Почему отец так меня ограничивает? Если мне предстоит стать сенатором, я должна быть посвящена во всё. Разве что, он не доверяет мне. Я знаю, он боится, как бы я не рассказала маме, что здесь происходит. Как якобы казнённые рабы работают за городом на фабриках по производству ценного сырья. Или что Воинам иногда приходится выполнять грязную работу, и, в качестве «благодарности», их также переводят на фабрики, чтобы работать надсмотрщиками. Потому что там они находятся далеко от города, и не могут никому рассказать, что происходит в Уайт-Сити. Коррупция в нашем городенорма. Не уверена, что смогу это терпеть. Я хотела бы жить с мамой и сводной сестрой, хотя в Нью-Ворлд Сити всё точно так же. Мне известно много секретной информации, которая ни в коем случае не должна дойти до граждан. Конечно, секретов гораздо больше, но я сомневаюсь, что хочу их знать.
Я сижу в своей золотой клетке, пока других эксплуатируют, и чувствую себя маленькой, бесполезной и обречённой. Я ненавижу свою жизнь. Если мне удастся войти в Сенат, я приложу все усилия, чтобы это изменилось.
Ветерок шуршит листьями и задувает под моё неглиже; нежная ткань ласкает кожу. Обычно я люблю стоять на террасе голой, потому что никто не может увидеть меня на такой высоте, а квартира отца находится на противоположной стороне дома, но теперь, когда по соседству живёт Воин
Вдруг раздаётся звон, и я поворачиваю голову. Это из моей квартиры?
Я подбегаю к двери и заглядываю внутрь. Снова раздаётся шумон идет из комнаты по соседству! Как будто стакан упал.
Я иду дальше по террасе до окна, за которым раньше спала Мираджа. Дверь на террасу открыта.
Айс? Всё в порядке?
В комнате темно, только из-под порога ванной идёт свет.
Я в нерешительности останавливаюсь. Нельзя же просто вломиться на его территорию. С другой стороны вдруг с ним что-то случилось?
Но ведь он Воин, который может позаботиться о себе!
Вот только почему сейчас там так тихо?
Айс?
«Да ладно, я просто проверю!»
Я подбегаю по мягкому ковру к закрытой двери и прислушиваюсь.
Мёртвая тишина.
Я осторожно стучу в дверь.
У тебя там всё в порядке?
Проваливай отсюда! кричит Айс.
Я вздрагиваю. Почему он такой сердитый? Может быть, он поранился, и теперь его гордость задета?
Я захожу!
Я смело распахиваю дверь, и у меня перехватывает дыхание.
Айс сидит на опущенной крышке унитаза. Голый. Вероятно, он тоже принимал душ, потому что его волосы мокрые, а кожа блестит. Я сглатываю и стараюсь не задерживать взгляд у него между ног. Ничего себе у него агрегат, а ведь он даже не возбуждён.
Когда я уже собираюсь извиниться за свою бестактность, замечаю разбитое стекло на мраморном полу.
Что случилось?
Его рука лежит на одном колене, на кафель капает кровь, но Айс, кажется, не замечает этого. Он просто сердито смотрит на меня.
Ты порезался! Я подхожу к нему, осторожно ступая между осколками. Ну-ка, покажи.
Не дожидаясь ответа, я просто беру его руку и вытаскиваю засевший в ней осколок. Затем я отрываю кусок туалетной бумаги, прижимаю его к ране и двумя осторожными шажочками подхожу к аптечке, которая висит рядом с зеркальным шкафом.
Похоже, Айс в гневе раздавил ампулу, а остальные прямо в упаковке швырнул о стену.
Я беру всё необходимое, чтобы перебинтовать ему руку, и он говорит уже не так сердито:
Просто дай мне серый карандаш из моей сумки. Он указывает на раковину.
На ней висит небольшая сумка, в которой лежат зубная щётка, бритва и другие предметы гигиены, включая «карандаш». Это лазер для ран. Я передаю его Айсу, и он, не моргнув глазом, запаивает порез.
Я указываю на разбитое стекло у его ног:
Зачем ты это сделал?
Я слышал твой разговор с отцом в машине. В его голосе по-прежнему слышится раздражение.
О боже Мне становится плохо.
Ч-что ты слышал?
Всё, рычит он, постукивая по уху. Вы, обычные люди, всегда забываете, что у нас гораздо лучше развиты органы чувств.
Он прав, я уже и забыла о его суперслухе! Кроме того, Воины отлично видят в темноте, и их обоняние также более выражено. Ониулучшенная версия нас, обычных смертных, их геном был модифицирован. Воиныэто суперсолдаты.
Моё сердце колотится, я стою перед ним словно парализованная.
Никому не рассказывай о том, что слышал! Сенат сразу убьёт и тебя, и всех, кто об этом узнает!
Айс фыркает:
Теперь я понимаю, почему мы чувствуем себя прекрасно после того, как в нас всадили пулю, и почему я всегда настолько возбуждён, что приходится дрочить.
Я поспешно выбрасываю эту картинку из головы.
Ты не берёшь себе рабыню?
Когда? бросает он мне с вызовом и встаёт, из-за чего снова возвышается надо мной. Последние годы я постоянно был в разъездах как телохранитель, и у меня было мало возможностей нырнуть женщине между бёдер. Горящий взгляд его холодных глаз останавливается на моём провокационном неглиже.
Вот чёрт, прикрыться бы чем-нибудь!
Поглядывая через плечо на осколки на полу, чтобы не наступить, я медленно отхожу назад. Айс пугает меня. Кроме нас тут никого нет, никто не услышит мой крик. Квартира отца на другой стороне коридора, и он часто остаётся на своих собраниях до поздней ночи.
В моей голове проносятся тревожные воспоминанияотрывки из шоу, где Воины набрасываются на рабынь. Перед включенными камерами. Некоторые мужчины чрезвычайно жестоки и не проявляют заботы, другие сдержанны, да, даже немного сострадаютно всем им, в конечном счёте, нужен только секс, хочет того раб или нет.
К какому сорту относится Айс? На данный момент он кажется очень злым. Его ноздри раздуваются, мышцы на груди дёргаются.
У меня скручивает живот.
Ты должен принимать препарат или
Или что? Айс вдруг подхватывает меня на руки, прижимая мои ягодицы к своему паху, и прислоняет меня спиной к стене, стоя между моими распахнутыми ногами. Боишься, что я наброшусь на тебя?
Я сглатываю. Член сильно давит прямо на мою промежность, а на мне всего лишь тонкие трусики. А ещё, кажется, он становится твёрдым.
Нет, просто
Что? мрачно спрашивает Айс.
Его взгляд останавливается на моем декольте. Мои соски жёсткие и чётко выделяются сквозь ткань. Я чувствую себя голой. Голой и полностью во власти Айса. Я боюсь этого сильного мужчину, и всё же меня волнует мысль о том, что он может взять меня прямо здесь. На весу, прижав спиной к стене. Не жёстко, а чувственно. Он целовал бы меня. Везде. Пока я не стану достаточно влажной для него.
Частота пульсации у меня между ног стремительно нарастает. АйсВоин, ядочь сенатора отец убил бы нас обоих. Так что, мне даже думать об этом нельзя!
Т-твоё тело привыкло к препарату за эти годы, у тебя будут симптомы абстиненции.
Ну и! Случалось и похуже.
Мой взгляд ненадолго устремляется к его животу, где под пупком видны шрамы. Что с ним случилось? Это клеймо? Айса будто пометили. Н В С Да это же аббревиатура Нью-Ворлд Сити!
Я держусь за его плечи и смотрю на его выбритую грудь, гортань, морщины вокруг губ. Губы Какие они на вкус?
От синдрома отмены можно умереть, шепчу я.
В горле пересохло, сердце колотится, а Айс по-прежнему держит меня на руках.
Его лицо так близко, что он почти касается меня губами.
Хватит меня убеждать, я не собираюсь принимать этот препарат! И ты никому не скажешь ни слова.
А если скажу? шепчу я.
Айс пристально смотрит на меня, но не отвечает внезапно он нюхает мою шею. О боже, зачем он это делает?
Хорошо, я буду молчать. Но только если ты тоже ничего не скажешь, выдавливаю я, впиваясь пальцами в его кожу.
Он медленно, но ощутимо трётся членом о мою промежность.
Мы держим друг друга в руках, принцесса.
Я вся горю между ног.
Я могу сказать отцу, что ты вырвал у меня эту секретную информацию силой.
Силой? Айс насмешливо выгибает бровь. Мне бы не пришлось применять к тебе силу. Судя по тому, как намокла твоя киска, ты расскажешь мне что угодно, лишь бы я тебя трахнул.
Это наглая ложь! Моё лицо пылает. Тело объято пламенем.
Он дьявольски усмехается.
Отрицать бесполезно. Я чую это. Твоя вагина изнемогает от похоти. Айс плотнее прижимает меня к себе, так что мой клитор начинает пульсировать сильнее, и несёт меня из ванной в мою тёмную квартиру.