Я иду в сторону рыночной площади. Сколько я провозилась в лавке? Думаю, значительно больше часа. Опоздать на рейс ни в коем случае нельзя, но пока немного времени в запасе ещё есть, и перед рынком я останавливаюсь в раздумьях. Взять в дорогу что-то перекусить будет весьма кстати, но откровенно говоря, я боюсь щипачей, хоть и спрятала купюры в разных интересных местах в полусапожках, в кармашке панталон, под лифом. В розовом среди рыбных рядов я буду смотреться очень странно. Рынок небольшой, но незнакомый, обязательно забреду, куда не следует. Я обхожу рынок по дуге, с прихода покупаю у одной лоточницы кулёк пирожков с мясом, а у другой стакан сочной малины.
Опаздываю или во мне говорит паника?
Самое отвратительное, что спрашивать у прохожих, который час, бесполезно, ведь я не знаю, во сколько рейс, на билете проверила, не указано.
Когда я, задыхаясь от быстрой ходьбы, вхожу в здание вокзала, ворота и калитка всё ещё закрыты, но у калитки появился мужчина в военной форме. Некоторые скамейки заняты, желающих уехать на удивление мало. Я игнорирую обрушившееся на меня внимание и присаживаюсь на свободный край. Всё таки я слишком поторопилась. Но не уходить же
К счастью, надолго ожидание не затягивается. Раздаётся гулкий удар, словно зазвонил невидимый колокол. Страж лениво тянется за связкой ключей на поясе.
В здание влетают Бирон с Фирсом.
Оглядев собравшихся, ни один, ни второй не задерживает на мне взгляд. Они ищут серую дурнушку, а тут розовая красотка с гигантскими бантами. Конечно, издали меня не узнать. Но они подходят к стражнику, что-то быстро объясняют, и стражник энергично кивает. Бирон и Фирс встают рядом с ним.
Стражник отпирает калитку.
Люди начинают подниматься. Проходить следует по одному. Исключение путешествующие вместе.
Очередь тает как сосулька на майском солнцепёке. Я понимаю, что вот-вот окажусь с Бироном и Фирсом лицом к лицу, и хоть один из них меня точно опознает. Эх, следовало переодеться в мужчиной и раздобыть накладные усы. Но куда бы я прятала грудь?! Поздно, всё поздно
Сердце проваливается куда-то в желудок, я делаю шаг вперёд моя очередь, мы с Фирсом встречаемся взглядами точь-в-точь как несколько часов назад. Миг узнавания, и его глаза широко открываются.
Глава 8
Ха!
Невозмутимо улыбнувшись, я протягиваю стражу билет. Фирс хватает воздух, силится издать хоть звук. Бирон, вероятно, решив, что сын поперхнулся, от души хлопает его по спине. В это время страж возвращает мне надорванные билет, и я прохожу через калитку. В спину бьёт крик:
Это она! Фирс опомнился.
Я прибавляю шагу, бросаю взгляд через плечо.
Держи её, пусти!
Но страж блокирует рванувшего за мной Фирса:
Без билета не положено, сеньор, никак нельзя.
Весь мой расчёт строится на наглости и упомянутых в романе жёстких запретах. Выход на перрон только для тех, у кого билет. Пропустив Фирса, страж рисковал бы лишиться работы. Конечно, страж мог пойти на поводу у эмоций и мужской солидарности. К счастью, мне повезло.
Фирс и Бирон бегут к кассе.
Успеют ли они, как говорится, запрыгнуть в последний вагон?
Конечно, никаких вагонов нет. То, что стоит у перрона, больше всего похоже на драккар викингов, только крытый. Венчающая нос чудовищная морда сжимает в пасти полупрозрачный тёмно-синий шар с фиолетовыми прожилками внутри. Я не увижу, но в романе описывалось, что из шара выходит яркий сапфировый луч, который буквально вспарывает пространство, и корабль проваливается в астрал.
Я бросаю последний тревожный взгляд назад. Не пойму, Бирон и Фирс замешкались?
Синьорина, поторопитесь.
Благодарю.
Оперевшись на руку стюарта в безупречной белоснежной перчатке, я спускаюсь в нутро корабля.
Налево, синьорина, подсказывает стюарт.
Тесный как гроб коридор, и по обе стороны двери кают. Вместо привычных номеров названия цветов. Я отыскиваю изображение фиалки. Картинки для безграмотных? Впрочем, неважно. Важно, что крики снаружи. Бирон с Фирсом купили билеты, выбежали на перрон, но люк закрылся у них перед носом опоздали!
Хочется кружиться, петь, танцевать праздновать свою первую победу.
Но я спокойно вхожу в каюту. Ни узкая койка, ни крошечный откидной столик не испортят моего настроения. Я опускаю саквояж в ящик для багажа, сажусьвовремя. Раздаётся предупредительный колокольный гул, и пол уходит из-под ног, как бывает в скоростном лифте. Свободное падение длится с минуту, аж дух захватывает, а затем ощущение исчезает. Корабль словно замедляется, пока не замирает это значит, что корабль погрузился в астрал, и ход настолько плавный, что заметить невозможно.
Победа!
Я купила билет до столицы. Чтобы меня найти Бирону и Фирсу придётся проверить каждый город на пути следования. Их ждёт чертовски трудный поиск, если, конечно, они не откажутся от гиблой затеи. Я собираюсь выйти в Старом Му. Возможно, это не лучшая идея в том плане, что именно в этом городе Фирс посещает казино, но плюсы перевешивают. Старый Му единственный город, о котором я знаю хоть что-то. Город большой, затеряться в нём также просто как затеряться иголке в стоге сена.
Постепенно эйфория спадает, на смену воодушевлению приходит опустошение. Я откидываюсь на жёсткую койку, как марионетка, которой разом подрезали удерживавшие её нити. Я закрываю глаза. Я действительно попала в другой мир, не шутка? Вот бы моё приключение оказалось затянувшимся сном, я так хочу проснуться дома Я не замечаю, как по-настоящему проваливаюсь в вязкую черноту без видений. Ещё не кошмар, но что-то очень близкое к нему. Я скорее лишаюсь сил, чем отдыхаю. Сквозь тяжёлый невнятный сон я слышу колокол. За дверью стюарт объявляет остановку. Гебс, кажется? Я снова соскальзываю в черноту.
Будит меня до боли привычная вибрация. Настолько привычная, что я, не задумываясь, нащупываю под пальцами телефон, подношу к лицу, и только тут до меня доходит, что я всё ещё в каюте на астральном корабле. Я пропустила Старый Му?! Я приподнимаюсь на локте, кручу головой в тщетной надежде, что вот-вот вернётся привычный интерьер съёмной квартиры.
Нет же!
Моё восклицание остаётся без ответа.
Телефон упрямо вибрирует. Разве вызов автоматически не сбрасывается через минуту? Погодите, откуда здесь взялся мой мобильник?! Телефон точно мой сама модель и уголок защитной плёнки отходит. Тело мне досталось чужое, а техника родная?
Ничего не понимаю.
Вызов продолжается. Я в ступоре смотрю на экран.
Звонок оператора Системы.
А-а-а?!
С-слушаю? кто бы ни жаждал со мной пообщаться, он безмерно настойчив.
Чтобы проснуться, мне срочно нужен кофе, потому что после сна котелок не варит.
Душа, доброго времени суток! Вас приветствует оператор Системы.
Какой у вас отвратительно бодрый голос, оператор, баритон, если быть точной.
По ту сторону закашлялись, и я усмехаюсь.
Должен признать, что впервые получаю столь неоднозначный комплимент.
Обиды в тоне не слышно, но я извиняюсь:
Кажется, я сказала лишнего.
Всё в порядке, душа. Мало кому после первого перерождения удаётся сохранить уравновешенность и избежать эмоциональной нестабильности. Через пару дней эффект от Системной ментальной коррекции полностью сойдёт.
Значит, это вы меня втравили в историю, я не спрашиваю, а утверждаю. Мрачное предчувствие подсказывает, что разговор окончательно уничтожит надежду на возвращение.
Хочу домой.
Душа? Вы добровольно согласились на перерождение. Вы настаиваете, что имело место принуждение?
Пфф!
Хоть я и не юрист, в кресле помощника руководителя фармацевтической компании я сидела не за красивые глаза и пухлые губы, в столь убогую ловушку я точно не попадусь. А вообще, интересно получается: жульничать Система может, а грубо нарушать правила нет? Знать бы правила
Но с ловушкой всё просто. Если не сам, то заставили казалось бы, железная логика. Но нет. Оператор ловко отсекает любые другие варианты, ведь доказать принуждение мне точно не удастся.