Она издавна снискала себе дурную славу. И до сих пор ее стараются обходить стороной. Считают проклятой. Он иронично улыбнулся.
А ты, значит, не считаешь? спросила подозрительно прищурившись.
Страх порождает страх. А я сам вселяю ужас. Поэтому не считаю, злом то, что вызывает страх у других.
Тогда как же Волчик? Ты ведь испугался? Я посмотрела на лежащего возле меня ликархонта. А затем перевела испытывающий взгляд на Хаято.
Я испугался не его глупышка, вкрадчиво прошептал мужчина, склонившись надо мной, я испугался за тебя.
Я нервно сжала пальцы. Под его взглядом чувствовала себя кроликом перед удавом. Его глаза гипнотизировали, и я снова не владела собой. Ногти больно впились в ладони. Очнувшись, я опустила глаза и хрипло сказала:
Ты обещал рассказать о волке.
Почувствовав, что мужчина больше не смотрит на меня, я облегченно выдохнула и искоса посмотрела на него. Хаято облокотился о колонну, его взгляд был устремлен в сторону. Он просидел так, долго не проронив ни звука. Я уже отчаялась услышать ответ, когда он заговорил тихим, отсутствующим голосом:
Мне было восемь лет, когда я потерял мать. Она исчезла, бесследно. Не прощаясь. Никто не мог ответить на вопрос где она. Отец при встрече со мной постоянно отмалчивался. Но чаще был занят. Примерно через два месяца после ее исчезновения ко мне подошел дядя Саитиро. Брат отца. И сказал, что знает, где она и что может отвести меня к ней. Я с радостью пошел за ним. Дядя тайком вывел меня из дома. А к вечеру мы добрались до леса. На опушке мы спешились и пошли пешком вглубь леса. В предвкушении от встречи с ней я не замечал, что мы углубляемся в лес все дальше и дальше. Становилось все труднее пробираться через заросли и буреломы. Наконец мы остановились возле заброшенной хижины. Дядя Саитиро приказал дожидаться возле нее. Я подчинился. Но не успел он сделать пару шагов как из ниоткуда возникло черное чудище со светящимися синими глазами. Оно напало на дядю и растерзало его на моих глазах. От страха я не мог сдвинуться с места. А когда его окровавленная морда повернулась ко мне. Я побежал. Чудовище гнало меня до утра, пока я не выбрался на дорогу и не провалился в беспамятство от ужаса и усталости. Очнулся через две недели уже дома. Позднее узнал, что отшельник нашел меня израненного и истощенного на горной тропе. А затем передал отцу. Еще позднее выяснил, что дядя был главой заговора направленного против отца и тогда он хотел убить меня. А чудовище это ликархонт. И он спас меня. Вывел на дорогу и привел старика. Тогда я впервые чудом избежал смерти.
Хаято замолчал и посмотрел на меня. А я ничего умнее не придумала, как взять его за руку и тихо прошептать:
Спасибо.
Воцарилось длительное молчание. Ни один из нас не решался его прервать. Будто боялись разорвать тонкую незримую нить, которая в этот момент соединяла нас. В повисшей тишине жалобно завывал ветер и, где-то монотонно капала вода.
Юля просыпайся, меня тихонько трясли за плечо.
Да! встрепенулась я, осовело, уставившись на мужчину.
Нам пора. Буря стихла.
Я долго спала?
Не больше часа, Хаято улыбнулся и, взяв под уздцы лошадей, пошел к выходу. Это хорошо, что ты поспала. Нам долго ехать.
На ходу поправляя плащ, я последовала за спутником. Волчик убежал вперед. В глаза ударил яркий свет. С непривычки глаза заслезились. Через несколько минут привыкнув к свету, я огляделась. Вокруг простиралась безбрежная пустыня. В синем куполе неба застыл раскаленный диск солнца. Под пылающими лучами песок искрился, словно драгоценный камень. Его блеск ослеплял до рези в глазах. В лицо ударил сухой обжигающий ветер. Натянув капюшон, я подошла к своей лошадке. Хаято помог забраться. Затем он легко взлетел в седло, и мы тронулись в путь.
И вот уже несколько часов наши лошади идут шагом. Копыта утопают в вязком песке. И он везде. Хрустит на зубах. Оседает на лице и одежде. Мне уже кажется, что он попал и за шиворот рубахи. Тело нестерпимо чешется. Моя пегая плутовка взмылена и от нее разит конским потом. От меня полагаю, пахнет не лучше. Ликархонт трусит рысцой рядом. Но видно и он уже устал. Впереди на полкорпуса Хаято держится бодро в седле. Он ведет под уздцы мою упрямую лошадку, которая недавно чуть не сбросила меня. И если бы я не вцепилась в нее мертвой хваткой, то не думаю, что мои косточки остались бы целыми. Ух, вредная зверюга! Я сжала коленями бока животного. Коняга скосила на меня янтарным глазом. И угрожающе обнажила зубы. Вот тебе и покладистая лошадь. Да это дьявол, а не лошадь. Стало так жалко себя. Еду неизвестно куда под палящим солнцем. А дальше сплошная неизвестность. Постоянно всплывает предсказание Мэй. Даже слова Хаято не приносили успокоения. Если я не смогу вернуться домой, что меня ждет в этом пугающем и непонятном мире. Мои пессимистичные размышления прервал вопрос мужчины:
Устала? Может все же, переберешься ко мне?
Все нормально, я сморгнула и нацепила жизнерадостную улыбку, лучше поберечь лошадей. Нам еще долго до гарнизона?
Примерно десять таш не больше, он окинул меня долгим взглядом и, повернувшись, пустил лошадь вскачь.
Глава 12
Мы скакали, где то около часа, когда за очередным барханом показались остроконечные стены грязно-желтого цвета. Сначала я приняла их за мираж. В неподвижном воздухе они казались нереальным порождением измученного сознания. Но по радостному ржанию наших лошадей и по тому, как они резво побежали, поняла, что это не иллюзия, а самый настоящий город. Я возбужденно наблюдала, как с каждым шагом приближаются долгожданные стены. Вот стали видны круглые бойницы и высокие башни. Лучи заходящего солнца скользили по ним, окрашивая в багряные оттенки. В искаженных отблесках зубчатые стены напоминали изогнутый гребень огромного ящера. И производили жуткое зрелище.
К воротам гарнизона мы подъехали, когда начало смеркаться. Стража нас долго не пропускала. Дотошно выспрашивая, кто такие и зачем прибыли в военный гарнизон. На Волчика, который уселся рядом и лениво наблюдал за окружающими, посматривали с опаской. Но бежать с истошными криками никто не собирался. Из чего я сделала вывод, что ликархонт опять сменил личину. С такой искусной маскировкой можно вечно скрываться среди людей. Они никогда не узнают правду. Я с уважением посмотрела на волка. Тот неожиданно повернул морду и лукаво сощурился. Сделав вид, что поправляю капюшон, и вообще не смотрела я в его сторону, сосредоточилась на разговоре мужчин. В это время Хаято, не добившись пропуска, потребовал вызвать командира гарнизона. Бравые ребята естественно послали его куда подальше и попытались оттеснить. Мужчина спешился и показал страже какой-то кулон. При виде, которого бедные солдатики побледнели и вытянулись как по струнке. Тут же вызвали командира. Увидев Хаято, старый воин низко склонился и твердо отчеканил:
Мой генерал простите за причиненные неудобства. Шораджи следуют моему приказу. После заката никого не впускать. На границе не спокойно. Пять дней назад ойгуры вырезали соседнее поселение.
Найсип Сахой ваши подчиненные поступили в соответствии устава. Позаботьтесь о поощрении. И ещемое пребывание здесь желательно скрыть. Сухо ответил мнимый наемник.
Как скажете господин Хаято. Вы можете положиться на меня. Ваш приезд останется в тайне. Понизив голос, найсип продолжил, осмелюсь предложить в качестве ночлега мой скромный дом.
Ваше предложение очень кстати. Моя спутница еле держится в седле от усталости.
Старик удивленно приподнял брови и посмотрел на меня. А я, наконец, смогла разглядеть его лицо. И первое что мне бросилось в глаза широкий шрам рассекающий левый глаз старика. Если бы не он лицо можно было назвать приятным. Широкие скулы. Чуть удлиненное обветренное лицо. Седые волосы стянуты на темени в пучок. Узкий разрез глаз, один из которых был бесцветным другой темно-карий. Под пристальным взглядом единственного глаза я чувствовала себя неуютно. Он склонил голову и сказал:
Да благоволит вам Безликий госпожа! Прошу следовать за мной.
Хаято взял под уздцы мою лошадь и повел внутрь. Копыта гулко стучали по каменным плитам, отражаясь о стены арки. Я усталым взглядом обвела темный двор. На удивление здесь было тихо и пустынно. По пути мы встретили только двух солдат с угрюмыми лицами. Они окинули нас подозрительным взглядом но, увидев, кто нас сопровождает, почтительно склонились и растворились в темноте. Командир гарнизона остановился возле неприметной двери и повернулся к нам. Хаято помог сползти с лошади. Я мертвым грузом повисла на его руках. Мышцы ног свело от многочасового сидения в одном положении. Я боялась пошевелить даже пальцем, потому что каждое движение причиняло острую боль. Беспомощно вцепившись в руку мужчины, я постаралась сделать шаг. От кончиков пальцев до бедра проскочил болевой разряд. Стиснув зубы, я сделала второй шаг. Над головой раздался вкрадчивый голос: