Миша, кто это сделал? начал выспрашивать Женя. Миша, брат, ответь намкто сделал это с тобой?
Но Мишка не мог сказать ничего членораздельного. Он пытался, но отдельные слова не связывались в предложения. Паша расслышал только «лук», «зад» и «больно».
Мы заберем тебя отсюда, сказал ему Женя, мечом пытаясь перерезать веревки, что фиксировали Мишкино тело на столе. Мы тебя на ноги поставим. Ты, главное, не сдавайся.
В этот момент до того безумный от боли и ужаса взгляд Мишки обрел временную ясность, он уставился на своих друзей, и громко выпалил:
Бегите, глупцы!
А вслед за этим входная дверь в избу с грохотом захлопнулась. И Паша с Женей расслышали, как снаружи ее подпирают чем-то тяжелым.
Мишка кричал все громче, судорожно дергаясь на столе. Торчащий из его зада лук задорно раскачивался из стороны в сторону. Кажется, несчастный страдалец что-то знал. Это знание жуткой болью светилось в его очах. Он знал о том, что за кошмарный монстр обитает здесь. Паша, заглянув в глаза истерзанному другу, невольно содрогнулся. Нет, здесь орудовал не человек. Обычный человек не мог повергать в такой ужас. Тут обитало нечто. Нечто, выползшее на свет божий из темных глубин, где властвует вечный мрак и хлад замогильный. И это нечто было голодно. Оно явилось в мир, чтобы питаться чужими страданиями.
Паша и Женя бросились к двери, и попытались открыть ее. Безрезультатно. Они стали толкать ее плечами, лягать ногами, но та даже не шелохнулась. Судя по всему, снаружи ее подперли чем-то большим и тяжелым, возможнобревном.
Что будем делать? закричал Женя, и Паша понял, что его друг балансирует на краю паники. Ему и самому было дико страшно. Они угодили в ловушку чудовища, и одному богу было известно, как собирался поступить с ними кровожадный монстр.
Паша попытался взять себя в руки и с трудом возвратил себе здравомыслие. Дверь им, похоже, не сломать, но, возможно, удаться пробиться сквозь окна. Те были заколочены толстыми досками, но разве они не сумеют выбить их? Или разрубить мечами?
Окно! крикнул Паша, тряся истеричного друга за плечи. Женя, окно! Бери меч, мы сломаем доски.
Они бросились к своему оружию, повернулись к окну, и обомлели от ужаса. Потому что снаружи был огонь. Паше почудилось, что сквозь щели между досками он видит морду дракона, ощетинившуюся рогами и покрытую темной чешуей. Огонь вырывался из его оскаленной пасти, сквозь ряд острых зубов, а прищуренные глаза, полные нечеловеческой злобы, смотрели на двух рыцарей. Затем огонь полез внутрь, и Паша понялэто факел. Кто-то снаружи пропихивал горящий факел в избу.
Женя в этот момент тоже кое-что понял. Понял, запах чего почувствовал, когда они вошли сюда. Это был запах керосина.
Факел упал на покрытый мусором пол, и огонь тут же вспыхнул с невероятной силой, начав стремительно расползаться по всей избе, взбираться на бревенчатые стены, вскидывая языки, лизал солому кровли. Как оказалось, вся изба изнутри была залита керосином. Кто-то очень постарался, превращая заброшенное жилище в крематорий.
Паша и Женя быстро отступили к столу, на котором корчился и кричал Мишка Гуд. Огонь стремительно набрал силу, и наступал на них стеной жара и смерти. Языки пламени скользили по стенам, удушливый дым стремительно заполнял избу. Ребята бросились к окну в противоположной от входа стене, стали колотить кулаками по толстым доскам, но гвозди держали крепко и не поддавались. А огонь уже подступил к ним вплотную. Он перекинулся на стол с привязанным к нему Мишкой, и тот в один миг превратился в живой факел. Его крик перешел в какой-то жуткий монотонный вой, которому вторил жадный рев набравшего силу пламени.
Паша и Женя продолжали колотить сбитыми в кровь кулаками по доскам в окне, когда огонь охватил их, нырнул под доспехи, и впился в кожу своими смертоносными языками. Их хоровой крик разнесся по мертвой округе, ненадолго потревожив тишину брошенной деревни. Разнесся, отзвучал, и довольно быстро смолк. Смолк навеки.
Изба полностью скрылась в вихре бушующего пламени, а дым, валящий густым столбом, казался темной колеблющейся колонной, подпирающей усыпанный звездами небесный свод. Два человека стояли перед гигантским костром, и, щурясь от накатывающего волнами жара, смотрели на огонь.
Хорошо горит, заметил Цент, сунув в рот сигарету. Он подобрал горящую палку, которая вылетела из костра и упала ему под ноги, и прикурил от нее.
Рядом с ним трясся бледный Владик. Зверская расправа над тремя людьми повергла его в шок. Даже с учетом того, что эти трое являлись похитителями Машки, которые, возможно, успели сделать с его возлюбленной всякие нехорошие вещи, они не заслуживали подобной смерти. Ее никто не заслуживал. Даже самого злобного злодея, которого нет никакой возможности терпеть на этом свете, можно умертвить быстро и гуманно, не превращая казнь в сатанинское жертвоприношение. Но Цент, похоже, был на этот счет иного мнения.
Запеканка в стиле девяностых, сказал он, выпуская изо рта клуб табачного дыма. Что ж, начало зверской мести неплохое. Даст бог, и продолжение не разочарует.
Владик вздрогнул, представив себе, сколькие несчастные еще расстанутся с жизнями на его глазах. Расстанутся страшно, болезненно, с дикими криками.
И с этим непосильным грузом ужасов, свидетелем которым он непременно станет, ему теперь придется как-то жить.
10
Сложившись пополам, юный Петя, бледный и потный, мощным фонтаном извергал из себя недавно съеденный завтрак. Завтрак пошел наружу коротким путем, через рот. Он решил срезать маршрут, когда глаза Пети увидели то, что осталось от троих его друзей. А осталось от них немного. От бедняги Мишки только кости, обугленные черные кости, да и тех не слишком много. Пламя было такой силы и продолжительности, что почти уничтожило тело полностью.
От Паши и Жени сохранилась кучка черного металлато, во что превратились их некогда сверкающие на солнце латы. Только благодаря латам и удалось понять, что эти останки принадлежат их друзьям, а не каким-то левым людям.
Какие же нелюди могли сделать такое? простонал Артур. Он едва держался на ногах, но, в отличие от юного Пети, его желудок оказался чуть крепче, и он не извергал из себя рвоту.
Нелюди, согласился Ратибор.
Вождь был мрачнее ночи. Он глядел на пепелище, на черное от копоти железо, некогда бывшее доспехами, и трухлявые головешкито, во что превратились тела их соратников, и на его вечно невозмутимом лице проступило выражение страха. Тот, кто сделал это, не был человеком. Возможно, он выглядел, как человек, ходил на двух ногах и разговаривал ртом, но это ничего не значило. За человеческой внешностью скрывался ужасный монстр.
Что мы будем делать? спросил Артур.
На языке Ратибора вертелся ответмстить! Выследить и уничтожить тех злодеев, что так зверски расправились с Мишкой, Пашей и Женей. Поубивать их, как бешеных собак, ибо они такие и есть.
Но одновременно с желанием мести в душе Ратибора противными волнами распространялся какой-то суеверный ужас. Интуиция подсказывала ему, что в этот раз они столкнулись с чем-то, что не смогут ни убить, ни пленить. От этого чего-то можно было только убегать без оглядки.
Столб дыма, поднимающийся к небу, они заметили еще ночью из своего лагеря, но не решились отправиться к его источнику в темноте. Ни Мишка Гуд, ни Паша с Женей, что отправились на его поиски, так и не вернулись в лагерь до утра. И Ратибор уже тогда почувствовал, что с соратниками произошло нечто ужасное.
Едва рассвело, как он приказал своей дружине собираться. Следовало выяснить, что произошло с их друзьями. Тем, возможно, требовалась помощь. Они даже могли быть ранены, потому и не смогли добраться до лагеря прошлым вечером.
Но не все рыцари пожелали отправляться на поиски. Виталик и Костик, которые непрерывно метали друг на друга полные лютости взгляды, заявили, что не могут оставить Машку одну.
У нее ведь ножка болит, заметил Костик. Как мы можем бросить здесь бедняжку? А если поблизости окажутся мертвецы?
Машка одарила заботливого ухажера благодарным взглядом.
Вот именно, поддакнул Виталик, с ненавистью косясь на бывшего друга. Если на лагерь нападут зомби, кто-то должен будет защитить от них Машу. Поэтому, я должен остаться.