Как трудно, оказалось, покинуть родной край!
Эй, мужик, куда путь держишь? окликнул какого-то тщедушного позевывающего мужичонку Май, поравнявшись с небольшой вяло плетущейся телегой. Сидящий на вожжах мужик нехотя приоткрыл глаза, усиленно пожевав соломинку. Он окинул Мая и Солоху долгим изучающим взглядом.
В Накеево, нехотя проворчал он, выплевывая изжеванную соломинку, натягивая поводья. Связываться с незнакомцами ему не очень-то и хотелось. Тощая облезлая кобылка протестующе заржала, потянувшись к зарослям одуванчиков, растущих у дороги.
Путников возьмешь? Мы заплатим, предупредительно побренчав солохиным кошелем, спросил Май. Девушка возмущенно охнула, но при незнакомце постеснялась устраивать разборки со своим новым знакомым. Мужичонка задумчиво перевел взгляд на кошель, затем на Мая, и неохотно кивнул, позволив оборотню взобраться на телегу. Следом пошла и Солоха, ловко залезая и подсаживаясь на мешки к Маю.
А Накеево, это где? спросила она, подтянувшись к уху оборотня.
Недалеко от Каменца, ответил он. Город такой.
Амногозначительно протянула девушка отстранившись. Прожив семнадцать лет в одном селе, она знала только несколько городов: Маковец, куда отец ездил на ярмарку, соседнее село, где жила Матрена и, конечно же, далекая южная Столица, город-мечта. О существовании других городов она и понятия не имела до поры до времени. Теперь же девушка пыталась судорожно запомнить новые названия городов и приблизительно представить, как далеко они находятся друг от друга. Не обладая должными картографическими познаниями, выходило не очень-то и внушительно.
А вы куда направляетесь? По вам не видно, что вы местныемужичонка, видимо отчаянно скучающий по общению решил первым завести разговор.
Путники, поспешил ответить за Солоху Май. Девушка кинула на оборотня гневный взгляд. Мужчина лишь равнодушно пожал плечами продолжив:Путешествуем по Приграничью, собираем и коллекционируем легенды и поверья.
О, это да! Куда уж Приграничью без сотни-другой баек! увлеченно поддакнул мужик. Глаза его зажглись азартными огоньками. Вся недобитая нечисть тут обосновалась, их с югов охотники гонят, они сюда бегут. Тут и людей поменьше и охотников нет. А за Приграничьем вообще раздолье и рай для нечисти. Люди на востоке их там чуть ли не обожествляют, охотников гонят, а нечистых приваживают. Вон хоть взять эту новую историю. Знаете благородного барона Лендларха с Севера? А он-то оказывается, оборотнем был! А, казалось бы, какой древний благородный род, никто бы на них и не подумал. Веками правил, людьми управлял. Мой зять, кстати, участвовал в облаве. Своими глазами видел, как преображается лицо благородного аристократа. Вроде и человек, а через минуту уже волком обратился. Зять так и говорит: как в глаза глянул те, чуть не помер от страха. Хорошо, что с ними тогда охотник был. Зять до сих пор не может забыть этого боя между оборотнем и охотником.
Солоха слушала раскрыв рот от удивления. Она, конечно, знала, что в Приграничье кого только не водится, но в их селе никогда ничего не происходило. Находившееся вдалеке от всех основных путей сообщения, сплетней в Солнечное долетало мало. Никаких сенсаций или же по-настоящему интересных баек в их селе не ходило. Оборотней сельские отродясь не видели, с ведьмами в основном дружили (если, конечно, считать дружбой веревку на шее), а про вампиров и гулей знали только из сплетен.
Май же наоборот слушал и кивал, впрочем, от внимательного взгляда Солохи не смог укрыться злой блеск его глаз и плотно стиснутые губы. Не обращавший на тонкости мимики внимания мужичок продолжил рассказ.
Охотник-то попался опытный. Он этому волчаре быстро голову снес, а потом взялся за его детишек. Потом, если не ошибаюсь, обезглавили и его жену, эту как ее баронессу Илону. Вытащили ее, ведьму, за косы, да там и сожгли. Там вроде как еще двое волчат, сынков баронских было. Моему зятю выпала честь нести голову одного из них на пике Щедрый охотник, кстати, после этого милостиво позволил воспользоваться графским добром! Ох, и знатная потом попойка была! У барона в погребах такие вина хранились и меда! Я в жизни таких не пробовал! Сразу виднобарское, не чета тому поилу, что в местных трактирах разводят! Вот, кстати, гляньте, мужик засунул руку под рубаху, вытащим небольшую золоченую цепочку, на которой болтался небольшой рубиновый кулончик. Зять с волчонка снял. Натуральный камень!
Солоха невольно залюбовалась. Камень, будто бы того и ждал, ярко вспыхнув в лучах солнца, заиграв, заблестев своими гранями, невольно ослепив крестьянку.
Ты бы лучше спрятал его куда подальше, нехотя буркнул разом потерявший к диалогу интерес манул. Май развернулся, облокотившись о мешки. Ворья и разбойников нынче, что пыли на дороге.
От упоминания разбойников мужичонка заметно струхнул, поспешив спрятать драгоценность. Он начал боязливо оглядываться по сторонам, напряженно вглядываясь в каждые придорожные кусты.
Солоха решила последовать примеру Мая. Мешки оказались мягкими, видимо, набитые мукой или же какой-то мелкой крупой. Мерная езда, поскрипывание не смазанных осей колес и жаркое солнце, уже успевшее доползти до зенита усыпляли и расслабляли. Солоха и не заметила, как погрузилась в сон, опустив голову на плечо слегка зазевавшегося, или же задумавшегося о чем-то своем Мая. Парень недоуменно перевел взгляд с проползавшего мимо пейзажа на умиротворенное, расслабленное личико селянки, нахмурился, видимо желая сказать какую-то колкость, но в последний момент, передумав лишь постарался устроиться поудобнее, опустив свою широкую ладонь на хрупкую девичью головку.
***
И хотя мужичок ехал медленно, уже к вечеру Солохе удалось увидеть на горизонте обгоревшие низкие каменные стены Накеево. Как оказалось, это место было древним городом-крепостью, столетиями красуясь прибитыми к стенам вражескими щитами варваров, во множестве атакующих неприступный городишко с Севера. Красовались не только щиты, но и шлемы варваров, во множестве развешанные по стенам подобно горшкам, которые Параска любила сушить на заборе.
В целом приземистые стены в лучах заходящего солнца выглядели не очень приветливо, настраивая не на самый благодушный лад. Наверное, всему виной была та атмосфера вечной войны, сохранявшаяся в течение столетий. И хотя с момента объединения этих земель под властью царя на Накеево больше не нападали, местные все равно относились к приезжим с большим подозрением. В этом Солоха смогла убедиться на личном опыте, столкнувшись лицом к лицу с городскими стражами, стоящими на подступе к воротам. Это был единственный вход в Накеево. Окруженный со всех сторон глубоким рвом он не оставлял купцам и путешественникам выхода, заставляя день и ночь толпиться у стен ожидая своей очереди досмотра.
Попали в такое столпотворение и Май с Солохой. Мужичонка, видимо, привыкший к таким запорам на дороге повел себя невозмутимо и спокойно, принявшись за свой ужин.
До ночи стоять будем, заметил он, отщипывая от своего хлебца кусочек и подавая Солохе. Девушка благодарно заулыбалась, приняв угощение.
Спасибо, очень вкусно, поблагодарила она, в свою очередь, отщипывая кусочек для оборотня. Май показательно фыркнул, но нос воротить не стал, с упоением вгрызшись зубами в еду. С заходом солнца его внешность начала потихоньку меняться: волос потихоньку приобретал характерную седину, а радужка просветлела. Мужичок, в отличие от Солохи присматриваться не думал, в упор не замечая этих метаморфоз. Девушка хотела было спросить у Мая, в чем причина этого, но в итоге решила отложить этот вопрос до лучших времен, когда рядом не будет лишних ушей.
Как и предсказывал мужичок, досмотр приезжих проходил до самого победного. Солохе и Маю чудом удалось пройти таможню до того, как солнце окончательно зашло за горизонт и бравые стражи принялись захлопывать перед опоздавшими створки громадных ворот. Оставшихся же бессердечно выдворили прочь, наказав являться по утру.
Расплатившись с мужичком, Май, уверенно повел Солоху куда-то вглубь узких, дурно пахнущих улочек. Девушка опасливо косилась по сторонам, с ужасом осознав, что оказалась чертовски неподготовленной к такому испытанию как город. С заходом солнца жизнь в нем казалось, не просто просыпаласьвоскресала. Небольшие двух-трех этажные дома зажигались огнями широких окон, из каждой подворотни слышался похабный пьяный смех и громкие скабрезные песни. Полифония шумов, запахов, множество куда-то спешащих лиц, которые просто не удавалось запомнить, смущали, и даже слегка пугали сельскую простушку. Солоха невольно старалась держаться ближе к Маю, который, судя по всему, чувствовал себя в этих узких подворотнях как у себя дома. В отличие от девушки он не стремился разглядеть каждого встречного-поперечного уверенно шагая вглубь города, уводя Солоху все дальше и дальше от свежего воздуха и городских ворот.