриель!..
Растолкал меня Эрик спозаранку. Наскоро перекусили, я сгреб свои пожитки и засунул их в один из сундуков при входе. Несколько книг из схорона припрятал под плащ, благо, он был таким лаконичным только снаружи. День монахов начинается рано
И я с утра толпился вместе со служителями богов, готовил храм к приходу людей, раскладывал цветы вокруг каменных чаш под источниками, легкими движениями (Эрик показал мне, как) отправлял под потолок голубые огоньки. К ночи они снова спустятся на уровень человеческого роста, а пока буду парить под высокими сводами, чуть покачиваясь и мерцая нездешним светом.
Мне никто не задавал вопросоввидимо, народ тут не слишком общительный, и появление еще одного человека в плаще их не смутило.
А после монахи закончили работу, открыли тяжелые двери и выстроились сами, чтобы молиться. Я ткнул Эрика, подпиравшего стенку тут же, мол, что дальше?
Он натянул мне капюшон пониже на лицо и рассмеялся вполголоса.
Возьми книгу и читай. Можешь перекусить или помечтать, да мало ли занятий?..
Что, любую книгу?
Эрик подмигнул мне и склонил голову, весь молитвенник молитвенником. Ну, я и вытащил, не долго думая, ту самую черную книгу, точную копию которой мне подкинули те солдаты. Раскрыл на первой странице и
Что творишь, безумец! вдруг зашипел на меня Эрик, захлопывая чернокнижие и срочно пихая его мне в складки плаща, торопясь быстрее спрятать в ткани. В воздухе мелькнула едва заметная блестящая искра, меня что-то укололо в руку, и я едва не вскрикнул. Не настолько любую!
Я застыл с дурацким выражением на лице. Надеюсь, капюшон скрывал его хотя бы немного
Но ты ведь сказал
Откуда мне было знать, что из всех книг мира ты предпочтешь запрещенный манускрипт чернокнижников?! шипел монах мне на ухо, постепенно остывая. Это было очень тупо, дружище!
Ладно, признаю. Мог бы и сам догадаться, что боги не будут рады такой литературе. Но зато я испытал на себе местную систему цензурыштука не из приятных, пусть и не особенно вредоносная.
Эрик тем временем поправил беду глотком из фляги, отчасти вернул себе хорошее расположение духа и уже более благодушно продолжил:
Запрет можно обойти, если начертить защитный круг на полу и получить благословение. Если
С заднего ряда ему прилетел звонкий подзатыльник, парень дернулся, ойкнул, но болтать прекратил.
Я хихикнул, очень уж забавное лицо у него было. И, раскрыв вполне безобидный свиток, по случайности прихваченный с остальнымиисторию нашего городауглубился в чтение
Двумя с небольшим часами позже, когда солнце поднялось уже над крышами, однако до зенита ему было еще далеко, я шел по улице, откинув капюшон и подставив лицо ветру и теплу, пока оно не превратилось в пекло.
Хорошо
Порт, милый порт! Здесь, казалось, жизнь не затихала никогда. Однако я все-таки нашел спокойный уголок среди гомона матросов, грузчиков, торговцев и крикливых девчонок, которые вечно ошиваются где-то рядом. Сел на низенький заборчик какого-то пустого склада, вытащил из-за пазухи ту злополучную книгу из тайникаи открыл самое начало.
На проверкуничего необычного. Общее описание учения, каких-то обрядов, обиженная на гонения статья, статья, призывающая противостоять иноверцам Ну, я и не сомневался. Достойно того, чтобы прятать в схорон (шкуру свою жалко!), но чтобы за это убирать всех, кто мог ее прочитать Я покачал головой. Выглядит более чем сомнительно.
Что же не так с этой книгой? Ответа у меня не было.
Ладно, попрошу как-нибудь Эрика взглянуть, вдруг он что-нибудь тут углядит. А неттак хоть просто выслушает, всяко приятно. Этот улыбчивый непутевый монах, кажется, начинал мне нравиться. В его компании было совсем не напряжно, в отличие от многих, кого я знал раньшетогда почему бы и нет?
Я почесал кончик носа и спрятал книгу обратно под плащ.
А когда вернулся в храм, меня ждал сюрприз. Стоило мне переступить порог, как ближайший темный плащ развернулся и оказался ни много ни мало господином настоятелем. Его хмурое располосованное шрамом лицо я не перепутаю ни с чьим большеЭрик позаботился о том, чтобы заочно меня с ним познакомить. Как выяснилось, и настоятель обо мне кое-что знает.