Проводили, но я не захотела встречаться с ним.
У нас была центральная база ДНК, которая содержала записи по всем Мохири, живущим со времён начала тестирования тридцать лет назад. С тех пор в базу вносились ДНК всех новорождённых, вместе с ДНК сирот, когда их обнаруживали. База была создана скорее для идентификации убитого воина, если в этом была необходимость, но она также использовалась для выяснения из каких семей-Мохири были родом сироты.
У меня взяли анализ через неделю после моего обнаружения, но я решила не встречаться со своим отцом. Я знала его имя, и что он из Австрии, и в период, когда он посещал США, он встретил мою мать. Я также знала, что он никогда не узнавал как у неё дела, чтобы понять, что их мимолётная интрижка привела к появлению ребёнка. Если бы он хотя бы раз поинтересовался, я бы не провела первые десять лет своей жизни в страже и одиночестве.
Хамид задумчиво всматривался в меня.
Что за люди растили тебя до того, как тебя нашли?
Я пожала плечами.
Я так и не сблизилась с ними.
Его взгляд потемнел.
Они пренебрегали тобой?
Конечно же, нет, я была потрясена его вопросом. Детей-Мохири охраняли и лелеяли, и к сиротам относились с такой же заботой. Они были хорошими людьми, и дело не в отсутствии стараний с их стороны. Но после десяти лет будучи брошенной и постоянно притеснённой взрослыми, я уже была не особо доверчивой, когда меня привезли сюда.
Не знаю, зачем я рассказывала ему всё это. Я редко с кем говорила об этом периоде моей жизни. Я даже думать о нём не хотела.
Он удивился.
Ты прожила среди людей до десяти лет?
К такой реакции я уже привыкла. Дети-Мохири начинали заявлять о себе уже в раннем возрасте, обычно в три-четыре года. Без родителей или попечителя, которые должны были научить ребёнка контролировать своего Мори, демон становился сильнее и более доминантным до тех пор, пока ребёнок не становился психически нестабильным. Редко встречались сироты старше шести лет, которые не страдали какими-либо психологическими проблемами. А в десять лет я оказалась самой взрослой сиротой, которую когда-либо отыскивали. До Сары. Но она относилась к своей собственной уникальной категории.
Я широко улыбнулась.
Я ваша классическая сверхуспевающая ученица.
И одна из моих самых любимых стажёров, сказал Тристан, появление которого я даже не заметила. Он улыбнулся мне, а потом посмотрел на Хамида:Я подошёл сказать, что мы перенесли сегодняшние переговоры с девяти на восемь часов.
Хамид мельком взглянул на меня и снова посмотрел на Тристана.
Насчёт этого. К разговору присоединится Джордан.
Джордан хочет поговорить с Советом?
Тристан одарил меня скептическим взглядом.
Я скривила лицо.
Ну, уж нет, она не хочет.
Я хочу сказать, что она вынуждена будет сопровождать меня.
Хамид рассказал Тристану о заклинании, которое обернулось против нас.
Тристан озабоченно нахмурился.
Я поговорю с Шарлоттой. Им дано было разрешение поговорить с вами и провести тесты, а не вредить вам.
В этом нет надобности. Такого больше не произойдёт, в голосе Хамида послышалась твёрдость, которой минуты назад не было, но его взгляд никак не отражал жёсткий тон, когда он встретился со мной глазами. Прости, но мне придётся пойти на этот разговор. Звонок не должен будет занять больше часа.
Я кивнула.
Не надо извиняться. Но если ты хочешь сделать мне приятное, ты можешь разрешить мне ударить Бастиана снова.
Тристан рассмеялся.
Никогда не вступай в драку с ведьмаком, Джордан.
Хамид послал мне самодовольный взгляд, и я подавила в себе детский порыв показать ему язык. Только потому, что мы объявили это временное перемирие, пока связаны вместе, не означало, что кто-либо из нас собирается менять свои решения.
Мы сопроводили Тристана в его кабинет, где я попыталась занять себя капанием в интернете по телефону, пока Хамид и Тристан заняты с конференц-звонком. Я бы не стала возражать, будь звонок интересным, но они девяносто минут планировали куда какая исследовательская группа Совета отправится далее. Я уже почти уснула в кресле ко времени, как звонок, наконец, был завершён.
Было только десять часов вечера, когда мы покинули офис Тристана, но моё тело изнывало так, словно я не спала несколько дней. Многочасовые испытания магией оказали на меня такой эффект.
День был долгим, сказал Хамид, заметив, как я пытаюсь подавить очередной зевок. Мы должны попытаться немного поспать.
Ладно.
Я начала было желать ему «спокойной ночи», но слова умерли у меня на языке, когда я осознала, что перед нами стоит новая проблема. Нам придётся спать в одной комнате, пока заклинание Бастиана не исчерпает себя. Судя по выражению лица Хамида, он уже думал об этом и ждал пока до меня дойдёт это.
Я буду спать на полу, сказал он раньше, чем у меня появилась минутка подготовить себя к этому. Мы можем расположиться в твоей комнате, если так тебе будет удобней. Для меня это не принципиально.
От мысли, что мы будем одни в моей комнате, всё внутри меня опустилось. Что-то в этом показалось мне чересчур приятным, что мне стало не по себе. И меньше всего в подобные времена нам нужна была интимная обстановка.
Твоя комната, наверное, больше, и для тебя там будет комфортней, сказала я. Мне только надо захватить из своей комнаты одежду для сна.
Хамид стоял за дверью моей ванной комнаты, пока я чистила зубы. Это, однозначно, был один из самых нереальных моментов в моей жизни. Он выглядел огромным титаном, когда я вышла из ванной, и я грустно улыбнулась, начав копаться в бельевом шкафу в поисках футболки и соответствующих шортов. Совсем не так давно было время, когда нахождение в спальне наедине с большим воином, было моей сокровенной фантазией. И она осуществилась немного не так, как я себе представляла.
Мы оба затерялись в мыслях, пока шли к комнате Хамида, расположенной на втором этаже южного крыла. В комнате он отвернулся, и я переоделась в пижаму, а затем я помогла ему расстелить одеяло на полу и положить подушку. Я чувствовала себя виноватой, когда забралась в его огромную кровать и услышала, как он растянулся на импровизированной постели на полу. Но каждый раз, когда я предлагала ему поменяться местами, он отказывался даже слышать об этом.
Я выключила лампу, погрузив комнату в полную темноту, и легла на кровать. Я долго искала удобное положение, а потом закрыла глаза и попыталась уснуть. Но, как и прошлой ночью, мой разум было невозможно выключить. Не помогло и то, что запах Хамида всё ещё витал на подушке, и что я слышала его тихое дыхание в нескольких метрах от меня.
Всякий раз, когда я меняла положение, я старалась не побеспокоить его, потому что хоть кто-то один из нас должен был отдохнуть. В какой-то момент я подумала, что надо бы снова пробежаться, раз уж прошлой ночью это помогло. А потом вспомнила, что никуда не смогу пойти без него, и тихо вздохнула.
Не можешь уснуть?
Его голос перепугал меня, поскольку я считала, что он уснул.
Прости, постараюсь лежать спокойно.
У тебя всегда проблемы со сном? спросил он.
Я уставилась в потолок.
Иногда. Полагаю, я всё ещё немного на взводе после сегодняшнего дня.
Я не стала говорить ему, что иногда, когда я не могу уснуть, я люблю ездить на мотоцикле по городу, или что нахожу ночной клуб и партнёра, чтобы прогнать все мои заботы прочь. В ночи, когда я патрулировала или была на задании, проблем со сном по возвращению домой у меня не было.
Пробежаться не хочешь?
Хочу, без тени сомнений ответила я.
Сев, я включила лампу и моргнула, когда свет затопил комнату. Мой взгляд тут же опустился на пол, и я уставилась на Хамида, лежащего без футболки поверх одеяла. Ёшкин кот. На нём были спортивные брюки, но вида его мускулистых плеч и груди и накаченного пресса было достаточно, чтобы я позабыла обо всём на свете.
Хамид встретился со мной взглядом, и я отвела глаза, но успела заметить намёк на улыбку на его губах. Я подождала пока он встанет и натянет футболку, и только потом посчитала, что посмотреть на него будет безопасно.
Мне придётся сходить за одеждой в комнату, сказала я ему, понадеявшись, что для него это не станет напрягом, и он не передумает.