А мы убиваем, потому что такими созданы! А ваши воины убивают наших матерей, потому что жаждут мести!
Почему ты кричишь на меня?!мой голос предательски звенел и дрожал, от навалившегося волнения.Тебе станет легче, если ты убьешь меня? Думаю на время! Ну? Возьми с меня расплату за грехи моего народа!
Мы вам не мешаем?спокойно, с выдержанным хладнокровием проговорил один из вольфгаров, до сих пор стоявших рядом молчаливыми свидетелями.Никакой расплаты и кровопролития сейчас не произойдет. Девушка выведет нас, и мы пойдем дальше.
Мне не нужно было повторять дважды! Я стремительно развернулась и понеслась по подземному ходу. Свет догоняющего факела дрожал на моей бегущей тени.
Что-то насторожило меня. Этого сужения точно не было и рельеф стен не тот.
Проклятье!я остановилась как вкопанная.Я пропустила поворот,с сожалением, проворчала я себе под нос.
Эй, возьми себя в руки, рыжая! Кто-нибудь слышал, чтобы чайки жили под землей?насмешливо проронил Камиль.
Заткнись, и не подходи ко мне!зашипела я со злостью. Но собраться с мыслями не мешало бы. Я заставила себя перестать думать о хлестких словах, о своей выросшей обиде на Камиля, и вспомнила план лабиринта. Очень скоро мы вернулись к остальным.
«Чего это я так распереживалась? Глупая! Почему я такая глупая?! Разве мы с вольфгарами друзья? С чего это вдруг мне показалось, что Камиль должен относиться ко мне иначе?»
Рад, что ты жив!приветствовал Алишер Камиля, дружески толкая его плечом.
Пойдем дальше, нечего рассиживаться!оскорбленной фурией, бросила я на ходу.
Тара, но тебе опасно идти первой, ты же видела, что может случиться!властно остановил меня Алишер. Он ведь не знал, насколько я сердита на вольфгаров!
Ну и что! Кто бы из-за этого расстроился?! Я пойду первой и всё! Не подсылай больше ко мне никого из своих, и не командуй! Я веду!
Я тоже недооценила упрямую настойчивость и властную суть Алишера, который видимо любой ценой, привык добиваться своего. Как пушинку он схватил меня и забросил себе за спину.
А вот теперь командуй ты!твердо произнес он, но от меня не ускользнула еле заметная торжествующая ирония в его тоне.
Ему я доверяла. Даже со спины от него исходила спокойная уверенность, какая-то непоколебимая вера, что он защитит и иначе не будет, что надежнее и сильнее его никого нет, не смотря на то, что он был рождён вольфгаром. Я обняла его за шею и прошептала:
Иди вперед, и через каждый второй перекресток поворачивай направо.
И это его ощущаемое дружеское снисхождение, вызвало у меня волну эмоций. «Да, фактически меня на спине нес мой враг, с которым когда-нибудь в смертельной схватке столкнуться наши воины. Но я упорно не хотела быть врагом Алишера, врагом вольфгаров. Они так часто снились мне по ночам! В моих видениях я была как-то связана с этим народом. Горько было осознавать, что в другой ситуацииони убили бы меня даже имени не спросив, без сожаления. Хотелось бы думать, что это не так, но» Случайная слеза скатилась и капнула ему на шею. Алишер чуть замедлил шаг, наверное, заподозрил что-то неладное.
Можешь идти быстрее? Я хочу, чтобы это поскорее закончилось,прошептала я ему.
А что с твоей свободой?так же тихо спросил он.
Накрылась лопухами. Я возвращаюсь в заточение, без надежды и смысла.
Поэтому у меня мокрый затылок?
Но я не стала отвечать. Пусть мучается в догадках, а может быть, ему всё равно, что скорее ближе к правде.
Ну вот, последний раз налево и всё время прямо. И здравствуй Криленд! Солнечный свет и холодный ветер ударили в лицо одновременно.
Прощай, Алишер,сдержано проговорила я, стараясь не смотреть на стоявшего рядом сним Камиля. Алишер коротко кивнул.
И топая рядом с Самсоном, я всё время затылком чувствовала чей-то буравящий меня взгляд. Мне так хотелось обернуться, что у меня начала ныть шея, словно её тянули за веревку. Боролась с собой я не долго. Всё-таки оглянулась. Отряд вольфгаров ушел в противоположную нам сторону. На месте где мы расстались, стоял лишь один Алишер, провожая нас долгим взглядом. Расслабленные плечи, рука, небрежно касающаяся рукояти меча. Я вздохнула, и сама не поверила, что вздохнула с грустью. Мне будет его не хватать.
Глава 4
Я догадывалась, что не было смысла отправляться прямиком домой. Мне предстояло держать ответ перед советом старейшин и принять их приговор каким бы он ни был. Поэтому я плелась в зал совета на непослушных ногах, а люди, которых я привела из Вислона, продолжали горячо обсуждать наше происшествие. Отрешенная, погруженная в свою безысходность, я, не вникая, пропустила мимо ушей затянувшиеся споры, крики и рассуждения. Только когда Дориан гаркнул на весь зал моё имя, я встрепенулась, и устало произнесла:
Я не считаю себя виноватой или предавшей свой народ. Наоборот, если бы не отряд вольфгаров, никто бы не выжил, и мы не прошли бы через лабиринт. Как это ни горькоони умеют драться лучше нас, можете даже забросать меня камнями за это. Я уверена, что в борьбе с дигонамивольфгары станут нашими союзниками. У меняснова было видение. Я ничего не придумываю, пусть боги станут мне свидетелями! Я действовала по наитию. И ведь никто же не пострадал!
Они наши лютые враги! Ты безумна, Тара! Вольфгары убили твоего отца! Как ты смеешь возражать отступница?!
Неправда! Моего отца убили дигоны, когда он вел отряд по новому, недавно проложенному пути, так что нечего здесь брехню наводить!воскликнула я.И это тоже я видела в видениях, то, как он погиб! Я так же видела дигонов, ещё до того, как они начали нападать. Можете меня казнить, заточить в темницу или проклясть, но я всё равно скажу, что невиновна!
Посмотрим. Если бы не твои знания. Но вольфгары никогда и ни за что не станут нашими союзниками,недовольно протянул Дориан, с таким пренебрежением и брезгливостью, будто я стояла перед ним умащенная дерьмом или того хуже. Я ему была не нужна, им был нужен проводник. Дориан подтянул щёки и продолжил:А ты завтра же станешь законной женой одного из моих сыновей. Завтра Уолтер станет твоим господином.
И чем же он так провинился перед тобой?!нервно вздрогнув, прыснула я. Дориан раскраснелся и нахмурился ещё больше.
Ступай домой, Тара. Приди в себя, и готовься к празднику, которого ты не заслуживаешь. И будет так и даже боги не заставят меня изменить моего решения!
Так плохо и мрачно в моей растревоженной душе ещё никогда не случалось! Не хотелось никого ни видеть, ни слышать, ни вести разговоры. Я промчалась мимо замеревшей в дверях, осуждающей меня, Линды, закрылась в своих покоях и упала на своё старое ложе, давно впитавшее все мои детские слёзы. Сейчас и плакать не хотелось. Я очень устала. Мысли выматывали меня изнутри. Беспорядочные, они гнали сон, стуча в голове беспокойной барабанной дробью. Теперь я не знала, как я буду жить дальше. Казалосья потеряла себя. Даже моё предназначение больше не волновало меня. Меня терзало то, что мою судьбу кроят другие. Как можно существовать, если на тебя примеряли чужое счастье или несчастье? Я знаю, что возненавижу такую жизнь, будто неподвижное туловище с отрубленными руками и ногамиживо, мыслит, но сделать ничего не может!
Я вскочила, и, стянув с себя верхнее грубое платье, стала расхаживать по комнате, бесцельно прикасаться к предметам. А душу медленно заполняла холодная тьма. Так хотелось ничего не чувствовать! Задумчиво взяв в руки свой меч, я провела ладонью по холодной стали. Затем, вдруг зажав лезвиерезко выдернула меч. Из сжатого кулака, на пол стала капать алая кровь. Застонав от боли, я упала на колени.
«Значит, ещё способна ощущать».
Так же как стекала в лужицу кровьтак же из меня рвалась моя душа, и эта боль была сильнее, она приводила меня в безумное отчаянье. Обмакнув ладони в свою кровь, собирая её с пола, я отерла мокрые и липкие руки о верхний лиф, пока не перепачкалась вся, пока кровь из раны не перестала сочиться, пока не притупилась боль. Мне хотелось завыть, но эти стены сдерживали меня! В голове всё чаще и отчетливее стучала одна мысль: «Уж лучше умереть, чем так!»
Только мне известные ходы никто не стерег! Я словно безучастная тень выбралась из поселения и даже не заметила, как это произошло. «Пусть, пусть меня убьют вольфгары, но чужой воле я не подчинюсь! Больше не могу! Холодно, но это ничего, скоро всё закончиться! Зато здесь на воле ночь, время скользящих монстров».