Тише, тише, повторяла она, не торопись.
Еще!
Нет, солнце, пока хватит. Мы уж думали, что ты не очнешься, с улыбкой сказала она. Три месяца без изменений, а тут «оп» и очнулся!
«Три месяца?» подумал я. «Как же так, меня не было максимум десять, ну пятнадцать минут. Так, стоп! Это был сон», снова успокаивал себя я.
Сейчас приведу врача.
Постойте, сестра.
Она повернулась, едва сдерживая смех:
Да, брат?!
В этот момент я почувствовал себя идиотом.
ЯСоня, а ты?
Дарий, недолго думая, представился я.
Дарий? Какое редкое и красивое имя! Первый раз слышу! с изумлением сказала она.
Как я сюда попал? спросил я ее, заранее зная ответ на свой вопрос.
Ну, это я знаю и могу рассказать. Ходили слухи, что ты вступился за какую-то девушку. Один против банды.
Нечто подобное я и припоминаю.
Да ты герой!
Скорее кретин
Называй, как хочешь, сухо сказала она, лично для менягерой. Так, заболтал ты меня. Сейчас врача приведу.
Сестра, сестра, ну я и олень! Хотя нет, оленем я был, когда понадеялся на Олега.
«Гребаный Иуда!», выкрикнул я с ненавистью и злостью в полный голос.
Тише, милейший, вмешался пожилой мужчина, рядом с которым стояла Соня. А вот и он, наш рыцарь без страха и упрека. Сонечка, спасибо, ступай пока, я тут как-нибудь сам.
Хорошо, Валерий Степанович, ответила она и неспешно удалилась.
Это я-то рыцарь? не скрывая удивления, спросил я.
Да, вы, кто же еще? Вступиться за барышню! Не каждый в наше время пойдет на такой подвиг. Увы, время леди и джентльменов ушло, он медленно подошел к кровати и сел рядом.
Не подвиг, а глупость, сухо ответил я.
Ну-ну. Все честно, ты спас ее, а она тебя.
Это как?
А кто, по-вашему, на помощь позвал? Кто «скорую» вызвал, а? За добро добром платят.
Не в моем мире. Это случайность.
Ну, ты видишь случайность, а я божий умысел. Впрочем, спорить об этом можно без конца. Лучше скажи старику как твое самочувствие?
В целом хорошо, только ноги и руки, словно не мои.
Это нормально, сколько лежнем лежал. Небось, выспался?!
Тут Вы правы, с улыбкой ответил я.
Давай посмотрим как там твои боевые раны. Подними рубаху.
Раны?
Да-да, два ножевых. Много крови потерял, еле успели откачать. Клиническая смерть
То есть я был мертв?
В каком-то смысле да. Почти минуту. Да и головушке досталось, имя-то не забыл свое?
Вроде помню.
Давай проверимкак звать?
Дарий, с улыбкой ответил я.
Улыбаешься? Это хороший признак. Ох и развеселил тебя Валерий Степанович, да?
Это уж точно. Настроение улучшилось заметно, спасибо.
Не за что.
Я бы хотел выписаться.
Выписаться?
Да, чувствую себя хорошо.
Ну-ну, не спеши, ишь какой прыткий! Только очнулся, и сразу «выпишите меня». Пару дней полежи, понаблюдаем, а там и выпишем.
Спасибо, но нет.
Нет, так нет, пожал плечами врач, дело царское. Приведи себя в порядок, а то зарос, будь здоров.
Это можно.
Ну, не торопись, потихоньку вставая, сказал Валерий Степанович. Как закончишь свои деламилости прошу ко мне в кабинет, напишешь «отказную» и свободен. Скоро придет Соня, уберет капельницы, катетер и отведет тебя в общую палату. Ух, молодежь! Все спешат куда-то, с этими словами он ушел, притворив за собой дверь.
Катетер? Сунув руку под одеяло, я нащупал трубку, идущую прямо к моему
«Какого хрена?!» взорвался я.
А вот и я, распахнув дверь, вошла Соня. Скучал?
Как никогда.
Так, давай отсоединим от тебя все эти трубки.
Примерно через пять минут стыда я был свободен.
Ну вот, сейчас кресло привезу и тебя я отвезу. О, как сказала, в рифму.
Чего? Кресло? Не надо, лучше ноги разомну. Куда идти-то?
Поначалу прогулка давалась тяжело, но потом слабость, одолевавшая меня, стала отступать.
Вот мы и пришли, радостно сказала Соня. Твоя койка здесь, тумбочка рядом.
Койка мне не пригодится. Это уж точно. Где уборная?
Чуть дальше по коридору.
Спасибо, Соня, тычудо, глядя на нее с улыбкой сказал я.
Да ну тебя! рассмеялась она. Ой, чуть не забыла, в тумбочке лежат твои чистые вещи и все остальное.
Мои вещи? Откуда?
Твой брат их давно принес. Они у нас в гардеробе пылились. Ну, а пока вы беседовали с Валерием Степановичем, я их нашла и принесла сюда. Вот так.
И все-таки я был не прав, сердито глянув на нее, сказал я.
В чем? тревожно спросила она.
Ты не чудо, тыангел! смеясь, сказал я, больше не в силах быть серьезным.
Да ну тебя, рассмеявшись, сказала Соня. Если что понадобитсяКатя за стойкой, она меня позовет. Ну, я побежала.
Не смею задерживать, сказал я и потихоньку побрел к тумбочке. Открыв ее, я увидел спортивную сумку, в ней были: синие джинсы, серая футболка, нижнее белье, зубная щетка и паста, бумажник, одноразовый бритвенный станок, а на самом дне сумки лежал бумажный листок. Развернув его, я начал читать «Сразу хочу извиниться, за то», не дочитав до конца, за что он хотел извиниться, я смял листок.
«Вонючий кусок дерьма, даже смелости не хватило извиниться лично!» сказал я в полный голос. От злости и гнева виски начали пульсировать. Взяв сумку, я встал с кровати и увидел, как с соседней койки на меня косо смотрел какой-то мужик.
«Какого хрена ты уставился, а?!», он молча отвернулся, а я, осознав, что вымещаю свою злость не на том, поднялся и направился в душевую и уже не ощущал слабости, только гнев и ненависть кипели во мне, эти два чувства всегда были при мне, сколько я себя помню. Зайдя в душевую, я захлопнул дверь, запер ее и кинул сумку на подоконник. Сорвав с себя больничную робу, я бросил ее в другой угол.
«Ну, подожди, я еще вручу тебе твои тридцать серебряников при встрече, в долгу не останусь! Сколько раз ты попадал в неприятности и просил меня о помощи?! Кто защищал тебя от вечно пьяной матери, от ее хахалей?! Я, я защищал тебя!» громко прокричал я.
Не знаю, что переполняло меня в тот момент большеобида или гнев. Включив воду в душевой, я встал под напор обжигающей кожу воды. Положив руки на холодную стену и облокотившись на нее, я наслаждался такой мелочью, как горячий душ. Одевшись, я взял бритву, пасту и щетку и направился к умывальнику. Я взглянул в зеркало и удивился, как мне идет борода. «Еще ни разу не отпускал бороду, может оставить?» подумал я. «А, к черту, долой!». После бритья кожа неприятно горела, я открыл холодную воду и умылся. «Так намного лучше», подумал я. Подняв голову, я посмотрел в зеркало и в отражении увидел Сарга. Мои глаза расширились от испуга, но виду я не подал. Быстро обернувшись, я убедился, что мне не привиделосьэто был он.
Ты?
Удивлен? Думал, что тебе это все приснилось?
Да, именно так я и подумал. Какого хрена тебе надо? Я не умер и не умру!
Прикуси свой наглый язык, смертный, взорвался было он, но тут же холодным тоном продолжил, Сарг здесь ради нашей сделки.
Я ведь тебе ясно сказал
Сарг слышал, что ты сказал, смертный, зашипел он. Ты не умер, да, тут ты прав, но вот в том, что ты не умрешь, Сарг очень сомневается. Видишь ли, ты дерзнул той, на кого даже косо посмотреть было бы глупостью, Смерть явится за тобой, так что твое «я не умру» это вопрос времени, будь уверен. Поэтому Сарг предлагает тебе пять лет вместо трех, что скажешь?
«Стало быть, она и есть сама смерть», подумал я. Осознав масштаб того, во что я вляпался, Сарг показался мне наименьшей из бед.
Ха! Да пошел ты, с усмешкой сказал ему я. Его «бегающие» глаза вдруг остановились, а взгляд пал на меня, и мне удалось разглядеть его глаза получше: черное глазное яблоко посередине которого находился вертикально раздвоенный кровавый зрачок.
Жалкое ничтожество. Сарг часто будет навещать тебя в аду, будь в этом уверен, он сказал это холодно, и до дрожи жутко. С этими словами он шагнул назад в тень и исчез.
Повернувшись к зеркалу, я посмотрел себе в глаза и подумал: «Не свихнулся ли я? И как меня угораздило, из огня да в полымя?». Затем я подошел к сумке, забрал оттуда бумажник, а ее с вещами бросил в урну. «Больше не пригодится», подумал я.
Выходя из душевой, я вдруг вспомнил ее слова «От смерти не сбежать». Они звучали в моей голове снова и снова. И вот я уже выхожу из больницы, а как я тут оказалсяневажно. «Надо ведь вернуться к Валерию Степановичу подписать документы. Да к черту, гори оно огнем!», и я пошел дальше.