Оставив дверь нараспашку, и, сжимая шляпу в руке, Ашер произнес:
Анита, прими мои глубочайшие извинения. Я должен был постучать, зная, что ты всегда вооружена. А затем он улыбнулся той особой улыбкой, говорящей, что часть него получила удовольствие ворвавшись в дверь, чтобы посмотреть, что произойдет. Наш Ашер испытывал судьбу. У меня имелись кое-какие воспоминания Жан-Клода, поэтому я знала, что Ашер испытывает так судьбу уже несколько сотен лет. Он просто ничего не мог с этим поделать.
Можно подумать ты сожалеешь, сказала я, прижимаясь ближе к Жан-Клоду.
Тогда он улыбнулся, достаточно широко, столь редкой для него, почти усмешкой. Это заставило меня улыбнуться, и я почувствовала, как некое напряжение оставило Жан-Клода, как если бы он задержал свое пресловутое дыхание, хотя фактически он даже не дышал в тот момент. Сейчас, заметив это, я положила свою руку ему на грудь, чтобы посмотреть удастся ли почувствовать биение его сердца; иногда оно билось, иногданет.
Жан-Клод прижал мою ладонь к своей груди и я почувствовала медленный, ровный ритм его сердца.
Оно бьется для вас, вас двоих, улыбнувшись, произнес он. Последний раз, когда он мог такое сказать об Ашере и другой женщине произошел больше двухсот лет назад с их возлюбленной Джулианной. Она была человеком-слугой Ашера, тогда как я была человеком-слугой Жан-Клода, но Джулианна любила их обоих, и они были счастливы втроем более двадцати лет. Церковь казнила ее как ведьму, за связь с вампирами. Жан-Клод появился вовремя, чтобы спасти жизнь Ашеру, но слишком поздно, чтобы спасти жизнь женщины, которую они оба любили.
Теперь же они были со мной, и это оказался самый счастливый момент, что я видела со дня смерти Джулианны, потому как опять же у меня имелись воспоминания о них троих вместе. Я вспомнила ее, сидящую и вяжущую у огня, такую спокойную, счастливую улыбку на ее лице, помнила, как они любили ее, а в конце этой мысли появилась печаль утраты этой женщины.
Ты же знала, что я присоединюсь к вам в ванной или постели, после работы, Анита, поэтому не разыгрывай из себя удивленную. Ашер положил шляпу на столик у раковины и принялся развязывать синий шелковый галстук, затем расстегивать пуговицы белой рубашки, улыбаясь, глядя на нас в ванне.
Просто я не знала, что ты закончишь так скоро.
О, я закончу, но не так скоро. Он одернул манжеты на своей рубашке.
Мне потребовалась секунда, чтобы уловить двойной смысл сказанного, и когда до меня дошло я покраснела, вынужденная спрятаться, уткнувшись лицом в шею Жан-Клода, не из-за неловкости а потому что меня раздражало, что я все еще могла с такой легкостью покраснеть.
Жан-Клод нежно поцеловал мое лицо.
Как мне нравится, что ты все еще способна краснеть, ma petite.
Я не краснею, пробубнила я в его шелковистую шею.
Смех Ашера ощущался некой осязаемой сексуальной энергией, какой обладал и Жан-Клод, как будто один только этот звук мог чувственно ласкать вашу кожу.
Нам больше нравится наша маленькая скромница.
Я повернулась, посмотреть на него, но так как его рубашка была уже распахнута, а штаны расстегнуты, быстро отвела взгляд, неуверенно выдавив из себя:
Я не скромница.
Больше нет, произнес Ашер, стягивая штаны со своих длинных ног, оставшись лишь в белых шелковых стрингах и расстегнутой свисающей до бедер рубашке. Он выглядел выше шести футов одного дюйма, когда стоял там, а ноги казались бесконечно длинными, скрываясь под полами рубашки.
Я, молча уставилась на Ашера, впав в оцепенение от его вида, чувствуя, что Жан-Клод замер еще больше, удерживая меня, словно, как и я обладая той же неспособностью мыслить. Губы Ашера изогнулись в улыбке, которую не назовешь иначе как «дьявольская». Он улыбнулся нам сияющей, полной страстного желания, прекрасной и дьявольской улыбкой, засунув пальцы под переднюю часть стрингов и начав стягивать их вниз, наблюдая за нашей реакцией. Ашер стоял со стрингами в руке, все еще одетый в расстегнутую рубашку, края которой обрамляли его пах. Ткань была лишь чуть белее его кожи. Его член лежал еще мягкий и не возбужденный между ног.
Жан-Клоду пришлось откашляться, чтобы проговорить:
Ты еще и не питался.
Я знал, что у меня будет ждущая меня Анита, так с чего бы мне захотелось питаться от кого-то еще?
Так как одним из вампирских даров Ашера была способность вызывать оргазм одним только его укусом, я не могла поспорить с его суждением.
Поласкай себя для меня, прошептала она.
С удовольствием, отозвался Ашер, отбросив стринги на пол. Он просто перешагнул своими длинными ногами через край ванны и встал по пояс в воде, намочив низ белой рубашки. Когда он опустился ниже в воду, ткань облепила тело и стала полупрозрачной, не столько скрывая, сколько подчеркивая тело Ашера, некой восхитительной импровизацией белья.
Он опустился на колени и тут же полностью погрузился верхней частью тела в воду, поэтому, когда Ашер поднялся, рубашка облепила каждый изгиб и выпуклость его тела. Она могла видеть его мышцы, узкую талию и бедра, широкие плечи, различие в кожной структуре от одной стороны груди и живота к другой, там где церковь, убившая Джулианну, применила святую воду, пытаясь выжечь из Ашера дьявола. Святая вода на вампирской плоти была эквивалентом кислоты, и шрамы под влажной тканью оказались грубее, но мне нравилось, что Ашер был готов выставить все свое тело обозрение. Он по-прежнему использовал волосы, чтобы скрыть правую сторону лица, на которой так давно оставили шрамы. Ашер был мастером по использованию своих волос, и теней, чтобы одновременно и скрыть и наполовину демонстрировать свои увечья. Он провел руками вниз по влажной ткани, и мой взгляд проследил за этим движением, словно и должен был, загипнотизированный его поглаживаниями своего тела. Руки Ашера скользнули прямо к паху, остававшемуся на уровне воды, поэтому, когда он обхватил член руками, лаская себя, этот вид наполовину скрывался ею. Я знала, что хотела сделать следующим.
Ашер рассмеялся, богатым, высокомерным, и таким самодовольным смехом, не нуждаясь ни в каких вампирских талантах, чтобы заставить меня задрожать от удовольствия. Жан-Клод, удерживающий меня, поерзал в воде, что заставило меня взглянуть на его лицо, чтобы увидеть взгляд, отражающий мой собственныймы оба оценили это шоу.
Обожаю, когда вы оба так на меня смотрите, когда хотите меня.
Кто бы не захотел тебя? осведомилась я.
Он улыбнулся, глядя на меня, улыбкой, в которой читалась не столько похоть или самодовольство, сколько нечто более нежное, чем до этого.
Благодарю, ma Chou. То, что ты действительно так считаешь, для меня очень много значит. Поверь, есть такие, кто видит меня ущербным.
Ониидиоты, ответила я, не отрывая от него взгляда, когда он возвысился над нами словно ожившая реклама из первоклассного эротического журнала.
Он снова рассмеялся, на этот раз применив свою силу и сделав так, что этот звук протанцевал вниз по моему телу, вынуждая задрожать в объятиях Жан-Клода. Но так как я все еще обвивала ногами его талию, это заставило меня потереться некоторыми моими частями о его напряженную часть тела. Это заставило меня желать тереться о него, но были и другие, гораздо лучшие способы. Возможности Ашера и Жан-Клода в ванне со мной были практически безграничны. Предвкушая, я завелась еще больше. От одного только воспоминания о том, что я вытворяла с ними в прошлом, от знания их способностей мой пульс учащался.
Ашер опустился на колени так, что вода оказалась чуть ниже его сосков, открывая вид на более темные кружки под влажной тканью рубашки. Я убрала ноги с талии Жан-Клода и мы оба двинулись к Ашеру, разделяясь и приближаясь к нему с двух сторон, словно собираясь его обойти. Вода, едва достигавшая верхней части их грудной клетки, оказалась мне по самый подбородок, когда я стояла на коленях, поэтому я почти плыла к Ашеру.
Кто над кем доминирует сегодня ночью? спросил Ашер, уже немного ниже звучащим голосом. Он посмотрел на меня, наполовину скрытую водой, потом снова на Жан-Клода, с обнаженной грудью и так близко.
Думаю, мы доминируем над ma petite, ответил Жан-Клод.
Они оба посмотрели на меня взглядом хищника. Я встала в воде, возвышаясь над ними стоящими на коленях всего на несколько дюймов, сделав так, потому что лежать по шею в водеказалось мне очень уж доминирующей позой, но это положение открыло мою грудь их пристальным взглядам. Я разрывалась между желанием прикрыться и насладиться их взглядами. Противостояние; чье, мое?
Я сказала единственное, что могла на это сказать:
Согласна.
Глава 2
Я поочередно слизывала с них воду, проводя губами по их груди и животу, наконец закончив тем, что Ашер уселся на край ванны, где мрамор переходил в платформу с зеркальным отражением, а я опустилась на колени между его ног в теплую-теплую воду, склонившись над ним. Ашер до сих пор не взял у меня кровь, поэтому его член по-прежнему оставался вялым и маленьким, когда я целиком вобрала его в рот и провела губами по всей длине. Мне нравилось ощущение мужского члена во рту, прежде чем тот становился большим, но большинство членов при оральном сексе недолго могли оставаться в таком состоянии. И до тех пор, пока вампир не взял кровь, он страдал недостаточностью кровяного давления для чудесного преображения структуры и размера члена, поэтому я могла сосать себе в свое удовольствие, не беспокоясь о том, что член Ашера увеличится настолько, что затруднит мне дыхание, толкаясь глубоко в горло. Мне нравилось глубокое заглатывание, но тело не всегда соглашалось с состоянием, при котором я не способна дышать. Я в состоянии была полностью вобрать член Ашера так, что прямо с ним во рту могла поцеловать его тело. Это было потрясающее ощущение.
Я подняла глаза смотря в лицо Ашера в то время как, тяжело дыша, он дикими глазами смотрел на меня, не имея при этом возможности добиться высвобождения. Пока он не возьмет мою кровь ему не получить разрядки.
Предпочав наблюдать Жан-Клод сказал:
Я хочу увидеть его лицо в то время как ты доставляешь ему удовольствие и он знает, что не получит разрядки пока не возьмет твоей крови.
Это было только для меня.
Я почувствовала, как вокруг меня создавая шум заколыхалась вода лаская мое тело, и знала прежде, чем его руки коснулись меня, что Жан-Клоду надоело оставаться лишь наблюдателем и он собирается присоединиться к нам. Это тоже было только для меня.
Он опустился на колени в воду, и я ощущала достаточно его тела, чтобы понять, что он находился ниже в воде, чем я ожидала. Я отстранилась от тела Ашера на расстояние достаточное, чтобы начать оглядываться на него, но он коснулся моего лица со словами:
Я не разрешал тебе смотреть или останавливаться.
Обычно я не приняла бы этого «разрешал», но он был ведущим, что означалоон стоял во главе, и время от времени в спальне я давала такую власть над собой. Иногда это было одним из наисильнейших расслабляющих средств на всем светене быть тем, кто несет на себе ответственность для разнообразия.
Вернувшись к Ашеру, поигрывая одной рукой с истонченной поврежденной кожей его яичек, я снова вобрала его целиком в рот.
Руки Жан-Клода ласкали мою попку, поглаживая между бедер, раздвигая мои ноги шире. Затем его пальцы отыскали мой вход и с многолетней практикой он ввел один внутрь, заставив меня задохнуться и остановиться, замерев с вобранным, насколько это было возможно, в мой рот Ашером.
Вода всегда делает тебя такой тугой, но я не разрешал тебе останавливаться. Я хочу, чтобы ты кричала от наслаждения в то время как он будет у тебя во рту, проговорил Жан-Клод.
Ашер сказал:
Позволь мне сначала взять кровь и, когда ты доведешь ее до экстаза, мы кончим вместе.
Нет, не согласился Жан-Клод, я хочу видеть твое лицо, когда ее крики будут вибрировать вокруг твоей плоти, но ты не сможешь получить разрядки от всех тех ощущений.
Я подняла глаза, чтобы увидеть лицо Ашера. Он выглядел почти обиженным. Я скользнула по нему ртом до тех пор, пока головка не оказалась между моими губами, затем поцеловала ее, прежде чем снова полностью вобрать его в рот. Он уставился на меня широко раскрытыми, почти испуганными глазами, потом посмотрел на Жан-Клода.
Я думал мы доминируем над Анитой, а не надо мной.
Я передумал, ответил Жан-Клод, и начал двигать внутрь-наружу пальцем, пока я не стала издавать короткие беспомощные стоны вокруг плоти Ашера, будто он был живым кляпом.
Mon Dieu,выдохнул Ашер со стоном.
Если будешь жаловаться, я не позволю тебе кончить, пригрозил Жан-Клод, и в его голосе слышалась та грань тьмы, что вырывалась в редкие моменты садизма.
Я видела удивление, промелькнувшее на лице Ашера, когда он посмотрел на него, будто не мог поверить, что Жан-Клод подразумевал именно то, что сказал, но чтобы он там не увидел на лице другого вампира это убедило его, потому что он сказал:
Я не буду жаловаться.
Хорошо, ответил он, а потом все быстрее и быстрее задвигал внутри меня пальцами словно трахал ими. Сочетание Ашера в моем рту и пальцев Жан-Клода между моих ног привело к тому, что я закричала с вплотную прижатыми к телу Ашера губами.
Он вскрикнул надо мной, и я знала, что он не получил оргазма вместе со мной, потому что не мог, но вибрации от моих криков выгнули его шею, заставив его вцепиться в полотенца на которых сидел.
Пожалуйста, Жан-Клод, пожалуйста, всхлипывал он.
Нет.
Жан-Клод приподнимал мои бедра в воде до тех пор, пока я не встала на ноги. Я начала поднимать свое лицо вверх, но рука Жан-Клода прижала мою голову обратно.
Удерживай ее на месте, твое тело ее кляп, в то время как я буду трахать ее. Если она отстранится от твоего тела, то я откажу тебе в освобождении сегодняшней ночью.
Жан-Клод убрал свою руку, но на ее месте тут же оказалась рука Ашера, прижимая мою голову к его паху. Он был нежен, таким образом я могла дышать и фактически комфортно себя чувствовать оставаясь там, где находилась, и все же не могла не попытаться подняться. Ашер дал мне прочувствовать силу своей руки, в то время как просто удерживал меня там вокруг его плоти. Сила и мощь заставили меня начать сопротивляться потому, как я ничего не могла с этим поделать. Тогда Жан-Клод сдвинул мое тело и я смогла почувствовать его твердую и ох-какую-готовую плоть когда он ворвался в меня.
Я начала кричать почти сразу, как только он начал входитьне то чтобы оргазм, но такое блаженство. И я любила ощущение Ашера в своем рту, когда он удерживал меня в подчинении в то время как внутри меня пробивал себе путь Жан-Клод. Сочетание заставило меня бороться за то, чтобы отодвинуться, зная, что не смогу, зная, что на самом деле даже этого и не хочу, но иногда борьбаэто часть игры.