Чаще всего ругали за перерасход, причем не важно чеговремени, электроэнергии, трафика, картриджей для принтера или туалетной бумаги. Зарядки для бластеровдопытываясь, на каком основании старший лейтенант потратил на каждого убитого преступника в среднем по четыре с половиной импульса, тогда как и одного более чем достаточно. За то, что стреляет Ларт слишком метко, ругали, правда, куда чаще: допрашивать некого, да и вообще непорядок, судьи обижаются. Ругали за просроченные отчеты, за незакрытые делаили же, наоборот, за дела, закрытые слишком быстро. За провал (ты представляешь, что о нас теперь в Управлении говорить станут?!), за успех (и на кой-было? Хочешь, чтобы на нас еще кучу дел навалили?!). За то, что уцелел и вернулся из мясорубки без единой царапины. За то, что подставился на ровном месте, а шефу теперь подписывать счета на лечение и получать по шее от собственного начальства.
Но чтобы вот так
Ты зачем этой сволочи вторую обойму дал? спросил шеф обманчиво ласковым тоном, и Ларт сначала даже не понял, о чем идет речь. А понявудивился. И попытался объяснить, искренне полагая, что начальник участка просто не вник в детали.
Так когда мы к складу подошли, он уже весь свой заряд расстрелял!
И что?
Шеф по-прежнему смотрел с ласковой укоризной и говорил очень мягко. Ларт занервничал.
Ну так, а там же целая бригада была, плюс две пятерки! Куда бы он против них с голыми-то руками?
Ты идиот. Шеф вздохнул так печально, словно умственная отсталость подчиненного разрывала его сердце до самых гланд. Ты идиот, Ларри. А онкиборг.
Ларт снова открыл рот, но возразить не успелшеф начал орать.
В следующие полчаса Ларри узнал много новогокак о себе самом, так и о своей родне, о чьем существовании он даже не подозревал, но чья сексуальная жизнь, если верить шефу, была достаточно интересной, разнообразной и замысловатой. А также о том, что у себя на участке шеф не намерен устраивать богадельню для извращенцев, обнимающихся с кем ни попадя, и если кому-то эти твари дороже службыто вот планшетка, пусть пишут заявление по собственному, пока шеф такой добрый и не передумал. Хотя лучше бы их поганой метлой и с позором. Чтобы другим неповадно.
Это были короткие и почти бессвязные, но осмысленные фрагменты, которые удалось Ларту вычленить из бурных многоэтажий шефского красноречия. Ларт же пребывал в легком ошеломлениинет, лингвистические экскурсы в генеалогию сотрудников шеф производил постоянно, на каждом разносе, и к подобному все давно привыкли. Но быть заклейменным в качестве тайного агента Общества Защиты Киборгов Ларту ранее как-то не доводилось.
Прооравшись, шеф успокоился и стал почти добродушенэто его свойство тоже было отлично известно сотрудникам. Шеф остывал точно так же быстро, как и вспыхивал, главноепереждать самый пик извержения без особого для себя ущерба и побыстрее обтечь.
Они должны понять, что с нами так нельзя, понимаешь?! Шеф доверительно приобнял Ларта за плечи и указал глазами на потолок, имея в виду то ли судьбу, то ли бога, то ли всесильное Управление. Сморщился, проскрипел фальцетиком, явно кого-то передразнивая: По остаточному, понимаешь, принципу! На тебе, убоже, что нам самим не к роже! А вот хрен им. Потому что мы, понимаешь, граница! Защита и опора! Которая должна быть на замке! А какой замок, какой-накой замок, я тебя спрашиваю, когда тут такое?!. Рухлядь! Списанная! Неужели ты не понимаешь, что если эта рухлядь ни на каком таком эксе сама себя не уроетнам же ничего нового вовек не дадут?!
Когда-то давно (восемь лет назад плюс-минус полтора годауслужливо подсказал процессор, но самому бонду казалось, что с тех пор прошла целая вечность) он обожал шахматы и был уверен, что в мире нет игры интереснее. Венки сонетов и пятимерная математика тоже доставили немало приятных минут, но с шахматами их было не сравнить. А потом (шесть лет три месяца и двенадцать дней назад) он неожиданно для себя обнаружил, что можно играть в людей.
Точно так же, как в шахматы или формулы, где каждый знак или фигура точно знает свое место и не сможет повести себя вопреки заранее жестко заданным правилам, но при этом проявляет восхитительную вариативность, на каждом следующем шаге разворачивая новый веер возможностей в рамках магистрального коридора.
Нет, что ни говори, а играть в людей оказалось куда интереснее!
Несмотря на предсказуемость и легко просчитываемые матрицы поведения в том или ином случае, человек в целом оставался уравнением с куда большим количеством как известных, так и неизвестных заранее переменных, чем геометрия неевклидова подпространства или даже субкварковая астрофизика Бокенгаузе-Джонса. Да и предсказуемость при ближайшем рассмотрении оказывалась достаточно условнойибо в любой миг практически любой человек мог выкинуть нечто такое, что ставило в тупик не только машинную логику.
Программное обеспечение любого киборга линейки Bond включало в себя адекватное количество информации по психологии и физиологии как нормальных человеческих реакций на то или иное (физическое, химическое или вербальное) воздействие, так и девиантныхпричем с подробными и точными инструкциями как купирования, так и провокации оных (последним Сволочь пользовался наиболее охотно). При необходимости любой киборг этой линейки мог с равным успехом как закосить под полного психа, так и работать психоаналитиком или психотерапевтомв зависимости от того, какой линии поведения требовало то или иное задание.
Сволочь и сам как-то раз в течение полугода исполнял обязанности первого в одной интересной контореи оказался настолько успешен в профессиональном плане, что чуть не провалил основное задание. Когда его попытались отправить на межпланетную научную конференцию по обмену опытомв качестве лучшего специалиста с наивысшим рейтингом излеченных пациентов и привлекших внимание публикаций. Пришлось срочно удирать, менять легенду и внешность, и дело было даже не столько в сканере, который обязательно пришлось бы пройти (ПО хорошо прокачанного Bond'а предлагает несколько интересных вариантов решения этой проблемы). Просто то задание было связано именно что с головным офисом конторы, и покидать его здание не рекомендовалось, а уж планетутем более.
Что за заданиеСволочь уже не помнил, как не помнил и название конторы. Информация не показалась настолько важной, чтобы сейфить ее на органический носитель, а электронную память с тех пор ему чистили десятки раз. Но удовольствие от качественно проделанной работы (и не важно, что не по основному предназначению, хотя там тоже вроде все удачно сложилось) запомнилось. Как и щекочущее нервы ощущение близости провала. И вот скажитекакие шахматы могут дать такое?
Да еще и эмоциональная окрашенность! Прочувствованные обращения! Сволочь предпочитал, чтобы к нему обращались прочувствованно. И старался по мере сил поощрять подобные обращения, создавая у окружающих его людей правильные условные рефлексы.
Нравились ему и новые словесные конструкции, большую часть из которых не найти ни в одном словареими люди реагировали на наиболее удачные шутки с его стороны. А еще были оригинальные пожелания, свидетельствующие о наличии у некоторой части хомо сапиенс подсознательного стремления к нетрадиционному сексу с использованием мало подходящих для этого предметов и живых существ, а также альтернативной анатомии.
Лучшие из этих предложений и самые витиеватые конструкции Сволочь сейфил на будущее, безо всякого намека на вероятную пользу, просто ради удовольствия и возможности иногда пересматривать и смаковать. Причем записывал не на процессор, откуда их обязательно стерли бы при первом же плановом обновлении ПО, а на органический носитель, с которого ни один кибернист никогда и ничего не сумеет стереть.
Ни одна шахматная фигура никогда никуда тебя не пошлет. И не назовет сволочью.
Когда-то бонду нравилось имя Тварь, но Сволочь лучше. Потому что в два раза длиннееа значит, что и эмоциональной нагрузки в него при желании можно упаковать в два раза больше. Остается только приложить усилия, чтобы такое желание у людей возникало почаще.
Сволочь! Подойди сюда. Быстро.
Ах, какой накал! Какая экспрессия!