«Не знаю, как удалось Лу-Тану сделать то, что он сделал с твоим разумом, дитя,зазвучало в голове у Татьяны Викторовны.Ты можешь пользоваться ментальным языком креллов, но, похоже, тебя никто не учил правилам. Я воспринимаю твои мысли сумбурной мелодией, в которой утеряны ритм и тональности. Так дело не плавают!»
Под пристальным взглядом Крагге Татьяна поспешила одеться. Что ответить серафиде, она не представляла. «Учитель не успел!..»только и мелькнула мысль, однако собеседница тут же подхватила:
«Вполне могу понять! Возможно, он не желал подстёгивать твои новые возможности обучением. Ждал, когда они проявятся в полную меру, перестанут пугать...».
«Они никогда не пугали меня!возмутилась Татьяна.Удивляли, приводили в восторгда! Но не пугали!»
«Значит, он не просто знал, что делал, но и не ошибся в тебе!серафида удовлетворённо заворчала.Надо же, а я всё гадала, что занесло меня на эту узкую тропу, затерянную в галактике! Оказываетсяты!»
«Я не понимаю!»
«Ты передаёшь мне раздражение с песчинкой возмущения, дитя. Это острые эмоции, их грани ранят того, кто их испытывает, и направлены ранить того, к кому обращены. Потому они даются тебе легко! А теперь попробуй передать мне интерес к тому огромному миру, свидетелем которого ты стала, ощущение нехватки знаний, которое ты испытываешь постоянно, и своей растерянности и даже вины за то, что подводишь Лу-Тана».
Татьяна села на одно из вдавленных, похожих на след неведомого животного, пружинящих сидений. Требование серафиды ошеломило не сколько невозможностью сделать то, о чём она просила, сколько тем, как чётко считала гостья с Крелоса скрытые мотивы Татьяниного испуга и нежелания ментального общения с живыми существами. Выражение пучеглазой морды неуловимо изменилось: уголки большого рта приподнялись, губы раздвинулись, и Татьяна разглядела желтоватые хрящевые пластинки, заменявшие серафидам зубы.
«Ты пытаешься вести себя, как взрослая,Крагге покивала головой, подтверждая свои слова,но в прибое тымаленький головастик, впервые выплывший из родного кгаккса! Тебе дана возможность видеть Океан, а ты предпочитаешь разглядывать лагуну. Попробуй увидеть мир объёмно!»
Беззвучный голос Странствующей Певуньи становился глубже и значимее, проникал в отдалённые уголки сознания, выворачивая наизнанку. Казалось, тёплые пальцы чужого разума играют неузнаваемую пока мелодию на волнах мозгового излучения. Татьяна сама не заметила, как закрыла глаза и поддалась чарующему зову. Как тихонько закачалась, обхватив себя руками и поджав колени к животусловно маленькая девочка, сидящая на берегу кажущегося огромным озера, в глубине которого плавали неспешно разноцветные и причудливые рыбы чуждых мыслеобразов. Рыбы собрались в стаю, дружно подняли блестящие головы и уставились на неё сотней глаз, подобных мягко вспыхивающему янтарю. Они ждали той мелодии, что Татьяна захотела бы им пропеть. Вот только петь она не умела!
Татьяна вновь почувствовала тепло воды Лагуны Ушедших за горизонт, отстранённый холод Звёздного пути, дружественные касания разумов Танов. Следуя их зову, попыталась передать Крагге своё одиночество после ухода Учителя и испытанное в Лагуне чувствонайденной потери; интерес и настороженность к тем существам, в чьих жилах текла кровь Лу-Тана.
Ответная волна эмоций накрыла её с головой, но дружеский разум не давал захлебнуться в потоке, вёл, удерживая и направляя. И неожиданно Татьяна ощутила сразу несколько десятков крелловна Крелосе и вне его, будто наяву отхлопавших ей весёлые, обнадёживающие и подбодряющие приветствия, во всех оттенках которых она ещё не смогла разобраться. Таны говорили с ней хоромбеззвучно, через огромные расстояния галактического пространства передавая родное тепло сердец, а она отвечала, как умела, передавая радость и изумление, и что-то, чему никогда не нашла бы названия. Мир раздвинулся...
«Хорошо!прозвучал тихий голос, явно не желающий напугать её.Головастик впервые выплыл из бухты! Хватит на сегодня, дитя. Нового нельзя есть много!»
Мироздание сузилось до Квиллиниума. Потрясённая новыми ощущениями, Татьяна Викторовна открыла глаза и поняла, что раскачивается на сидениисовсем так, как когда-то маленькие зелёные «прынцы», синхронизирующие своё сознание с сознанием матери.
Буро-коричневое пятно медленно плавало под водой вдоль бортика бассейна, но, едва мир перестал качаться перед глазами Татьяны, вынырнуло, обернувшись ухмыляющейся мордой Крагге. Серафида лучилась довольством. И более не стесняясь, Татьяна ответила ей всем спектром испытываемых эмоций, поделившись собой, как когда-то делилась с Управляющим Разумом Лазарета.
Широкая лапа высунулась из воды и довольно похлопала по мостику, отчего тот ощутимо закачался, едва не сбросив Татьяну обратно в бассейн.
«Я не задержусь здесь надолго, дитя,сказала серафида,но пока эта вода чешет мне бока, буду помогать тебе учиться петь, как поют креллы и мы. Во всей галактике нет более существ, умеющих объять разумом другой или пересечь пространство лучами ментальности, как это сделала ты, побывав в Бухте Ушедших За Горизонт. Перед отлётом с Крелоса я тоже была там. Видела новую клановую фигурку среди Танов и не понималау кого же их них появилось потомство? Ведь я редко бываю на родной планете, Лу-Танни. Песни Путей гонят меня из семейного кгаккса, и я странствую между звёздами, чтобы слушать и запоминать их, а потом петь Императору Влажного легиона, помогая познать далёкие миры, где он никогда не побывает!».
«Менестрель...подумала Татьяна.Межзвёздный трубадур». Мысль возникла ассоциативнотак же легко, как когда-то родилось имя «Ирбис» для гостя из неведомой, клубящейся темноты.
«Пожалуй,Крагге довольно заворчала,транслируемые тобой смыслы, в которые завёрнуты слова, вполне подходят. Я буду ждать тебя здесь, отдыхаямежзвёздные перелёты утомительны для серафиды в возрасте, поэтому не беспокойся о времени встречикогда бы ты ни пришла, найдёшь меня здесь!»
И Крагге ди Аллиен, Странствующая Певунья Двора, опустилась под воду. Татьяна наблюдала, как замерцал свет над подводными створками в покои, куда гостья М-63 вплыла величаво, словно многотонный лайнер.
Она проводила серафиду взглядом и вдруг поймала себя на том, что посылает ей вслед такое же тёплое, дружественное чувство, как и креллы, разбросанные по всей галактикеей самой, совсем чужой для них женщине с Земли.
«А чего ты хочешь, дитя?мысль серафиды казалась затухающим эхом на краю сознания,Лу-Тан навсегда отдал тебе часть себя. Он был и моим другом».
Последнее усилие по осознанию услышанного привело Татьяну к состоянию полнейшего отупения. В голове не было ни единой мысли, лишь тишина, сумрак, покой. И сквозь него пробилось, словно дразнящий розовый лучик, возмущение Шуни, запертого в жилом секторе. И сразу следом за нимпривычная тоска собаки, ждущей хозяйку.
Татьяна Викторовна ахнула и поспешила в свои покои, едва не снеся Ту-Ропа, терпеливо ждущего под дверями Квиллиниума.
Через час мне приказано отвести вас в Штаб-квартиру, доктор Лу-Танни,на ходу сообщил ту.
Я быстро соберусь,сказала Татьяна.Мы успеем перекусить по пути туда?
Конечно,ухмыльнулся ту,раз пять.
* * *
Ту-Роп ввёл Татьяну в круглую серую комнату, кивком указал на сидение, больше похожее на гигантский гриб, чем на табуретку, и так же молча вышел. Татьяна Викторовна удивлённо проводила его глазамивсегда разговорчивый и смешливый ту неожиданно стал серьёзным стражем порядка. Неприметные двери разъехались в стороны, впуская раз виденное Татьяной в жизни существо из созвездия Ориона. Впрочем, это был не СиАйЛион с Дайли-прайм, доктор Лазарета сектора Хэми, Страж порога, а какой-то другой сирион, заскользивший по полу так плавно, что стал похож на привидение, прогуливающееся по коридорам замка. Пришелец был одет в широкую серую хламиду, в рукавах которой прятал ладони.
Несколько минут Татьяна Викторовна заворожено следила, как сирион описывает безмолвные круги вдоль стен, пока, наконец, он не остановился перед ней, чуть склонив голову и широко разведя руки в стороны.
Такая честь для меня, доктор Лу-Танни, видеть вас и говорить с вами! ЯСиРиЛион с Гвийарты-Дайли, звёздная система Ориона, скромный советник о'гири ВаГаБан в этом заброшенном уголке Галактики.