Почему он так? Почему смотрел на меня этими вселенски обиженными щенячьими глазками? Почему не спорил? Не кричал? Не пытался переубедить? Почему поступал не так, как я помнила?
Почему ты так поступаешь? только и смогла проговорить я. Ты уже не тот, в кого я когда-то влюбилась
Не дожидаясь ответа, я взбежала вверх по лестнице на второй этаж.
Это уже были не мы.
Все рушилось со стремительной скоростью. Рассыпалось в щепки. А я будто стояла и молча смотрела со стороны.
Дверь в комнату к Агнес была приоткрыта.
Папа снова пил? словила она меня встревоженным голосом.
Иногда создаётся впечатление, что Агнес понимала куда больше, чем мы с Чарльзом надеялись.
Не кричи на него больше, хорошо? Ты не будешь кричать?
Конечно, она слышала.
Пройдя вглубь комнаты, я села на край детской кроватки.
Не буду.
Он исправится.
Я укрыла дочь одеялом.
Еще рано, постарайся заснуть.
Агнес крепче прижала к себе плюшевого мишку и послушно закрывала глаза.
Долго или мало я просидела рядом с ней, пропуская сквозь пальцы маленькие кудряшки, пока ее дыхание не выровнялось.
Когда я спустилась в холл, Чарльза уже не было. Его пальто, туфли и полупустая фляга пропали вместе с ним. Ушел.
Этот дом. Снова мы остались с ним вдвоём. Один на один.
Уводящие сознание длинные коридоры, мрак одиноких комнат. Он хранил в себе тайну. Путал, смешивал чувства.
Стоял кирпичными костями на мертвой земле.
Айфон завибрировал в кармане халата.
Сообщение от Чарльза:
«Сегодня я планирую наведаться в свою старую киностудию Браун Форбс. Если они мне не дадут какое-то место, я их буду умолять об этом».
Может мы смогли бы все вернуть?
Нужно лишь больше времени.
С одной стороны, с меньшей, значительно маленькой стороны, я понимала Чарльза.
Мы уже не мы. Затерялись где-то меж мирами, канули в беспрерывном потоке идентичных будней. Жили одним днем. И он повторялся. Снова и снова.
Сколько так ещё будет?
Но с другой, разве ему понять меня? Разве ему может быть хуже, чем мне?
Да, порой мы эгоистичны. Ставим себя на первое место. Оно и верно, ведь если не мы, то кто об этом задумается?
Чарльзу не легко, но он слишком горд, чтобы сознаться в этом. Его образ «папаши-года» давно в проигрыше. Он, в какой-то мере, сдался, сдался судьбе. И пусть мне было за что винить его, сейчас, думаю, я должна помочь ему. А если нет, то хотя бы попытаться. Другого выхода нет.
Хотелось сбежать. Уехать, сменить обстановку, почувствовать тепло. Сесть на поезд, растворится в закате. Улететь. Забыться. Получить долгожданное освобождение от поедающих изнутри мыслей.
Ни о чем не думать, пустить жизнь на самотек. И так ехать ночь напролет, любоваться меняющимися за окном пейзажами. Туда, куда ведет дорога в забитее. Как можно дальше, дальше от сюда.
Ехать Ехать
А это только месяц прошёл.
Я подожгла спичку. Огонь спешно поедал тлеющий опилок. Успокаивал. Я почувствовала, как пламя добралось до пальцев. Боль от ожога, и я потушила ее.
Казалось, что сгоревшая спичкаэто я сама. Она использована. Ее больше нельзя положить в коробок к остальным. Ее можно только взять и выбросить, как и меня. Я могу скользко угодно мечтать о прежней жизни, жалеть за тем, чего не вернуть, но изменить что-либо не в силе.
Вскипяченная ранее вода в чайнике остыла.
Я взяла в рот сигарету, подожгла еще спичку. Никотин незамедлительно воздействовал на мозг.
На третьем этаже располагалась домашняя библиотека: обширная комната, заставленная со всех сторон стеллажами с книгами. Интернет здесь не был подключён, поэтому я только и делала, что читала. Маркес, Остин, Шарлота Бронте. Вот и сейчас, когда Чарльз ушел, а Агнес еще спала, чтобы как-то отвлечься, я взяла с полки новую книгу.
Эрих Мария Ремарк «Триумфальная арка». Прочла аннотацию: «пронзительная история любви всему наперекор, любви, приносящей боль, но и дарующей радость». Мне захотелось исправить предложение: «пронзительная история любви всему наперекор, любви, которая сначала дарует радость, а потом приносит боль».
Я не любила романы со счастливым концом. Такое бывало только в сказках. Поэтому прежде, чем сделать выбор на какой-либо из книг, я заглядывала на последние страницы рассказа. Знать наперед всегда легче.
Я села в кресло и потерялась в нескончаемых монологах героя Равика.
В полдевятого снизу донесся звонок стационарного телефона.
Семья Франклин, сняла я трубку.
Доброе утро, Одри.
Звонила Бренди Стоун. Старая и единственная подруга.
У меня было много друзей, но после замужества все куда-то подевались. Осталась Бренди.
Интересно вышло, в школе я ее не признавала. Причина проста, я была популярна, онанет. Если начать с ней общатьсязначило потерять авторитет. Когда она подходила к нашей компании, мы ее игнорировали, и Бренди оставалась одна. Я даже не понимала, чего ее не любили, она была не хуже остальных. А потом сама нашла ответ из собственных наблюдений: каждый второй человек ищет слабые места другого. Таким образом, мы поднимаем себе самооценку, понижая ее слабому.
И я была такой. Зависящей от чужого мнения, от положения в обществе. Удивительно, как любовь меняет человека. Ведь когда не признали Чарльза, я от всех отвернулась.
Теперь время указало на мои ошибки, научило и наказало.
Хорошо, что оно хоть у кого-то «доброе»
Что? Чарльз снова берется за старое?
Мягко выражаясь. Ушёл в запой!
Зажимая телефон между ухом и плечом, я вошла в кухню, набрала в чайник воды.
Подруга, он с тобой несчастен.
Хочешь сказать, это моя вина?
От накатившего возмущения я забыла закрутить кран, прежде чем вода начала выливаться из посудины.
Вот зараза!
Хеей! запищала обиженная трубка.
Прости! Это не тебе.
Одним движением я перекрыла воду, вернула чайник на место, нажимая на кнопку кипения.
Подумай, что у него хорошего в жизни? Жена, ребенок
Как что? Жена, ребёнок. Разве это не повод?
Ну а ты сама счастлива?
Неожиданно, я вылетала из зоны комфорта и столкнулась лбом с вопросом.
Давно я перестала всерьёз задумываться о таких вещах. Теперь счастье для меняэто гладкое течение обстоятельств без острых углов, о которые можно раниться.
У него такое же состояние, по долгому молчанию поняла Бренди.
Дело не в этом. Это все этот чертов аукцион.
А что с ним не так?
Чарльз получил намного меньше за те Японские статуэтки, чем мы рассчитывали. Жить, по-прежнему, хватает только на еду. Ещё этот дом
Так что с ним?
Его никто не хочет брать. Покупателей ноль. Мы тут застряли.
Кипяток не упустил возможности капнуть мимо чашки на руку.
Взвинчено, я снова дернула рычаг крана вверх, подставляя под холодную струю обожженную руку.
Я этого не вынесу больше. Здесь ужасно. Одиноко. И с Чарльзом я не чувствую себя больше счастливой
Поздно, поздно бросать все сейчас. Ты подумала, где будешь жить? С родителями?
Мать сгрызет меня заживо. Да и папа не обрадуется.
Просто признай, наконец, ты рассказываешь мне свои проблемы не затем, что тебе нужен совет.
Точно! Я могу переехать к тебе. Вместе мы справимся! Ты же мне поможешь?
Последовала порядком ощутимая пауза.
Пальцы под холодной водой совсем немеют, но я не нашла в себе сил выдернуть руку.
Я не совсем уверена, что это хорошая идея. Ну ты знаешь, маленькая квартира, все дела
Ничего, как-то уживемся.
Да и мой кот. Он терпеть не может детей
Ясно, все мне ясно. Бренди молодая девушка. Она хочет надышаться свободой, благополучно устроить свою жизнь. У нее ещё есть этот чертов шанс.
Одри, я думаю тебе нужно повременить с разводом. Будь с ним помягче.
Может, без особого энтузиазма соглашаюсь я.
Не раскисай, со временем все наладится. Одс, прости, мне тут такая красотка по скайпу пишет. Договорились встретиться в пять. Как думаешь, надеть платье или лучше что-то скромнее?
Да, Бренди была у нас по девочкам.
Надевай, что хочешь. Я не спец в таких делах.
Не люблю этот твой пессимистичный тон! Ну-ка быстро улыбнулась!
Бренди, у меня шесть лет такой тон, если ты не заметила. И не желая портить настроение подруги, добавляю: Надень платье. Пусть у твоей красотки мозги поплывут при виде тебя.