Мы с доктором очертили границы нашего государства. Так сказать, нашу зону жизненного пространства. Это пространство включало в себя квартал, кусок нашей улицы. На одной стороне, где был мой дом, было ещё четыре дома, а на другой стороне, где обитал доктор, было ещё три дома, но один из них был до катаклизма трёхэтажной частной гостиницей. Сейчас из неё сбежали все постояльцы, осталась только хозяйка гостиницы, которая слёзно попросилась в наш коллектив. Остальные дома нашего квартала были хозяевами покинуты. Всех наших людей мы расселили в гостиницу, в мой дом, в дом доктора, в сараи и поставили несколько палаток. На повестке дня стаял актуальный вопрос, как спасти шесть домов в нашем квартале. Рассматривались все предложения, даже самые дикие, лишь бы был эффект.
Например, поначалу народ удивлялся моей возне с курами, пока не прониклись, что мои доблестные курочки, это замечательные помощники. Кузьма в первый же день катаклизма привёз мне полсотни курей. Говорит, что это порода называется леггорны. Беленькие все такие. Блондинистые. Сначала они стеснялись моих курочек, но те приняли леггорнов хорошо. В качестве знакомства, я накормил и тех и других своим волшебным зерном, на количество присадок не поскупился. Соответственно, мои новые и старые курочки преобразились на глазах. Они стали прожорливыми монстрами, что мне от них и надо было. Курочкам по душе пришлись растения, они их грызли остервенело. Если сказать точнее, то жрали, как не в себя. Плохо было то, что курочки не ели ночью, спали на своих насестах. Если бы мобилизовать пару миллионов таких птичек, то они бы все растения-монстры слопали бы за пару месяцев. Только зелья у меня не хватит на такую ораву. Курочки, это конечно хорошо, но они только чистили территорию моего двора и двора доктора, на большее у них желудков не хватало. Приходилось работать людям, причём круглосуточно. А это значит, что людям надо было когда-то отдыхать. Если курочки сами находили себе еду, то людей надо было кормить, следовательно, какое-то количество народа отвлекалось на приготовление пищи и добычу воды.
Через некоторое время, а именно к концу второй недели такой жизни, мы уже стали понимать алгоритм своих действий. Начал появляться некоторый опыт. Буквально опыт на крови.
Я тоже не сидел без дела, а усиленно работал над изготовлением совершенного яда для уничтожения растений. Кое-какие обнадёживающие предпосылки уже были, но яд нужен был уже вчера, так как люди постоянно попадали в переделки. Люди очень рисковали, близко подходя к некоторым растениям. Пока смертей в нашем коллективе не было, но уже почти все наши сограждане столкнулись с мерзким характером растений-монстров. Люди получали глубокие царапины или уколы шипами и иглами, на них сыпался мерзкий пух, вызывающий сильный зуд. Люди дышали эфирными маслами, выделяемыми растениями, пачкались в их соке. И список опасностей только удлинялся.
Мне пришлось вспомнить всё о самых ядовитых растениях и провести беседу с народом. На лекцию собралось большинство наших сограждан, ну, кроме, конечно, тех, кто готовил еду и отсыпался от ночной смены.
Я рассказал в красках о весьма опасных растениях, растущих у нас, таких как клещевина, цикута, олеандр, лютик, волчеягодник, аконит и борщевик. Сказал, что спасти человека, если на него попадёт сок этих растений, будет невозможно. Рассказал и про смертоносную растительную экзотику, это о цербере, абрусе, манцинелловом дереве, сумахе, онгаонга, хура, стрихносе. С этими растениями даже рядом стоять опасно.
- Савелий Петрович, - удивлённо спросил меня главный из физиков дядя Федя. - А как же мы тогда будем сражаться с зеленью, если к монстрам и подойти будет нельзя?
Вопрос был очень даже в тему. Ведь как мы до сих пор делали. Просто близко подходили к растению и начинали всеми подручными способами удалять с него огромные мясистые листья, чтобы добраться до ствола. Потом ствол рубили топорами, резали бензорезками, жгли факелами. Труд был тяжёлый и малопродуктивный. Полученные от разделки монстра листья и ствол мы относили на территорию, которую я отметил как склад зелёной массы. Это были дворы, покинутые хозяевами. Пока, временно, мы эту территорию приспособили под склад, где растения чуть высыхали. По всей нашей улице были разведены огромные костры, в которые люди, дежурившие на кострах, постоянно подбрасывали части растений. Огонь сжигал лишние растения, высушивал, лежащие рядом, его жар опалял высокорасполагающиеся растения. Огонь тем не нравился: от него они начинали чахнуть. Просто же взять и устроить лесной пожар не получалось: растения были очень влажные, с них постоянно лился сок, который тушил огонь. Теперь ещё возникла грандиозная проблема: это когда мы по незнанию когда-нибудь кинем в огонь растение, которое отомстит нам ядовитым дымом. А таких растений полно. Я категорически запретил людям приближаться, например, к картофелю, томатам, конопле. Откуда мы узнали, что к этим монстрам приближаться нельзя? Да из радиосообщений. Физики быстро наладили радиосвязь с большой землёй и получали кое-какую информацию. Вот по радио и сообщили, что уже несколько человек погибло от рубки картошки около аэропорта. Картошка и помидоры испускали такой пронзительный ядовитый газ, что даже рядом находиться было трудно. Вот так и появились первые официальные потери. А сколько народу уже погибло неофициально, естественно, никому известно не было. Из радиопередач мы также узнали, что власти пока ещё телятся, никак не сообразят, что надо делать. Вроде бы уже периметр стали окружать внутренними войсками, но что может сделать солдат против огромного дерева. Разве что расстрелять его из автомата. Можно, конечно, применить огнемёты, но это никаких зарядов не хватит, да и людей, заодно, можно пожечь. А люди, на удивление, в городе продолжали выживать. И это в месте, где пройти метров десять, уже подвиг. Да и в какую сторону идти? Ориентиров уже не было, а был тридцатиметровый купол переплетённых намертво растений, где люди копошились в самом низу.
Так что вопрос дяди Феди был очень актуален.
- Дядя Федя и все присутствующие, - сообщил я людям новость. - Чтобы близко не подходить к растению, я сварил интересное вещество, которое является сильнейшим ядом для этого силоса. Вещество представляет собой субстанцию в виде геля, и его надо ничтожную каплю, чтобы погубить даже крупного монстра. Вопрос был, как доставить эту каплю до ствола, ведь, зачастую, ствол покрыт кучей листьев. Действие яда следующее: при попадании яда внутрь растения оно резко, буквально через 15-20 минут, начинает вянуть, приблизительно как от попадания на него дефолиантов. Но от дефолиантов опадают листья, а ствол живёт; здесь же погибал и ствол.
Физики принялись придумывать, как ловчее доставить яд к растению. Предлагалось стрелять из пневматического ружья, стрелять стрелами, метать дротики, разить растения копьями, наконечники которых смочены ядом. Ограничением было незначительное количество яда, всего двадцатилитровая канистра геля. Яд надо было расходовать с умом. Ведь войско противника состояло, по моим подсчётам, из более чем четырёх миллионов особей.
В результате споров опытных мужиков пришли к выводу, что надо совершенствовать тактику.
Через три недели круглосуточной борьбы уже можно было подвести некоторые итоги. Прежде всего, народ отстоял свой жизненный участок размером 180 на 80 метров. Но, нейтральной зоны, хотя бы шириной метров десять, пока не было. Солнца мы тоже почти не видели: на большой высоте огромные листья образовали купол, закрывающий солнечный свет. Получается, мы жили внутри огромного зелёного туннеля, который норовил сомкнуть свои стены и задавить нас сверху. Вокруг трёх наших домов был относительный порядок. Чего не скажешь про остальные шесть домов. Там всё было грустно. Во-первых, эти дворы мы приспособили под склад зелёной массы для её просушки, так что пока подойти к самим домам и их сарайчикам никак не получалось. Посередине улицы постоянно, и днём и ночью горело пять больших костров, ещё три костра было организовано во дворах. Утилизация зелёной массы шла достаточно большими темпами, однако, прирост этой массы был во много раз больше. Уже сейчас некоторые растения вымахали на высоту до 60 метров, и мы гадали, когда же они прекратят карабкаться вверх.