Сама толком не разберу,горечь ощутимо заиграла на языке.Бывало так, что от сильных чувств сердце Кощея биться начинало. Раз, два, три ударит и стихнет. А в темницах я ему таких слов наговорила, что разошлось оно и не унялось... в тот миг Яр...на глаза навернулись горячие слезы.
Ну, будет тебе, цаца,друг осторожно погладил меня по плечу,я понял. Хочешь, сказку расскажу? Ты такой не слыхалазуб даю.
Покажите мне в Рускале того, кто в трезвом уме от сказки откажется. Тут любой уши развесит, хоть человек, хоть нечисть, и я не исключение. Утерев выступившие слезы, в ожидании уставилась на конопатого молодца.
Слушай,тоном опытного сказателя начал Потап.В стародавние времена, когда твои пращуры под лавку с головой войти могли, правил Навью колдун силы редкой. Имени его никто не знал, а прозвище былопрозвали его люди Кощеем.
Неужто...
Так и знал, что перебивать будешь,вздохнул аспид.Не твой Кощей это был, не твой.
Все, молчу,я прижала ладонь к губам.
Долго правил, чин-чинарем всев Яви люди мрут, в Нави перерождаются. Смерть на него нарадоваться не моглахороший прислужник. В ту пору поговаривали, что прекраснее ее лика нет ничего на свете. Кто видал да в живых остался, сказывал, мол, кожей бела, березкой стройна, коса золотая до полу и глаза, что небо ночное в звездах.
Диво!Чуть не забыв вертеть кролика, вовремя опомнилась.Нынче она как ребенок выглядит.
Дойдем до этого,строго глянул на меня аспид.Повадился тот Кощей в Явь наведываться и как-то повстречал здесь девицу, что сердце его любовью наполнила. Только никак у них не складывалось. Царь Навью править обязан у Смерти в подчинении, а девушка из Яви никуда уходить не хотела. Не выдержал разлуки с голубкой своей и решил оставить трон. Пошел к Смерти, стал просить вольную. Три года упрашивал, да только все одноне отпустила его Смерть. Отломил тогда кусок Нави и в Явь перебросил, сам следом ушел. Вроде как и в Нави остался, а вроде и в Явь убег. Злилась Смерть, являлась к Кощею часто, да только стребовать ничего не могла. Надоело колдуну, что она по пятам ходит, и кинул заклятье крепкое. Велено Смерти босоногой девчонкой ходить, чтобы ни одни башмачки ей впору не пришлись. Тотчас потеряла Смерть красоту свою, ребенком обернулась. Холод ли, жаратоптала голыми пятками миры, к Кощею и носа не совала больше. Многих просила девчонка отыскать для нее обувь, но все напрасно. Как найдутся башмачки для Смерти, так снова станет она ликом прекрасной, вернется девичья стать.
Вот оно что! Я все гадала-угадывалана кой башмачки ей сдались.
Что бы ты без меня делала?..Потап гордо расчесал пятерней копну волос.
А с тем Кощеем что?
Жить-поживать стал с любимой своей. Из куска Нави царство сотворилтридесятое. Тогда в Рускале раскол был страшныйкуда ни плюнь, в государство угодишь. Потом у них наследник народился, тоже Кощеем назвали. Вот сын как раз и есть твой Бессмертный.
В голове все лоскутки одним покрывалом сложились. И про башмачки и про любимого моего в услужение. А Смерть-то хитра, как погляжу. По договору с Кощеем без башмачков бы осталась, по уговору со мнойбез прислужника. Теперь все получит, если сдюжим. На сердце заметно полегчалоне самая плохая учесть для Яра готовится. Усадит его Смерть на трон в Нави, пусть в неволе да при деле. Авось, научится уму-разуму под чутким взором владычицы.
***
Следующие дни Потап несся к намеченной цели сломя голову. Затемно аспид в небо подниматься не решался, а посветлу гнал так, что уши закладывало. Баюну пару раз даже нехорошо становилось. Растерял кот радость от высоты, да ничего не поделаешь.
Дюжину рек пролетели, не меньше десятка дремучих лесов оставили позади. Пыталась города и села считать, но сбилась. Погода осенняя по-прежнему прохладой грозила, но против нас не шла. Пробрасывала дождичком время от времени, снегом мокрым приправляла, чтобы жизнь медом не казалась. В остальном пожаловаться нельзяугодила осень.
Третьим днем среди полысевших лесных верхушек показался город красоты невероятной. Золотой монетой в центре дубовой рощи лег. Сверкал Кузняград крышами-луковками, цветастыми стенами выхваливался. Озерце у окраины кувшинками украшено, что зеркальце для такой красоты. Издалека просто диво как хорош город мастеровых.
Аспид мягко опустился на землю поодаль от городских стен в лесу. Посадка у крылатого змея стала получаться куда лучше, чем прежде. Больше Потап никого не давил и рытвин не оставлялналовчился, видать.
Вот и прибыли,друг тяжело дышал после полета.
Что-то плохо мне снова,жаловался Баюн, нервно перебрасывая пушистый хвост из стороны в сторону.
Кошки к полетам не особо приспособлены,съязвил аспид.
Вы идите, а я отлежусь,попытки Баюна пройтись закончились разочарованием.Представлю, что обратно лететьи жить не хочется.
Идите,буркнул Потап,простой какой. Кузняград, конечно, не столица, но, думаю, и тут у Яра глаза сыскаться могут. Нельзя нам соваться туда при своих личинах. Наворожила бы чего, цаца, а?
Гляжу, и ты несложный,приподняв бровь, с укором глянула на друга.Я тебе что. ведьма на все руки?
Как быть тогда?в желтых глазах змея появилось разочарование.Хоть попробуй, иначе скрутят насматюгнуться не успеем. Сама подумай,коготь друга ударил по моей маковке,Яр и меня, поди, раскусил, а про тебя и говорить нечего.
Ну, друже, просилполучай. Раздосадованная разговором, закрыла глаза и обратилась к банникам, что за стенами Кузняграда жили:
Батюшки банники, не в службу, а в дружбу,монотонным голосом я доставала слова из самого сердца.подсобите путникам ради дела доброго. Доставайте гребни резные, веники ароматные. Диво дивное, чудо чудноеснимите личину прежнюю, сотворите новую. Сколько бы ни длились чары ваши, пусть не развеются, покуда мы снова на этом месте не окажемся.
С последним словом в голове раздались несколько голосов. Спорила банная нечистьбыть моей просьбе или к лешему нас отправить ни с чем. Потолковали недолго и захихикали. Душным паром тела наши с Потапом окутали и давай хлестать почем зря. Веников не видать, а шлепают аж визжать охота. Хорошо, мы по роще дубовой с аспидом побегали, думала, заморят нас окаянные. Баюну только потеха, позабыл о хворирастянул морду в кошачьей улыбке.
Как закончили банники забавляться, стихло колдовство. Стояли среди дубов вековых, словно из парной выскочившиизмотанные, отдышаться нельзя. Ладно сработали: аспид обернулся молодцем совсем молоденьким, годов тринадцать отроду. Нескладный да неладный, как любой подросток. Глазенки на меня голубые таращит, щеки румянцем горят.
Это... цаца,голос у друга срывался с писка на легкий бас.предупреждать же надо! Чего они творят-то?!
Скажи спасибо, что помогли. Могли бы и плюнуть.
Спасибо,обиженно заворчал друг, ощупывая русую голову, стриженную под горшок.
Я-то как?доставая из-за плеча рыжую тоненькую косу, поглядывала на друзей.
Сойдет.довольно заключил Баюн.Тебе только лицо поправили.
Да, цаца,выдохнул Потап. Девиц такой наружности в селах обычно Проськами кличут.
Ну, Проська так Проська.легко согласилась я.Не привыкать.
Хорошо, что у тебя зеркала нет,хихикнул кот.
Глава 12
Город мастеровых встречал радушно. На фоне хмурой осени яркие краски Кузняграда расходились в хвастовстве. Резные дома ровными рядами выстраивались в улочки, никаких тебе темных закоулков. Кругом чистенько, люди приветливые. Нечасто сюда гости захаживают, оттого народ на нас с интересом глядел, но без опаски и злобы. В каждом дворе работа кипела: где громче, где тишевсе делом заняты. Дорожка привела нас к рыночной площади, но, видать, не в базарный день попали: пустые прилавки тоскливо дожидались хозяев под напиравшим осенним ветром, а тишина казалось совершенно чужой этому месту.
Отколь будете, люди добрые?проходивший мимо мужчина средних лет с густой бородой расплылся в любезной улыбке.
Из Горок мы,ляпнул Потап.Я Ваца, а это сестрица моя Проська.
Ну, пожалуйте, гости дорогие,широким жестом мужчина будто разрешал нам остаться в городе.Меня Горыней звать, кузнец местный. Не желаете товары мои глянуть?