Перелезть было делом двух секунд. Ворон не взлетел, просто подвинулся, освобождая мне место для маневра и я его поблагодарила кивком.
Мягкий прыжок. Ноги по щиколотку в разнотравье. Я оказалась на территории легендарной Мызниковой усадьбы, откуда, если верить легендам, за последние сто лет никто не возвращался.
Страшно? Ага, аж вся дрожу. Белым днем, на ярком солнце, которое вовсю жарило с небес, без труда пробивая не слишком плотные кроны.
Центральную аллею я не столько увидела, сколько угадалакуда еще могла вести дорога точно от ворот? Когда-то ее украшал аккуратный бордюр, сейчас заросший травой и, частью, выдавленный грунтовыми водами. На проплешинах земли потоптались те же лисы. Похоже, здесь поселилась целая семья.
Следопыт из меня аховый, но то, что следы были двух типов: маленькие и побольше, разглядела. Ну да, самое время для лисят.
Это окончательно убедило меня в том, что бояться нечего. Осторожные лесные хищники ни за что не поселились бы рядом с опасным местом. Так что я двинулась вперед, туда, где поднималась громада дома.
... "Мраморы Каррары" тут, конечно, и рядом не прогуливалиськирпич и штукатурка, которая уже порядком облезла, обнажая остов. Колонны настолько заросли, что база полностью скрылась: мог быть дорический ордер, а мог и тосканский. Но красиво, не возразишь! Трехчастное барочное здание покоилось на фигурном стилобате. Ступениплавно изгибались и словно стекали вниз. По левую руку тянулась открытая галерея и дальше, в темных зарослях, прятался флигель, увенчанный купольной ротондой. Направовысокие окна в обрамлении из тесаного кирпича. На втором этажеоткрытая полукруглая терраса.
Я задрала голову вверхархитрав медленно разрушался. Но, кажется, опасности того, что все здесь рухнет мне на голову, не было. Портик казался, да и был вполне крепкий.
Парадная дверь, естественно, не открывалась, но влезть в окно первого этажа, не забранное никакой, даже символической решеткой, оказалось проще, чем чихнуть. Задачу облегчал дубовый ставень, который наполовину рухнул, но на вторую половину еще висел на проржавевших и деформированных петлях.
По нему, как по парадной лестнице, я и влезла, по пути изгваздав джинсовку мхом и плесенью.
Внутри резко пахло. Что ж, могло быть и хуже. По крайней мере, тут сохранилась крыша.
Деревянный пол без ковра не пружинил. Потолок был украшен простенькой лепниной, в небольшой нише пряталась кровать без балдахина, но с несколькими перинами, почти сгнившимиэто от них шел такой характерный запах: пыли и мышей. Угол занимала круглая печь... точнее, треть печи. Простой, железной, без украшений. Комната прислуги?
Я толкнула дверь и тихонько чертыхнуласьвлажность, осадка, отсутствие отопления. Дверь была не заперта, но не открывалась, не открывалась, хоть ты тресни! Сидела в коробке мертво.
Пришлось отступить. Что ж, нормальные герои всегда идут в обход. В моем распоряжении оставались еще боковые и средние ризалиты... хотя, лезть на второй этаж без страховки не самое умное решение. Может быть те, кто, по легендам, пропали в усадьбе, именно так и угреблись? И ничего загадочного?
Кстати, странно, почему тут все не разнесли. Ну, хорошо, допустимместные приватиры побоялись. Для них Гайтанкане мифологический персонаж, а вполне себе землячка. Даже развалины ее дома на отшибе деревни имеются. Особенно, если кто тут сгинул, им и хватило, чтобы не соваться, куда не приглашали.
А "революционно настроенные массы"? Неужели не было искушения разгромить "гнездо угнетателей", а, заодно, и пограбить? Отворотка вещь, конечно, мощная, особенно, если сделана правильно, но онапротив одиночек. Или небольших отрядов. От агрессивной толпы не спасет.
Но здесь все казалось нетронутым. Словно хозяева покинули это место, поручив его времени. И тохранило, уж как справлялось. На мой, почти профессиональный взглядочень неплохо. Если прямо сейчас начать аварийные, а потом и реставрационные работы, все с Мызниковой усадьбой будет в полном порядке. Непоправимого не случилось. Кирпичные тесаные наличники с окон никто не сбил, бетоном ничего не залили.
Я повернулась к окну, чтобы вылезти, когда за спиной, почти оглушающе в тишине, проскрипели сто лет не смазанные петли.
Стремительно обернулась.
Дверь, с которой я мучилась четверть часа, предупредительно приоткрылась, пропуская меня в коридор, где, в просвете, виднелся покрытый плесенью барельеф.
Это приглашение? Вежливое приглашение? Или все прощедверь, наконец, поддалась моим усилиям? Как знать, но благодарность лишней не будет. Я выудила из бэга сверток с бутербродами и положила его на высокий, массивный сундук. Подумала немногои переложила на пол. Домовой побрезгует, так мышам и лисам сгодится.
И аккуратно проскользнула в щель, стараясь даже не открывать ее шире. Кто знает? Двери сто лет назад делали из массива, такая придавитмало не будет.
Но все обошлось.
ГЛАВА 3
Я оказалась в длинном и довольно пустом коридоре, отделанном в суровой манере минимализмалишь бы тепло и убирать легко. Похоже, меня занесло в крыло, где жила прислуга.
Телефон так и не ожил, даже экран не засветился: с идеей сделать фото пришлось попрощаться и достать блокнот и карандаш.
По стенам ползла черная плесень, ее лапы хищно тянулись к лепнине. Плохо... Споры этой дряни срываются от малейшего дуновения ветра, летают чуть ли не со скоростью света, а, долетев, немедленно укореняются в поверхности.
Дерево было темным и кое-где растрескалось, но в целом... в целом...
Коридор вынырнул в холл, который показался просто огромным. А потолки-то высоченные! Ага, значит я правильно определила, занесло меня в девичью. Где-то рядом должен быть проход в буфетную, комнату для посуды и остатков еды с трапезы. Потом ее подъедали слуги и домашняя скотинка. А кухню в те времена выносили в отдельный флигель, чтобы господ запахи не беспокоили...
На второй этаж вела каменная лестница с перилами просто дивной сохранности. Она полукругом уходила вверх, заканчиваясь террасой. Я так засмотрелась, что едва не пропахала носом пол, нога поехала.
Это была... лужа, куча? Может быть, свернутые тряпки, приготовленные на выброс, но почему в холле? Забытая сумка? Определенно, ткань, но какого назначения? На такой стадии разложения уже и не скажешь...
Я присела на корточки. Здесь был полумрак, света, проникавшего сквозь запертые ставни не хватало, но у меня был фонарик, и не только в мобильном. Мощный, водонепроницаемый, ударопрочный, в легком алюминиевом корпусе.
Белый луч вырвался из черного зева и выхватил... кисть руки.
Точнее, кость руки. Плоть с нее за прошедшие годы благополучно слезла и ещене хватало мизинцаполностью и одной фаланги безымянного. Упс!
И, главное, не то, чтобы неожиданно. Если сюда вошли, а отсюда не вышли, значит, до сих пор здесь. И, понятно, в каком виде.
А... где остальной покойничек?озадаченно пробормотала я. Но вспомнила кучу лисьих следов и удивилась уже другому, что хищники оставили мне руку.
Перчатки на ней, похоже не было. И что это мне дает? Кто-то из домочадцев Мызникова или пришлый, которому перчатки по статусу не положены?
Осторожно, стараясь ничего не нарушить, я приблизила свою руку. Сравнила. Не ребенок, явно. И, скорее всего, не женщина. Мужчинаи крупный. Конечно, если бы посмотреть еще на стопу...
А сапоги, похоже, "ушли" вместе с ногами.
Ничего не понимаю,буркнула я себе под нос.Если этот парень окочурился, когда в усадьбе еще был народ, почему его не похоронили? Или, хотя бы, не вынесли из дома? А если он пришел уже в пустую усадьбу, то кто его так... э-э-э... встретил, а? Непонятно, но занятно.
Сырость и отсутствие отопления сослужили неизвестному покойничку плохую службу. Вернее, все жемне, покойничку было уже без разницы, что место его упокоения, как одеялом, затянуто черной пушистой плесенью, и ней не разобрать, во что он был одет. Но ворошить эту кучу безопасно можно было только в костюме биологической защиты. Спорыта еще пакость, потом не прокашляешься.
Эх, хоть бы пуговицу увидеть! По одежде определить сословиекак чихнуть. Ноне повезло, не фортануло.
По лестнице я поднималась как по минному полю, но проваливаться она не планировала еще лет сто, а то и все двести. Плафон с лепниной белел сквозь пятна сырости, видимо, крыша все-таки где-то протекала. Деревянные перила сразили наповал сквозной орнаментальной резьбой с очень сложной геометрией.