Даниэль чуть не открыл рот от изумления. Принцесса, которая одним только взглядом могла припечатать к полу, беспрекословно подчинялась какому-то На этот раз он не удержался от вопроса, который мучил его с начала тренировки:
- А почему она - легкий кивок в сторону принцессы, - тренируется вместе со слугами?- «Она» в это время как раз отбросила одного из нападающих назад и сама атаковала другого.
- Она тренируется не со слугами, а со своими гвардейцами, - отрезал Грено. - Тренировалась с самого детства и будет тренироваться до старости, потому что она - наследница престола. А значит, ОБЯЗАНА быть лучшей!
Даниэль озадаченно молчал. Должна быть лучшей вот как Такое простое решение не пришло бы ему в голову. А он, выходит, не лучший и, судя по всему, «далеко не лучший». Внутри зародилось неприятное ощущение. Он взял шпагу, как показывал Грено, машинально повторял за ним какие-то движения, выпады, но прежний азарт пожух в нем, как жухнут листья, прихваченные морозом.
- Шпагу держи вот так. Основные защиты у тебя грамотные, но скорости и техники не хватает. И руки слабоваты. Небось, балду гонял в последний год?
Каро закончила тренировку и позволила себе несколько минут просто наблюдать. Взгляд притянулся в дальний угол двора. Ланире как раз в этот момент коротко и благодарно поклонился своему противнику, завершая поединок. Откинул со лба влажные волосы и на мгновение замер. Каро проследила его взгляд.
Он смотрел на бывшего друга. Глянул и сразу отвел глаза.
Каро вдруг поняла, что рука тянется к медальону. Трогает его
«Шум праздника, музыка. На миг картинка из зала, наполненного карнавальными фигурами. И тут же в каком-то соседнем закутке двое мальчишек, верно, года три назад. Они протягивают друг другу костюмы, не костюмы даже, а две шкуры - рыси и кабана. Казалось, Каро слышит их смех и шутливую перепалку. «Давай, свинтус, натягивай свинью! Не, я кот, забыл разве? Свинья - твоя!».
Новая картинка, от которой Каро чуть не выронила медальон - так она была схожа с происходящим сейчас.
«Тот же двор. Уже подросший, как сейчас, Лан и Дан вместе атакуют Грено, а тот еле-еле справляется с ними. А она глядит на них. Правда, чуть-чуть больше на Лана».
«Вот о чем он мечтает Нет, замечтался на секунду. Чтобы Дан был таким же другом, как прежде, чтобы они сражались и побеждали. Вместе. А она Наверное, глядела бы на того, кто дерется лучше. Или не просто лучше? Или не дерется?» - Каро встряхнула головой, отгоняя рой лишних мыслей.
Лан, верно, что-то почувствовал. Взглянул на принцессу
«В декабре старый герцог ушел на войну,
И оставил одной молодую жену!»
Хоровая кабацкая песня, полная звука оловянных кубков и крепкого притопа, хлынула ей в голову, вставая темной стеной между ней и мыслями Лана. Да так крепко, что принцесса поспешила еще раз тронуть медальон, разрывая связь. И все равно, в голове осталось эхо скабрезной песни, что звучит и в кабаке, и на речном пикнике, да вообще, везде, где пьют, не считая тосты.
«Вот умница, вот паршивец, - подумала она. - Явно читал Магический универсум. А уж главу «Защита, для не имеющих Дара», выучил наизусть.
В голове уже не было посторонних песенок, но слегка побаливало. «Говорила же мама, не трогай без нужды», - укорила себя она и тут же снова нарушила это правило:
Напрасно Дану казалось, что принцесса его не замечает. Каро видела все и замечала тоже все.
Она уже смирилась с мыслью, что это сокровище теперь ее навсегда. И хотя с самого начала все, что связано с Даниэлем, вызывало у нее самое меньшее глухое раздражение, старалась оценить ситуацию объективно.
Откровенная слабость, избалованность и неумение держать себя в руках не вызывали в ней ничего кроме презрения. Ей чем дальше, тем больше казалось, что драгоценный будущий муженек безнадежен. Но делать из него нормального человека все равно придется. Ну, хоть отдаленно похожего А потому «слушать» его придется. Каро поморщилась. Пока его эмоции вызывали лишь брезгливую гримасу. Думать драгоценная светлость не желала, самозабвенно предаваясь жалости к себе любимому. Ну что же, если урок не усвоен - его придется повторить. Ууу, сокрооовище спасибо, мамочка!
Грено гонял и проверял Дана еще минут сорок. Тренировка уже закончилась, и двор опустел. Ушли гвардейцы, увели с собой Лана, убежала заниматься делами принцесса. Наконец Грено отпустил и Даниэля, грозно напомнив, что если завтра ему снова придется поднимать лентяя с кровати, бегать он будет не пять кругов, а все десять.
В комнате заботливый Максимилиан помог хозяину принять ванну, позавтракать, а больше они ничего и не успели - за герцогом явился один из привезенных принцессой учителей и забрал его в комнату, отведенную для занятий.
На этот раз Даниэлю повезло, особо мучить его не стали. Пожилой и упитанный кай профессор побеседовал с ним полчасика, делая пометки относительно его знаний в своей книжице. Потом рассказал, чем займутся они в ближайшем будущем (Даниэля разморило, и он откровенно зевал), и отпустил с миром.
Этой ночью Даниэль долго ворочался в своей кровати. Мысли совсем уже бесцеремонно вертели им, пользуясь тем, что он не в силах был их отгонять. Хотелось плакать, но слез не было. Зато в груди болел и нарастал тяжелый комок.
Утром, разбуженный Максимилианом, «герцог» почувствовал себя совершенно несчастным. Вдобавок к тому, что он опять не выспался, отвыкшие за два года мышцы ужасно болели после вчерашних упражнений. Угрюмым и не ожидающим от судьбы ничего хорошего - таким застал его пришедший точно ко времени кай Грено.
- Это что за умирающий лебедь? - громогласно прокомментировал наставник, появляясь в дверях и окидывая своего подопечного оценивающим взглядом. - Ты на похороны собрался или на тренировку? Встать ровно! Руки подниминаклонись... да не корчи рожи, не переломишься! Так. Снимай рубашку. Ложись на пол!
- Что?! - «Умирающий лебедь» разом стал воплощением вопросительного знака. - З-зачем это? - с легкой запинкой озвучил он то, что и так выражал весь его вид.
- Затем! - отрезал Грено, без лишних церемоний вытряхивая Дана из рубашки, как мусор из корзинки. - Запомни: когда слышишь приказ, надо выполнять, а не задавать глупые вопросы! - Ловкая подсечка и подхваченный вовремя Дан достаточно плавно и вместе с тем стремительно оказался на полу.
- Руки вдоль туловища! - продолжал командовать Грено. - Голову положи удобнее, - его сильные руки с твердыми мозолями профессионально, быстро и безжалостно принялись растирать, разминать и растягивать натруженные с непривычки мышцы ученика, не считаясь с болью в них.
- Ай! Ой! Что вы делаете? Больно же! - возмущенный Даниэль попытался встать, но не тут-то было. Реакция у Грено была - обзавидуешься. Пришлось стерпеть и это, очередное издевательство над «своей светлостью». Впрочем, от вскриков Даниэль удерживаться и не думал. «Ай!» и «Ой!» продолжали раздаваться в комнате, когда железные руки мучителя бесцеремонно задевали болезненные участки.
- Не визжи, как шлюха под клиентом, - со всей прямотой, свойственной его солдатским манерам, прокомментировал «ай» и «ой» Грено. - Соплякам и бабам не место среди мужчин! Учись, пока учат!
За это время мужчина успел основательно «промесить» Дану руки, плечи и спину, а теперь, не снимая с него штанов, бесцеремонно принялся за то, что пониже: не задумываясь о неприятных последствиях воспитания, как следует прошелся по обоим ягодичным мышцам, а потом взялся за бедренные и икроножные.
Даниэлю не оставалось ничего, кроме как заткнуться. Кому охота быть постоянно осмеянным! Однако, когда массаж затронул особо чувствительные поверхности, он все же не удержался и пару раз застонал, за что получил от Грено еще пару «крепких мужских выражений». Массаж делал свое дело - боль в мышцах значительно уменьшилась. Но Даниэль был так раздосадован, что охота к занятиям улетучилась, так и не появившись. Кроме того, «герцога» очень напрягало присутствие на тренировках Каролины. Она была живым воплощением его падения, его позора. Лан только усиливал эту картину. А то, что принцесса на занятиях легко обставляла его по всем параметрам, доводило Даниэля просто до белого каления. Он ненавидел ее, старался даже не смотреть в ее сторону и не мог не смотреть! Бежала ли Каро свои неизменные двадцать кругов, фехтовала или крутила сальто, - взгляд Даниэля, как магнитом, тянуло в ее сторону. В такие моменты он частенько останавливался, и палка наставника неизменно возвращала его к «делам насущным».