Что спасло меня тогда? Кровь, что же еще. Во второй раз я жива лишь благодаря цвету своей крови. Мы, я и КааЛим, рассказали, что потеря памяти стала следствием заклинания, что применила к нему Тамэя. На закономерный вопрос, что это было за заклинание, ни я, ни дэйург с ответом не нашлись. КааЛим не знал такого. Я и подавно. Что говорить, тут мы опростоволосились.
«Единственный способ повредить мой мозг, это отрезать от него половину и засунуть обратно», зло припечатал тогда Лео, сказав, что это мне на будущее, если захочу у кого-нибудь забрать память.
Что я должна была сказать? Что встречалась с Хозяйкой Грани? Что умоляла ее на коленях, не забирать его и согласилась на странный, еще не пробудившийся Дар, и отдать его любовь в обмен на жизнь? Рассказать, что теперь в буквальном смысле этого слова держу его нить в руках? Разве могла я так поступить с ним? Это было не честно! Я не хотела заставлять Лео чувствовать вину или быть обязанным мне. От него я хотела совсем другого! И сколько бы Лео ни говорил мне раньше, что демоны не мучаются виной или навязанным чувством ответственности, я не верила ему. А как же я? Я-то почему все это чувствую столь остро и болезненно?
Я рассказала тебе все, слабо отозвалась я на его гневную тираду. Нет, он не кричал, ни разу не повысил голос, но я прекрасно понимала, что в его случае это означает едва ли не ненависть.
Я так не думаю, девочка, прямо взглянув на меня, спокойно сказал он. У меня отменный нюх на ложь. А от тебя и твоего Шаи ею буквально несет за километр.
Я смотрела ему в глаза и не находила слов. Любое произнесенное вслух слово будет звучать для него как оправдание, жалкой ложью, которую он почувствует. Когда мы только познакомились, он мог читать мой разумсейчас я была закрыта. Я, глупая девчонка, толком не видевшая жизни, была закрыта от него! Непостижимо? Вовсе нет, это подозрительно.
Порой я ощущала его попытки проникнуть в мои мысли. Это было как легкий зуд на грани сознания, и, если бы не КааЛим, который рассказал мне, что это означает, я бы так и не поняла. Но вопреки моему желанию открыть хотя бы часть мыслей, я не могла этого сделать. Хозяйка Грани позаботилась в этом отношении и о Тарии с Орэном. Казалось, она предусмотрела все, чтобы не дать мне лишней лазейки заслужить доверие Лео легким путем. И все, что на данный момент росло и множилось между нами, это подозрение. Подозрение в чем? Я не знала, на этот вопрос мог ответить лишь Лео. Чего он, разумеется, не делал.
Я не могу ответить на вопросы, ответов на которые у меня попросту нет, через силу разомкнув губы, все же сказала я.
На что он обольстительно улыбнулся, кривя губы, и почти ласково произнес:
Посмотрим. Кто ставил тебе блок?
Это пришло вместе с изменением, ответила я, стараясь не позволить сердцу стучать чаще, тем самым выдав, что точно знаю, кто и зачем это сделал. Как он отнесется к тому, если я скажу, что Она сделала это преднамеренно, чтобы не позволить ему влиять на меня?
Ты приняла Дар?
Да, все больше и больше наши разговоры сводились к форме допроса. Он пристально отслеживал мою мимику и реакции организма, не имея возможности каким-либо еще образом понять меня. Не тогда, когда знал, кто я, и рядом был КааЛим. И в чем он заключается?
Я пока не знаю, он все еще дремлет во мне.
Вот как, улыбка слетела с его губ, словно и не было ее там никогда. Остался лишь пристальный взгляд, направленный гораздо глубже, нежели просто на меня. Позавтракать не прочь? вдруг спросил он.
Чего мне стоило не фыркнуть в ответ, сказав, что это я никогда не прочь. Но все же ограничилась простым:
Еще бы! Я ведь расту и не ела три дня!
Интересно, знала ли Она, что из-за того, что вернула его подобным образом, первое, что возникнет между нами, это недоверие? Не симпатия, не дружеское отношение зародится в его сердце, а именно сомнение? Мне казалось, что да. Она точно знала, что где упадет семя неверия, любовь не взрастет. Как и знала, что я не смогу рассказать ему всего так сразу, просто вывалив на Лео все, что было между нами. А ведь было-то не так уж и много. Это для меня каждый наш момент имел особый смысл и значение. Как я смогу придатьему ту же значимость, облекая в простой рассказ от незнакомой женщины? Что-то типа: «Знаешь, мы целовались несколько раз, ты подарил мне праздник на день рождения и несколько раз спас»? Смешно. Все это пустые слова. А для того, кто прожил не одну сотню лет, это должно было звучать и вовсе бредово.
Что ж, идем, сказал он, легко оттолкнувшись от бортика, на который все это время опирался.
А это уже было что-то новенькое. С тех самых пор, как Лео пришел в себя, он ограничил мой доступ в свои покои, то есть в спальню. Я его понимала, тоже бы испугалась, если бы ко мне темной ночью приперся незнакомый мужик и полез целоваться, я хотела сказать «проверить дыхание». Но приглашение позавтракать у него приняла без задней мысли. Все же я-то не воспринимала его как постороннего.
Мы спустились по узкой деревянной лестнице, ведущей на тот ярус корабля, где располагались наши каюты. Интересно, у него тоже маленькая каморка три на три метра, или чуть больше? Когда же он открыл дверь, я потеряла дар речи. Его апартаменты, а иначе и не назовешь, впечатляли. Изысканно обставленная прихожая переходила в просторную гостиную, из которой можно было попасть еще в две комнаты, которые сейчас были закрыты. Ну, это я догадывалась, что их две, но зная Лео, можно предположить, что их там бесчисленное количество.
Очередной пространственный карман? спросила я, с интересом обходя гостиную по кругу и разглядывая обстановку.
Естественно, пожал он плечами. Ненавижу тесные помещения, где даже дышать нечем.
Когда ты научишь меня делать нечто подобное?
Когда ты расскажешь о том, кто ставил на тебе блок? вопросом на вопрос ответил он.
А если расскажу, научишь? с улыбкой спросила я.
Когда расскажешь, тогда и спросишь, фыркнул он, подходя к небольшому обеденному столу, который был полностью сделан из стекла, лишь витая ножка была из серебристого металла. Так и будешь хлопать глазами или присядешь? спросил он, обрывая мое любование.
В этот момент Лео галантно отодвинул стул, предлагая мне сесть. А у меня внутри зародилось нехорошее предчувствие: с чего это он такой любезный? Не к добру
Как только я присела, он устроился напротив меня и небрежно взмахнул рукой над пустой поверхностью стеклянного столика. В то же самое время на нем, появляясь из воздуха, возникло несколько пышущих жаром блюд. Чего тут только не было! Быстро пробежавшись взглядом по поверхности стола, я отметила для себя жареную рыбу под каким-то белым густым соусом, которую я просто ненавидела все время, вспоминая, как страдала от зуда в детстве, стоило попробовать даже самую крошечку. Несколько видов мяса, умащенных различными видами специй и соусов. Фрукты, тушеные овощи, какие-то каши, яйца, соки. Одним словом, это была непонятная мешанина из различных видов блюд на любой вкус.
Живя отдельно от Лео, я успела позабыть, что значит в его понимании легко позавтракать, удовлетворяясь тем, что можно было купить на чаевые в таверне. Странно было другое: половина продуктов относилась к тем, что Лео старался в пищу не употреблять. Так, например, он почти не ел овощи и каши, с трудом выносил запах вареных яиц и рыбы. Но тут все это было.
Угощайся, указывая жестом на представшее моему взору многообразие, сказал он. Не подав виду, что меня что-то смущает и я полностью сосредоточена на том, чего он от меня хочет, пригласив на этот «завтрак у Лео», я взяла первое, что попалось под руку. Как говорится, тебе либо везет, либо нетмне под руку попалась овсянка. Ставить ее обратно было неудобно, потому просто сунула ложку в рот, стараясь думать о чем угодно, кроме вкуса. С некоторых пор каши стали мне неприятны, как и некоторые овощи с фруктами. Лео усмехнулся чему-то и сказал:
Не знал, что ты столь непритязательна в еде.
О чем это ты? так и не прожевав до конца вязкую жижу, прошамкала я. Я обожаю овсяную кашу, кивнула, подтверждая свои слова, не став добавлять, что в детстве питалась именно кашами по большей части, остальное организм почти не воспринимал.
Да? В этом мы схожи, кивнул он, на завтрак я тоже предпочитаю, что полегче, и придвинул к себе миску с вареными яйцами. Вдохнул поглубже, но как можно более незаметно, и уже приготовился сунуть яйцо в рот, когда до меня наконец дошло, что он тут делает.