Да, это он, ответил Толстой с гордостью.
Скажите, вы в чем-нибудь нуждаетесь? поинтересовался незнакомец у Гриши.
Остро нуждаюсь в пиве, сигаретах и проститутках, честно признался подопытный.
Это от так шутит, захихикал Лев Толстой, бросая на Гришу страшные взгляды. Мужики поглазели на Гришу, развернулись и ушли. Вместе с ними отбыл и Толстой. Позже зашла Ярославна и объяснила что к чему.
Это была комиссия из центра, сказала она, отвечая на Гришин вопрос о происхождении трех незваных гостей. Центр проявляет нетерпение. Срочно нужны результаты. Наш научный руководитель принял волевое решениелишить тебя ужина до тех пор, пока ты не добьешься в своих поисках хоть какого-то результата.
Что? закричал Гриша. Этот старый представитель сексуальных меньшинств хочет меня голодом морить? Вот значит как! Ну, блин, ладно. Я ему покажу, как меня ужина лишать!
Когда на следующее утро в комнату Гриши вошла Ярославна и позвала в аппаратную, Гриша, приоткрыв один глаз, простонал чуть слышным голосом, что ужасно болен, и сегодня никак не может работать. Ярославна пощупала ладонью его лоб, проверила пульс, заглянула в рот и ушла. Гриша, посмеиваясь, ждал. Он нарочно симулировал приступ недомогания, дабы показать Толстому, кто в доме хозяин и как опасно лишать этого хозяина ужина. Вскоре появился и сам Толстой вместе с Ярославной и двумя гоблинами. Один из гоблинов держал в руках странное приспособлениетрехдюймовую трубу длиной в метр, к которой, с одной стороны, были подсоединены какие-то провода.
Заболел? с ходу спросил Толстой.
Слег! простонал Гриша со смертного одра.
Вот невезуха! Ладно, сейчас проведем анальное зондирование с целью постановки диагноза, после назначим курс лечения. Молодой человек, повернитесь, пожалуйста, на живот и спустите штаны.
Зачем это? подозрительно спросил Гриша.
Я же сказалнеобходимо провести анальное зондирование.
Гоблин, держащий в руках металлическую трубу, шагнул вперед и недобро усмехнулся.
Сам штаны спустишь, или тебе помочь? спросил он. Не бойся, больно не будет. Разве что чуть-чуть. А там, глядишь, и удовольствие получишь.
Гриша вскочил на ноги и громко закричал:
Я здоров! Здоров! Произошло чудо самоисцеления. Готов к работе. И уберите отсюда эту мечту нимфоманки.
Толстой, обеспокоенный самочувствием ценного кадра, продолжал настаивать на углубленном анальном зондировании, но Ярославна сумела убедить его, что это лишнее. Гоблины вместе с трубой удалились, вышел и Толстой. Бледный Гриша опустился на кровать и простонал:
Ну, у вас тут и медицина! И как вы еще живы, если каждому, кто чихнет, такой вот зонд промеж булок втыкают?
Вообще-то зонд предназначен только для тебя, как для ценного оператора, от которого зависит успех всей миссии, сообщила Ярославна. Остальные, если заболевают, отправляются на лечение в одну из самых обычных элитных клиник Швейцарии. Ты должен радоваться, что являешься незаменимым кадром. Видишь, как о тебе заботятся.
Да я, похоже, везунчик, мрачно проворчал Гриша. Незаменимый человек. Вы, значит, в Швейцарии лечитесь, а мне, как незаменимому, трубу в жопу?
Анальный зонд, поправила Ярославна.
А похож он на самую обычную трубу. И зачем такой огромный диаметр? Толстой что, сам по этой трубе внутрь собирался влезть? Или он слишком буквально воспринял мои слова, когда я вчера послал его в анальное странствие?
Пора, напомнила Ярославна. В имении встают рано.
Холопы, уточнил Гриша. А господа дрыхнут до обеда. Однако бог все дает им, а холопам одни тумаки достаются. Вот и верь после этого в народные мудрости.
Глава 13
День успения святой великомученицы Евлампии в имении всегда отмечался с большим размахом. О старых классических святых старались почему-то вспоминать редко, а вместо них народу навязывали новых кумиров, являвших собой примеры для подражания. Общаясь с крепостными, которые все, как один, были, по их же словам, православными и искренне, до фанатизма, веровали в бога, Гриша выяснил, что с христианством они знакомы еще меньше, чем он сам. Никто из крепостных не читал Библии или иной христианской литературы (да и не мог прочесть, поскольку все холопы были неграмотные), все, что они знали о своей вере, было почерпнуто ими из устной проповеди святых старцев.
Сам Гриша всегда был далек от религии, но даже его скудных познаний в этой области хватило, чтобы понятьхолопы в имении помещика Орлова исповедуют что угодно, но только не христианство. В изложении святых старцев библейская история звучала совершенно иначе, и нисколько не совпадала с первоисточником. Согласно апокрифу святых старцев Иисус был холопом у Понтия Пилата, верой и правдой служил ему, и умер не на кресте, а в поле за работой. Впрочем, эта сектантская бредятина давно отошла на второй план, уступив первое место новоявленным святым.
Святые, все как один, были честными и трудолюбивыми холопами. Дабы не вводить господ в убыток они спали под открытым небом на голой земле, питались травой, притом только той, что не шла на корм скотине, пахали на износ и любили своих хозяев. Более того, святые не только упражнялись в этом неспортивном мазохизме, но и призывали других следовать их примеру. Так святой Епифан убедил целое имение отказаться от сна и работать круглые сутки, дабы возрадовалось сердце баринанаместника господа на земле. Святой Пантелей зашил себе рот, дабы случайно не объесть барина. Святая Марфа лично выявила в имении своего помещика три десятка грешниц: следила за соседками, а затем, когда те совершали что-нибудь греховное, тут же сдавала их надзирателям для последующего перевоспитания.
Акты бессмысленного самоистязания, стукачество, и все это помноженное на феноменальную глупостьвот через что лежала дорога в лигу святых великомучеников. По мнению Гриши в разряд великомучеников можно было смело включать всех холопов имения поголовно. Впрочем, он уже давно подметил, что крепостные вовсе не тяготятся своей скотской жизнью, и ни о чем ином даже не мечтают. Как-то Гриша попытался рассказать Титу о крутых тачках, телках, дискотеках, водке, то есть обо всем том, что делает жизнь прекрасной, но Тит ничего не понял. Мозг Тита как будто фиксировал окружающий мир в строго определенном диапазоне явлений, и все, что выходило за рамки этого диапазона, он просто не воспринимал. Тит, к примеру, много раз видел шикарные барские автомобили, но никогда, даже случайно, не мог представить себя за рулем одного из таких аппаратов. Тит знал, что господа кушают мясо, рыбу, птицу, черную икру на хлеб мажут, но сам он вовсе не желал отведать всех этих вкусных вещей. Напротив, Тит, как и прочие холопы, был убежден, что стоит ему даже подумать о чем-то таком, как бог тут же накажет его. Насчет мяса крепостные твердо знали, что это еда господская, и для холопских желудков совершенно непригодная. Когда Гриша завел с Титом разговор о мясе, зловонный собеседник высказался вот как:
Господь так положил, что мясо да рыбабарская еда, а помои да отрубинародная. Ежели барин отрубей отведает, то помрет. Ежели я мяса отведаю, то тоже помру. Господь все мудро устроил. Каждому свое.
Что с отрубей можно кони двинуть, это факт, согласился Гриша. Но вот от мяса еще никто не умирал. Тит, промеж булок лом забит, неужели тебе ничего не хотелось съесть, кроме помоев?
Тит смущенно опустил взгляд, а затем неохотно признался:
Турнепса бы важно поснедать. Али вот еще комбикорм тоже вкусен.
Завязывай со скотскими харчами! прикрикнул Гриша. У меня от твоего базара аппетит портится. Я тебя спрашиваю не о комбикорме, а о нормальной еде. Какую люди едят. Господа, то бишь.
Господскую еду не можно снедать, покачал головой Тит. Помрешь. Господь так положил.
Затем Гриша попытался заговорить с Титом о бабах. Попытался осторожно, помня страшную гибель Степана. Начал, как водится, издалека, с тычинок, пестиков и бабочек. Тит стоял, слушал, хмурил пыльные брови и ничего не понимал. Затем Гриша переключился на кошек и собак. Намекнул на кочета, который два дня назад на их глазах догнал курицу и оприходовал.
Так уж заведено, что все в природе это делают, сказал Гриша. Бабочки, собачки, куры. И люди. Это нормально.