Со мной всё нормально Шамид, зашипела, забыв о своём звании. Не кажется ли тебе, что ты слишком много на себя берёшь?
Я не забываю про субординации на мостике, но здесь я прежде всего твой друг, который вытаскивал тебя депрессии, заставлял жить, помогал справляться с горем, схватил за запястье, притягивая к себе ближе. И не позволю сползти в тоже болото. Надо будет, свяжу и отправлю на Ганзалеон. Пускай твои родители находят смысл жизни и учат заново жить.
Ты не сделаешь этого, уставилась на него, прожигая взглядом.
Сделаю. Ещё как, получаю в ответ грозное рычание. Когда ты последний раз сияла, Акмаль?
Когда сияла? Последний раз семнадцать лет назад, когда моя волна света соединилась с уничтожающим синим пламенем, выпущенным из нового оружия с корабля дамиртальцев, усилив его и расплавив всё вокруг.
Акмаль! Уходи! кричит Лахтур, прикрывая меня от смертельной вспышки. Если бы я знала
Влажная дорожка очертила контор шрама на щеке. Смахнула, отворачиваясь от Шамида, восстанавливая ледяную суровость на лице.
Ты перестала контролировать эмоции, Акмаль, прошептал Шамид, погладив по руке. Столько лет, а ты всё никак не справишься. Надо жить дальше, искать новый смысл, новое счастье. Уходи с флота. Возвращайся домой. Найди в конце концов себя. Ты молодая, Акмаль, красивая. Ты ещё можешь выйти замуж, нарожать детей.
Мне захотелось ударить Шамида за предательские слова, но я сдержалась, встала и пошла на рабочий пост. Прятаться в каюте, жалеть себя и рыдать, не могла позволить. Надо выстоять шесть дней, продержаться до возвращения на станцию, а там можно зарыться в кровать и предаться воспоминаниям на пару дней.
Корабль режет черноту с россыпью далёких звёзд, проходя как нож сквозь масло в пространстве. Где-то там в трёх неделях лёту дом, где я росла, купалась в родительской любви, мечтала о нескончаемом счастье, где меня до сих пор ждут и любят.
А жене капитана можно постоять на мостике? пристаю к Лахтуру, раскладывая вещи по выделенным полкам в шкафу.
А жена капитана не слишком наглеет? смеётся он, подходя сзади и беря руками в плен. Команда ещё не в курсе, а она на мостик просится.
Почему ты избегал меня целый год? задаю вопрос, который мучает меня со вчерашнего вечера.
Ждал приписки ребят к моему кораблю, целует в макушку, зарывшись лицом в волосы. Каждую ночь хотелось ворваться и забрать тебя, не дожидаясь братьев. Только долбанная бюрократия затянула перевод. Пришлось держаться от тебя подальше.
Зачем держался? Мог соблазнить меня раньше.
Не мог. Я хотел взять тебя в жёны, а не пользоваться втихаря по ночам, разворачивает к себе. Чуть с ума не сошёл от ожидания. Всей команде пришлось терпеть мой буйный нрав.
Мне тоже пришлось не легко держаться, шепчу, прижимаясь к груди.
Знаю, гладит по спине. Следил за тобой. Видел, мне как вспыхиваешь при и хмуришь брови, думая, что я на тебя не смотрю. Как только понял, что нравлюсь тебе, сразу вызвал парней.
Когда признаемся команде? млею от нежных касаний, готовая заурчать.
Ларит с Литамом как раз занимаются подготовкой, хитро улыбается. Тебе надо надеть платье.
Из простыни сделать? свожу недовольно брови, выпячивая нижнюю губу.
В шкафу висит, подталкивает к нужной двери. Специально для тебя с Ганзалеона привезли.
Оно шикарно. Сочного зелёного цвета с чёрными кристаллами по лифу и низу рукавов. Длинная юбка с запахом, оголяющая ногу при ходьбе, и неглубокий вырез лодочкой, открывающий небольшую часть плеч.
Оно прекрасно, восторженно шепчу, приглаживая вдоль линии бёдер. Спасибо Лахтур.
Это ты прекрасна, а платье всего лишь дополняет твою красоту, он выходит из ванной комнаты, застёгивая рубашку такого же цвета, что и платье. Мои глаза выпрыгивают из орбит от его красоты, подчёркнутой мерцающей зеленью.
Ты как на свадьбу оделся, справляюсь с заторможенностью.
У нас и есть свадьба в походных условиях, чмокает в лоб. Вернёмся на Ганзалеон, и сразу в храм.
Родители обрадуются, слежу в отражении зеркала за своим мужчиной. Особенно мама. Право на самореализацию конечно мне дали, но идея выдать замуж всё равно сидит.
Ну что готовы? просовывает голову в дверь Литам. Охренеть яблочко! Ты необыкновенно красива! Мужики от зависти умрут!
Подхватывает на руки и кружит, а я заливисто смеюсь, цепляясь за шею. Счастье бьёт через край. Хочется делиться им и заражать окружающих эмоциями. Хочется, чтобы чёрная бесконечность озарялась цветными вспышками. Жаль, что в основу моего дара заложены защита и нападение. Жаль, что моё сияние играет только зелёным спектром разных оттенков. Жаль, что я не могу добавит в него красок и устроить для всех световое шоу.
Команда оказывается в шоке. Кто-то от души нас поздравляет, кто-то смотрит с обидой и завистью, не сумев ранее добиться моего расположения. Конечно. Ганзалеонки всё ещё являются диковинками, поэтому в основном выбирают партию получше. А кто здесь самый лучший? Конечно же капитан корабля. Но такие взгляды единичны, и в большинстве мне открыто улыбаются, радуясь, что появился повод накрыть столы и выпить сатаял.
От поздравлений и градусов кружится голова, а может моя нетрезвость связанна с безграничным счастьем. Лахтур вводит всех в замешательство своей улыбкой. Команда первый раз видит улыбающегося капитана. Обычно его брови сходятся на переносице, глаза гневно горят, а мои любимые губы сжаты в тонкую полоску, скрывающую их потрясающий контур. При всех старший муж надевает мне на шею брачный кристалл, а потом втихаря вдавливает его в расщелинку между грудью.
Хочу увидеть тебя одетой только в этот кристалл, шепчет, рассматривая с пошлостью процесс погружения камня между холмиками.
Щёки заливает румянец, сто́ит только представить себя обнажённую перед ними. Ночью и утром всё прошло в угаре, на кровати и в темноте. А вот при свете и с кристаллом на вздымающейся от возбуждения груди
Я стою посреди комнаты под голодными взглядами своих мужей, окруживших меня, гордо красующихся своими совершенными телами, покрытыми татуировками. Смущение заставляет шевельнуть рукам в попытке прикрыться.
Не смей, рычит Лахтур, пожирая меня от макушки до кончиков пальцев на ногах.
Заламываю руки за спиной, покрываясь очередной порцией румянца, расползающегося огнём по щекам, шеи и груди.
Ты совершенна Акмаль, сбивается на хрип Ларит.
Дальше всё смешивается во что-то острое, горячее, страстное, нежное. Три пары рук гладят, мнут, ласкают, языки сводят с ума, оказываясь везде, ноги отказываются держать, как только Лахтур с Ларитом опускаются на колени и начинают вытворять нечто своими языками. Пока Литам играется с сосками, Лахтур присасывается к клитору, выписывая восьмёрки по пульсирующей точке. Ларит не оставляет обделёнными попку, выцеловывая каждый сантиметр, каждую складочку. Давление на тугое колечко поначалу напрягает, но лёгкий укус клитора приводит к оргазму, расслабляя и концентрируя ощущения только на взрывах внутри, вымещающих мою сущность.
Лахтур подхватывает на руки, утягивая с собой на кровать, усаживая сверху на бёдра. Одно движение и член оказывается внутри, сладко наполняя собой. Пригибает, впиваясь в губы и слабо поддаёт бёдрами, задевая нервные окончания. Я плавлюсь от неспешных движений, позволяя Лариту растягивать себя пальцами сзади, насаживаясь на них, подводя к очередному пику удовольствия. Пальцы сменяются членом, медленно заполняющим не пользованную дырочку.
Расслабься малышка, шепчет Лахтур, полизывая губы. Тебе понравится.
Скулю от распирающего ощущения, сбиваясь с дыхания, замираю, не в силах шевельнуться. Слишком много, слишком остро, слишком страшно. Ларит останавливается, давая привыкнуть, просовывает под живот руку и находит клитор. Настойчивые поглаживания разжигают стихнувшее возбуждение, посылая разряды удовольствия. Литам подходит сбоку, разворачивает голову и упирается креско в губы, требуя повиновения. Открываю рот и прохожусь по кончику языком, вызывая сиплый выдох, продираемый сквозь зубы. Они начинают двигаться, поймав общий ритм тараня меня во все дырочки, накаляя до состояния жидкого металла. Я больше не держусь, отдав себя полностью в руки мужей. Толчки становятся резче, быстрее, меня разрывает на части от бурных накатов волн, внутри всё натягивается, цепляя и выворачивая душу.