Ипат и Ной подержали эмбрион в руке, но и только. Ной лишь пожал плечами, после чего сунул руки в карманы и принялся насвистывать, а Ипат попытался выразить на своей крестьянской физиономии какую-то эмоцию, да так ничего и не выразил. Покряхтел и отдал эмбрион Цезарю. Семирамида же наотрез отказывалась прикоснуться к «Топинамбуру» не только пальцем, но даже веником.
Тем лучше! Конкуренты отпали, и ревность Цезаря мигом улетучилась. Мало ли что эмбрион звездолета считался принадлежащим всей планетепо факту он принадлежал ему одному!
«Недурная карьера для вчерашнего беспризорника», мог бы заметить кто-нибудь вроде Ноя Занозы, но Цезарю подобные мысли и в голову не приходили. Мысли взрослых вообще ерунда, они всегда не о том.
Забравшись с ногами на диван в гостиной, Цезарь гладил эмбрион, ощущая в ответ радостное тепло где-то внутри себя, и млел. За ужином «Топинамбур» лежал у него на коленях, как котенок, разве что не мурлыкал. На ночь Цезарь положил его себе под подушку и не прогадалвидел счастливые сны. А после плотного завтрака, когда Ипат, сдерживая сытую отрыжку, собирался поискать, чем бы заняться, да и в настроении Ноя с Семирамидой также прорезалось благодушие, в дверь столовой постучали. Не деликатным тихим стуком и не громким требовательным, а по-деловому. И вслед за стуком без приглашения вошел незнакомец.
Четыре пары глаз уставились на него. И прежде чем незнакомец заговорил, всем четверым стало ясно: инопланетник. На Зяби таких не делают.
Высокие тут есть. Мускулистых сколько угодно. Иногда попадаются и со шрамами поперек лица. Встречаются и носители всех трех указанных признаков. Но столь скупого и точного в движениях человека можно искать среди зябиан долго-долго. А уж столь гордых и заносчивых гостей, прямо с порога смотрящих на жильцов как на мелкое недоразумение, на Зяби не сыщешь днем с огнем.
Какому зябианину охота попадать под обвинение в покоенарушении? Только этим обстоятельством объяснялось, почему физиономию непрошеного гостя украшал лишь одинокий шрам, а не комплект из шрама и свежих синяков с кровоподтеками. Наглецов нигде не любят.
Ипат набычился и задышал. Семирамида, напротив, затаила дыхание. Ной один раз взглянул на вошедшего и отвел взгляд, сразу как-то преобразившись. Казалось, он стал меньше и незначительнее, чем на самом деле. Один лишь Цезарь, баюкавший на ладони «Топинамбур» и оттого расслабленный, встретил вошедшего спокойно, но, увидев, куда первым делом уперся взгляд чужака, мигом убрал руку за спину и ощетинился.
А инопланетник, быстро оглядев всю четверку, остановил взгляд на Ипате, по-видимому, признав в нем главного.
Вывербовщики, сказал он скорее утвердительно, чем вопросительно. Чужой акцент резал уши. У меня к вам предложение
Эй, дядя! немедленно перебил Цезарь. А поздороваться?
Предложение такое
А поздороваться? нутряным басом прогудел Ипат, проверяя под столом, легко ли складываются пальцы в кулак.
ЯЛарсен, после некоторой паузы отрекомендовался гость. Волк Ларсентак меня называют. Вольный вербовщик. Это я завербовал вашу планету. У меня к вам предложение
А поздороваться?!! взревел Ипат, медленно поднимаясь из-за стола.
Поднялся и Ной, на видробкий замухрышка, и, втянув голову в плечи, поплелся якобы к себе в комнату, хотя на самом деле наметил заход с фланга.
Здравствуйте, сказал наконец Ларсен, подвигав желваками. Итак, я Ларсен. Можете не представляться. Я знаю, кто вы.
Откуда? спросил Ипат.
От ваших же сограждан. Ларсен презрительно усмехнулся. Они не слишком любопытны, но если что разузнают, не видят смысла скрывать. Вас не выпускают из этого дома, а меня к вам пропустили. Значит, секретности нет. Вряд ли ваше правительство вообще знает, что это такое. Новая усмешка. Я даже знаю, сколько вам предложили за вербовку пяти планет. Вы оказались здесь не по своей волеотрицать, надеюсь, не станете? Уверен, что каждый из вас мечтает вернуться туда, откуда он был взят. Делаю вам предложение: вы пишете доверенность, мы летим и заверяем ее на любой имперской планете не ниже седьмого уровня пирамиды, вы пережидаете там, а я после окончания работы доставляю вас на Зябь и возвращаю звездолет.
А как же архистарейшины? подала голос Семирамида.
Им об этом знать не обязательно. Они получат корабль и пять вассальных планет. Чего им еще? А вы на время ожидания получаете суточные, а по возвращенииеще и ореол героев. Просто так, ни за что. При этом всю работу я выполняю за вас. Идет?
И деньги, конечно, получаешь за нас? тихонько спросил Ной.
Ларсен рассмеялся.
Хочешь найти бесплатного вербовщика? Валяй ищи. А может, сам хочешь взяться?
Может, и хочу, еще тише ответствовал Ной.
Ларсен решил не обращать на него внимания.
Тех, кто воображает, что эта работа им по плечу, сказал он, вынужден разочаровать. Самонадеянностьопасная болезнь. Даже у меня случаются проколы. У вас же просто ничего не выйдет.
Почему? спросил Ипат.
Потому что вербовщикэто творческая профессия, а вербовкаискусство, снисходительно пояснил Ларсен. Когда-то было не так. Давно. Во времена моего деда. Когда заполнялся третий или четвертый уровень пирамиды, удачные вербовки совершались порой полными лопухами. Мой дед был таким лопухом, пока не научился кое-чему. Сейчас иные времена. Хотите взяться сами? Вот смеху-то будет. Для начала вы намотаетесь по Галактике до одурения, прежде чем найдете населенную планету вне имперской пирамиды. Потом вам предложат убраться оттуда подобру-поздорову
Почему? вновь спросил Ипат, не поспевающий неторопливой мыслью за словами Ларсена.
Чаще всего потому, что правители этой планеты не захотят становиться девятым уровнем пирамиды. На четвертый или пятый уровень они согласились бы охотно, приняли бы даже седьмой, а девятый их не устраивает. А может случиться и так, что вы сами будете рады унести оттуда ноги. Попадаются ведь и дикие миры. Вы видели одичавших людей? Хищников, каннибалов и потрошителей? Я видел. Наконец, если каким-нибудь чудом вы наткнетесь на пригодную для вербовки планету, итог известен заранее: никто не захочет иметь с вами никакого дела
Почему? в третий раз спросил Ипат.
Шрам Ларсена искривила саркастическая гримаса.
Мужик, ты в зеркало себя видел?
А ты себя? внезапно спросил Цезарь.
Между ним и Ларсеном находился обеденный стол, и беспризорник отлично понимал, что сцапать наглеца гостю будет не так-то просто. Да и кто еще тут самый большой наглец?!
Ларсен также оценил невозможность наказать сопляка немедленно и решил притвориться тугоухим.
И последнее, сказал он. Эмбрион звездолета нуждается в уходе, а молодой звездолетв объездке. Возможно, он у вас не умрет, прежде чем вырастет. Допускаю. Они довольно живучие, эти эмбрионы. Но вы никогда не сумеете объездить его как следует. Это тоже искусство. Объездка, если вести ее по всем правилам, процесс непростой и продолжительный. Вы надеетесь справиться сами?
Уж как-нибудь, отрезал Цезарь, вызывающе шмыгнув носом.
Как-нибудь! Ларсен расхохотался. Именно как-нибудь! Он и повезет вас как-нибудь, можете не сомневаться. Как-нибудь! Ха-ха!
Валил бы ты, дядя, отсюда, насупившись, молвил Цезарь.
Что? Ларсен перестал хохотать. Может, ты справишься с объездкой, шкет?
Может, и справлюсь.
Что-что? Ларсен приложил ладонь к уху. Я не ослышался? Да ты, малец, еще глупее, чем я думал. Хочешь покажу, что ты ни черта не смыслишь? Дай-ка сюда на минутку эмбрион!..
Какой эмбрион? с самым невинным видом спросил Цезарь.
Тот, который ты прячешь за спиной, ухмыльнулся Ларсен. Давай-давай. Не бойся. Я покажу только одну штуку, и всем станет ясно, что
Не давай ему! предостерег Ной.
Я и не собираюсь, буркнул в ответ Цезарь.
Ему было страшно. Он видел, как рубец на лице Ларсена налился кровью, и понимал, что сейчас может произойти что угодно. А еще он умел хитрить не хуже Ларсена и только дивился, что есть на свете, оказывается, тупицы, клюющие на такой примитивный обман.