Я помолчала, переваривая услышанное. Трагичный исход, ничего не скажешь. Несмотря на все уважение к гению товарища Кордашева5, я всегда сомневалась в вероятности существования цивилизаций третьего типа и выше. Обладание такой мощью не пройдет бесследно. Как показывает жизнь, изучению которой я посвятила так много времени, природа легко справится без нас, а вот мы без неенет. В стремлении к техническому совершенству важно не перейти грань, после которой все пойдет крахом.
Приятно видеть работу мысли на твоем лице, поддел меня Рим, отвлекая от тяжелой темы.
Ты обещал объяснить, зачем тебе экзоскелет, припомнила я давно мучивший вопрос.
Чтобы понижать температуру тела. Рим закатал рукав, демонстрируя переплетение металлических нитей. Они частично уходили под кожу, что привело меня в замешательство.
Он что, вживляется?
Есть и съемный вариант, который не требует вживления в ткани и мозг. Но он не позволяет управлять температурой, просто снижает ее до необходимого минимума. Для командировки на пару дней годится, но в долгих перелетах нужен полноценный. Без экзоскелета вылет с Флиберии запрещен.
И что, эта штука у тебя по всему телу?
Есть свободные зоны, подмигнул Рим, и я покраснела.
Это больно? Носить такую штуковину?
Нет. Экзоскелет конструируется индивидуально, учитываются все особенности строения. Операция по внедрению проводится под наркозом. Рим поморщился, будто от неприятных воспоминаний, но все же продолжил: Больно потом, когда это все зарастает. Больно и холодно. Но быстро привыкаешь.
Бедолаги! Мне крохотный переводчик под кожу засунули, и то второй день чешется, а Рим таскает на себе как минимум три кило металла.
Дай мне свой планшет на время, попросила я. Хочу поизучать вашу культуру.
Ты же все равно ничего не поймешь. Он, тем не менее, вытащил из кармана планшет, развернул и протянул мне.
Я насмотрюсь картинок и попозже завалю тебя вопросами, пообещала я. Напиши мне слово «Флиберия» на всегалактическом.
Если ты планируешь докучать мне вопросами, может, мне не стоит помогать тебе их плодить?
Я уставилась на него с такой мольбой, что Рим не решился спорить дальше. Вздохнул, молча выполнил просьбу, выкопал из покрывала техалийский коммуникатор и оперативно смылся, не дожидаясь первой порции вопросов.
***
Через несколько часов я выползла в коридор, надеясь утрясти полученную информацию с помощью небольшой прогулки.
Флиберия оказалась кошмаром пирофоба. Ее жаркая поверхность изобиловала гейзерами, активными вулканами и лавовыми озерами. Оранжево-желтое небо с двумя солнцами и чернолистная флора добавляли апокалиптичности картинке. «Чарующий» пейзаж напоминал окрестности у логова злодея из детских мультиков. Немудрено, что флиберийцы готовы встраивать в тела гору металла, лишь бы оттуда свалить.
Экзоскелет я тоже рассмотрела, наобум ткнув в экран и удачно оказавшись на перекрестной ссылке. Выглядел он, как металлическая нить, в некоторых местах уходящая под кожу или перерастающая в пластины покрупнее. Пластинки располагались на основных крупных мышцах, а нити дублировали строение скелета.
Если судить по картинкам, физиологически инопланетяне мало чем от нас отличались, что меня слегка разочаровало. В глубине души я все еще надеялась найти у Рима хвост или двенадцать пальцев на ногах, чтобы был повод его поизучать. А то безобразие: что это за инопланетный корабль, на котором астробиологу заняться нечем! Пока единственным обнаруженным отличием оставался внутренний огонь, но просить Рима снова загореться было, признаться, страшновато. Воспоминания о сожженной в кулаке веточке еще не успели померкнуть. Парня я, конечно, не боялась, но лучше пока разобраться с теорией, а уж потом переходить к практике.
На родной планете, где нет необходимости носить экзоскелет, флиберийцы выглядят иначе. Я долго разглядывала фото маленькой девочки, похожей на солнышко: золотисто-рыжей, с глазами цвета яркого пламени и светящейся, как раскаленный уголек. Красиво, но слишком странно и непривычно.
На мостовой палубе никого не было. Наверное, по корабельному времени наступила ночь, и все сотрудники разошлись по каютам. Я уже наловчилась выверять время суток по освещению, которое тускнело к вечеру, а утром снова становилось ярким. Ночью на корабле горела только малая часть светящихся полос. Наверное, чтобы легче было настраивать биоритмы среди вечной космической тьмы.
Беспрепятственно пройдя на середину моста, я облокотилась на прозрачные перила и хотела помедитировать на мирно спящего тираннозавра, но тут свистнула лифтовая труба, и до боли знакомый голос отчетливо прошептал:
Ты уверен, что она в каюте?
Я присела за перилами, надеясь, что блики на стеклянном мосту и приглушенное освещение помешают Риму меня увидеть. Куда это он собрался так поздно? Да еще, судя по вопросу Кипа, предварительно убедившись, что меня тут нет.
От нее всего можно ждать, так же шепотом ответил Рим и на цыпочках побежал по балкону.
Из-за прозрачной перегородки его было отлично видно, и он тоже наверняка бы меня заметил, если бы смотрел по сторонам. Но Рим целенаправленно прокрался к одной из дверей, дождался, когда она скользнет в сторону, приплясывая от нетерпения, и прошмыгнул внутрь.
Я ломанулась вперед на предельной скорости и успела-таки протиснуться, пока дверь не закрылась. Оказавшись внутри, замерла, прислушиваясь и стараясь дышать как можно тише.
Надо тебе, а выслушивать потом обоим! Свистящий шепот Кипа раздавался откуда-то сбоку.
Когда она в следующий раз ко мне прицепится, я отключу тебя от зарядного устройства. Посмотрим, как тебе понравится голодать, глухо пригрозил Рим.
Та-а-к И при чем тут голод? Похоже, Кип все-таки спрашивал не обо мне. Тогда о ком же? Не спеша выдавать свое присутствие, я пошла на голоса. В помещении было еще темнее, чем на балконе, горела только тусклая аварийная подсветка, но я разглядела несколько столов и что-то похожее на буфет. Откуда-то из глубины слышался мерный гул рефрижераторов, напомнивший об утренней лаборатории. Легкий запах вареных кабачков окончательно утвердил меня в догадке: это столовая для сотрудников. Но почему Рим пробирается сюда ночью, тайком? Или он из касты ночных жрецов, терроризирующих холодильник под покровом темноты?
Флибериец обнаружился в закутке, который, должно быть, исполнял роль кухни. По пояс закопавшись в шкаф, он чем-то активно шуршал и хрумкал.
Попался! Я резко хлопнула его по спине.
Как он подскочил! На миг мне почудилось, что флиберийцы летают: Рим взвился вспугнутой перепелкой, хлопнулся головой о перегородку и шарахнулся, усыпая пол бутербродами. С куском колбасы во рту и перепуганным взглядом гордый космический завоеватель выглядел до того комично, что я сползла по стенке, держась за живот. Сообразив, что это всего лишь я, Рим облегченно выдохнул сквозь колбасу, но тут дверь столовой с шорохом открылась.
Здесь кто-нибудь есть? Мелодичный женский голосок колокольчиком прозвенел в пустой столовой, а Рим ни с того ни с сего развил такую бурную деятельность, что я даже малость струхнула.
Выпучив глаза, он с натугой проглотил колбасу, рывком поднял меня с пола и силой запихал в шкаф, который оказался не шкафом, а целой кладовой. Рим закинул внутрь рассыпанные бутерброды, закрыл дверцу и зажал мне рот ладонью, с чем я была категорически не согласна. Во-первых, меня наповал сразил запах сервелата; во-вторых, не люблю, когда кто-то пытается меня заткнуть; а в-третьих, руки флиберийца балансировали на грани ожога. Я принялась яростно отбрыкиваться, но избавиться от него оказалось не так-то просто. Пресекая все старания, Рим придавил меня к стене всем весом, практически задушив, и злобно зашипел:
Ну, Саша, молись теперь, чтоб она нас не заметила! Да тихо ты!
Саша, послушай его хоть в этот раз, прошу! истерично всхлипнул Кип.
Я протестующе мыкнула. В кладовке теплело с каждой секундой. Если мы еще немного так постоим, я изжарюсь заживо. Рима бы в мою квартирку, когда отключают отопление: я, бывало, так замерзала, что приходилось по дому в пуховике ходить, и тепленький флибериец пришелся бы весьма кстати. Но в крохотной кладовой тесный контакт с ним заставлял меня обильно потеть и копошиться в безуспешных попытках хоть немного отодвинуться.