Машины, поддерживающие микроклимат работали на полную мощность и своим шумом нарушали тишину непроходимых лесов. Кто-то тронул его за плечо сзади и он резко повернулся на сто восемьдесят градусов. На него смотрел такой же ящер.
- Зачем ты пришел?Равнодушно спросил ящер у посетителя и глаза сверкнули красным цветом.
- Хотел посмотреть все ли в порядке, - ответило существо в балахоне, словно старому знакомому.
- Еще слишком рано. Время не пришло.
- Сколько их здесь?
- В этой пещере двенадцать тысяч, а только в этих горах сорок таких пещер. Недавно сюда решил проникнуть человек. Мы хотели его поймать, но нам не удалось.
- Людям не нужно знать про эти места.
- Ты нашел самку?Ящер уставился вертикальными зрачками на гостя .
- Да. Сколько времени надо, чтобы она принесла потомство?
- Через пять дней после оплодотворения она будет каждый день производить по сорок яиц. В инкубаторе месяц и три на то, чтобы детеныши выросли. А потом пару недель на обучение воина.
- Сколько раз надо ее оплодотворять?
- Один раз, - ответил ящер.После этого она будет нести яйца не один год. Ведь она не человек. Это те слабые для подобной миссии.
- Через неделю я тебе ее доставлю. Ей надо отдохнуть и откормиться.
- Мы тоже не станем держать самку голодом.
Гость согласно кивнул, сделал пасс рукой и снова очутился в своей темной комнате.
Глава 6
Вентан кер Лирин летел в маленький каменный дом на окраине Теримаджаза. Если смотреть с улицы, то это был ничем не примечательный дом, каких много в подобных районах. Теримаджазгород огромный и махать крыльями пришлось минут сорок. Вот он уже стоит перед простыми плотными деревянными воротами.
Старая Хариста подошла к нему и погладила по волосам. Он всем был обязан своей няньке и доверять мог только ей. Но это обязанность матери и сына. Своей семьи у Харисты никогда не было и с тех самых пор, когда приняла его у матери и первый раз приложила к материнской груди, малыш затмил все на свете.
Склонив голову ей на грудь и прикрыв веки, он не хотел ни о чем думать. Только с ней он мог разговаривать без намеков и быть сами собой. Только она любила его таким, каков он есть на самом деле, разделяя все планы и намерения.
- Хариста, если мне снова придется умереть - нянька перебила его.
-Я последую за тобой, - договорила она.Мне незачем станет жить, мой мальчик.
Двадцать шесть лет назад.
Полчища орков, которые он привел с собой через портал были нещадно разбиты Серафимой и ее братом. Откуда он взялся, ему было неизвестно. Вокруг валялись искалеченные орочьи трупы вперемешку с убитыми горожанами. Повсюду клубился дым пожарищ. Потоками воздуха разносило по улице бумагу, цветы от свадебных гирлянд и пыль мостовой, среди которых он лежал недвижимо. Вся эта грязь забивалась в открытые глаза. Лицо было сплошной кровавой массой от ожога, толпа прошлась по нему, как по трупу и некоторые кости были поломаны. Страшной болью отзывался позвоночник. Видимо и с ним не все в порядке. Бок тоже был распорот.
Хариста зная, что задумал ее «мальчик», искала его по всей площади перед Храмом. Она старалась быть незамеченной среди, мечущейся во все стороны, толпы. Когда среди трупов она обнаружила его, то чуть не разрыдалась: ее мальчик лежал с открытыми не мигающими глазами, весь искалеченный и не мог пошевелиться. Только две слезинки пролились из уголков его глаз пи виде няньки и заплутали в длинных спутанных волосах. Хариста постаралась слиться с группами, которые разбегались по домам и подвалам, с трудом взвалила себе на спину изуродованное тело и, поддерживая его левитацией, донесла до своего домика на окраине Теримаджаза.
Уложив мужчину на твердую лежанку с тонким матрасом, она принялась залечивать его раны, но прежде дала настойку, от которой он крепко уснул через пару минут. Превозмогая слезы жалости к тому, кого она называла сыном, Хариста принялась чистить и зашивать раны. Иногда работа ее утомляла. Она садилась, свесив руки плетьми между колен, и смотрела на него. Потом снова принималась соединять кости, перевязывая с палками, чтобы не было сдвигов.
Из-за трех сломанных ребер она перетянула грудину широкими кусками материи. Потом перевернула его на живот и прошлась пальцами по позвоночнику. Переломов не было, но пара позвонков оказались немного свернутыми. Огромными усилиями она поставила их на место. Кисть на левой руке была оторвана и болталась на куске кожи. Нянька решила отрезать ее и зашила, сделав аккуратную культю. Самое страшное Хариста оставила напоследок. Она снова с трудом перевернула рослого мужчину и начала смывать с лица грязь, срезая ножницам ошметки кожи. Потом намазала какой-то желтой мазью все раны. Надо было протереть и все тело. Сделала она эту процедуру с особой осторожностью, чтобы не задеть больные места. Потом поменяла постельное белье, переворачивая его, то одним боком, то другим.
Через несколько часов работа была закончена и она могла позволить себе отдохнуть. Под утро он заворочался, но из-за острой боли в нескольких местах, застонал и провалился в обморок. Хариста подошла к лежанке и поправила одеяло со свежей простыней. Смочила его губы водой и мужчина открыл глаза.
- Ха..ри..ста, - еле слышно прошептал он пересохшими губами.
- Я здесь, мой мальчик, - она еле сдерживала слезы, но плакать в его присутствии не имела права.Лежи спокойно. Здесь тебя никто не найдет. - По взгляду няни, мужчина понял насколько ужасно его состояние.
Две недели Хариста ухаживала за ним, как за младенцем, не позволяя подняться с постели. Она кормила его легкими супчиками и кашами. Два раза в день обрабатывала раны и снова смазывала их мазью. Швы на боку уже были сняты и разрез превратился в неровный шрам. Культя тоже зажила. Ожоги, что покрывали его лицо, практически зажили. Хариста не старалась развеселить его, но и терзать душу так же не позволяла. Подняться он еще не мог, а вот зеркало няня ему выдала. Пусть сразу начинает привыкать к новому лицу.
Прошли еще три недели и с его груди сняли каркас. Ребра полностью срослись. Палка-шина оставалась только бедре. Позвоночник уже не болел. Ему так хотелось подняться на ноги пройтись хоть по комнате, но няня строго-настрого запретила ему даже и думать об этом. И он слушался. По истечении положенного времени, Хариста разрешила ему подняться. Это было самое ужасное, потому что за месяцы, что он лежал мышцы перестали его слушаться и снова пришлось учиться ходить. Вечерами Хариста разминала ему ноги и руки, натирая их пахучими мазями, отчего боль в ноге становилась слабее и культя переставала саднить.
- Скоро я уже смогу сам ходить, а что мне делать? Чем заниматься?Однажды спросил он у няни.
- Сначала надо научиться ходить, а потом уже думать, куда полететь, - философски ответила она.
Прошли еще долгие полгода. Теперь он мог сам передвигаться уже без палки. Больной позвоночник сначала держал спину, но потом стал сгибаться и превратил его статную фигуру в согбенное убожище. Он попросил Харисту сшить ему хламиду с большим капюшоном, чтобы скрыть свое лицо. Теперь он ее снимал только дома.
Вентан кер Лирин стоял перед простыми плотными деревянными воротами. Он постучал и ему открыл неприятного вида полуорк. С противной улыбочкой он пропустил посетителя сначала во двор, а потом и в дом. В передней вождь встретил Харисту. Она только кивнула ему, здороваясь, и ушла в другую комнату.
- Там вождь прибыл, - сообщила она мужчине.
Он пошел к креслу с высокой спинкой, на которой висела хламида, надел ее попросил:
- Если пришел, то пусть войдет.
Хариста кивнула и вышла. Вместо нее в темную комнату вошел вождь.
Человек в хламиде село в кресло, не приглашая гостя присесть в другое, и спросил:
- Как себя чувствует ваша племянница?
- Она хорошо себя чувствует, хозяин.
- Через пять дней приведешь ее ко мне сюда. За эти дни она должна хорошенько отдохнуть, набраться сил и быть полностью восстановленной после заточения.
- Мы и так стараемся, но она все время мечтает уехать из замка!Воскликнул Вентан.
- Постарайтесь, чтобы она никуда не выходила, - в голосе хозяина чувствовалось раздражение.
- Я сделаю все, что в моих силах.