Ну, кто-то это сделал, сказал Макс, садясь на другой конец дивана и залечивая рану на шее, не глядя на меня. Когда мы уходили, прямо возле Лунного Досуга лежало тело, полностью изуродованное.
Серьезно? Спросил Дариус, глядя между нами, как будто думал, что мы, возможно, шутим.
Если честно, я думал, что ты сделал это, сказал Сет, придвигаясь ближе ко мне, беря мою руку в свою, как будто это могло меня успокоить. Для меня это определенно было похоже на Драконий Огонь, добавил он.
Я оттолкнул его от себя, и он слегка заскулил, прежде чем уткнуться носом в мою шею.
Отвали, Сет, огрызнулся я, снова отталкивая его и глядя на этот чертов браслет на его запястье, когда отодвинулся от него.
Мне не нравится, когда тебе грустно, ответил он, снова потянувшись ко мне, несмотря на то, что я был явно не в настроении для этого.
Я поднялся на ноги и зашагал прочь, взяв еще пива из ведерка со льдом, просто чтобы дать себе повод уйти.
Почему ты грустишь? спросил меня Дариус, его глаза следили за моими движениями.
Он не грустный, он чертовски взбешен, пробормотал Макс, бросив на меня раздраженный взгляд.
Я думал, мы обсуждали твое внезапное исчезновение как раз в то время, когда кто-то сгорел заживо? огрызнулся я в ответ, не позволяя им перевести тему разговора на меня.
Я же сказал тебе, я отправился полетать, прорычал Дариус. Или ты теперь тоже сомневаешься во мне?
Кто в тебе сомневается? невинно спросил Сет, хотя только что сказал, что, по его мнению, Дариус кого-то убил.
Он имеет в виду Ориона. Он зол, что мы получили наказание от его приятеля, добавил Макс.
Он не мой приятель, сказал Дариус. Он чертов лицемер.
Ну, думаю, что отработкаэто, вероятно, наименьшее, чего нам следовало ожидать после того, как мы чуть не убили Тори, пробормотал я, все еще злясь на Ориона за то, что он осмелился наказать нас, но подумал, что смогу смириться с этим в свете того, что мы почти сделали.
Я не видел, чтобы ты много делал, ответил Макс. На самом деле, если бы не Кодекс, за которым ты прячешься, я бы подумал, что, возможно, ты не поддерживал нас в этом. Ты даже не помог с подготовкой.
Ну, если это то, что нужно, чтобы сохранить наши позиции, тогда, возможно, мне не нравится быть частью этого, возразил я. Как только эти слова слетели с моих губ, я пожалел, что это случилось. Все трое уставились на меня так, словно у меня только что выросла вторая голова.
Дариус поднялся на ноги и направился ко мне, его глаза сузились до золотистых, как у рептилии, щелочек, когда его Орден попытался вырваться из его кожи.
Думаешь, мне понравилось это делать? потребовал он. Неужели ты думаешь, что я хочу терроризировать людей и наживаться на их худших страхах? Думаешь, я не понимаю, чем это меня делает? Кем это делает меня?
Я расправил плечи, выдерживая его взгляд. Я не должен был этого говорить, но слова были произнесены, и я не собирался быть вынужденным брать их обратно, как чертов трус.
Сколько раз мы сидели в этой комнате и обсуждали все, что нам не нравится в том, как правят наши родители? прошипел я. И все же при первом реальном испытании нашего заявления мы склоняемся перед их способом ведения дел.
У нас нет выбора, сказал Дариус. Нимфы кружат все ближе, а Вега вернулись всего несколько недель назад. Они чуют слабость в воздухе. Если эти девушки займут трон, то мы все обречены.
Я не говорю, что мы не должны от них избавляться, сердито сказал я. Но говорю, что не думаю, что стать твоим отцомэто способ достичь желаемого.
Глаза Дариуса вспыхнули яростью от моих слов, но прежде чем он смог броситься на меня, я пронесся через комнату и выпрыгнул из окна.
С моей вампирской скоростью я был на полпути через Лес Стенаний, прежде чем даже подумал о том, чтобы замедлиться.
Я не хотел сейчас находиться рядом с другими Наследниками. Черт, я даже не был уверен, что хочу быть рядом с самим собой.
Дарси
Я стояла в душе, склонив голову, когда на меня обрушилась поток воды. Прохладный, совсем едва теплый. Я почти не чувствовала его на своей коже, как будто за ночь обросла более толстым слоем. Щитом от внешнего мира. И желала, чтобы он стал еще толще.
Мое сердце было рыбой на суше, отчаянно дергающейся в груди в поисках безопасного убежища, в которое можно было бы погрузиться. Куда-нибудь, где боль прекратится.
Я запустила руку в волосы, оценивая ущерб. Так как все еще не смотрелась в зеркало, потому что прошла прямо мимо него через ванную комнату. Но мне придется заглянуть в него достаточно скоро. Неравномерная длина беспокоила меня меньше всего; там, где нож Сета срезал слишком близко к коже головы, было безволосое пятно, которое я не была уверена, что оставшаяся длина покроет.
Я выключила воду, и трубы издали дрожащий стон. Я проснулась рано, задолго до рассвета, воспоминания о случившемся повторялись в моей голове. Снова и снова.
Мы с Тори направились прямо в мою комнату и заперлись здесь. Диего и София пришли проведать нас, но мы их прогнали. Мне нужно было побыть наедине со своей сестрой. И на этот раз я поняла, что она нуждалась во мне так же сильно, как и я в ней. То, что Наследники сделали с Тори
Мое сердце снова дрогнуло, и слезы навернулись на глаза. Я уже давно не позволяла им падать; мои щеки были красными от них.
Я все еще чувствовала запах хлорки на коже Тори, когда Орион вытащил ее из воды. И ощущала запах нагретого воздуха, который поднимался от обугленного тела Аструма. Слышала, как Наследники смеялись, насмехались, издевались. И ненавидела их больше, чем когда-либо думала, что можно кого-то ненавидеть.
Была одна вещь, которая продолжала крутиться у меня в голове. Кем бы ни был Тень, он победил. Убил одного из немногих людей в Солярии, которые пытались нам помочь. И бедняга Аструм был не просто убит, он был уничтожен, его тело обгорело до неузнаваемости. Если бы не карта Таро, которую он нам оставил, и сопровождавшая ее странная магическая аура, мы бы так и не узнали, кому принадлежало тело.
«Мне так жаль. Хотела бы я вернуться и изменить прошлую ночь. Я бы сделала так много вещей по-другому».
Я вышла из душа, вытираясь, прежде чем натянуть джинсы и черный свитер, которые оставила висеть над раковиной. Зеркало запотело, и часть меня хотела оставить его таким. Но другая, более упрямая нуждалась в том, чтобы увидеть ущерб.
«Может быть, все не так уж плохо.
Да, и, может быть, «Титаник» не затонул».
Я взяла полотенце для рук с вешалки и быстро вытерла им стекло, прежде чем смогла передумать. Туман рассеялся, и за ним показалась сломленная девушка с пустыми глазами.
На моем лице не было макияжа, но оно казалось каким-то затененным, как будто темнота прошлой ночи проникла в мою кожу. И никогда не будет смыта.
Я подняла взгляд на свои волосы и резко вздохнула. Спереди они были длиннее, чем сзади, и от влажности прилипли к обеим сторонам моего лица. Я запустила в них пальцы, приподнимая волнистые концы, чтобы нащупать проплешину сзади. И поджала губы, гнев поднялся, как дьявол, в моей крови. Всхлип вырвался из легких, обещая еще больше слез, но я не позволила им пролиться наружу. Только не снова.
Я наклонилась вперед, держась за край раковины, когда ярость и ненависть подступили к горлу, как желчь. Мои пальцы крепко сжали фарфоровые края, а руки задрожали от напряжения. Я с трудом сглотнула, сдерживая прилив эмоций, угрожающий захлестнуть меня. И уставилась на свое отражение, замкнувшись в собственном взгляде, отказываясь позволить ему сбить меня с толку.
«Не хочу позволить им победить. Но думаю, что они уже сделали это».
Когда я подавила бурю, назревающую внутри меня, то направилась обратно в свою спальню, обнаружив Тори, стоящую у высокого вертикального окна. Шторы были открыты, и свирепый ветер бил в стекло за ними. Турбина на вершине Башни Эир ревела и стонала под натиском, отчего казалось, что весь мир кричит.
Тори была обрамлена унылым утренним светом, а моя комната все еще была погружена в темноту. Я щелкнула выключателем, и она повернулась ко мне, сильно моргая, как будто я вырвала ее из какого-то жестокого видения.
Ее глаза скользнули по моим волосам, и жар пробежал по моей шее сзади.