В мастерской Алина попросила позвать мастера.
Смотрите! Это золото?
Золото.
Какой пробы?
Сейчас Высшей.
И вот, посмотрите, у меня тут линейка. Слиток в длину двадцать пять сантиметров. И мне его надо напилить на двадцать пять кусков по одному сантиметру. Поняли? А то большими кусками мне будет неудобно. Может быть, еще потом эти куски тоже напополам поделим, я еще не решила Способны вы, вообще, на это? Только учтите, пилить будете при мне. А то вы золотые опилки прикарманите. Я не дура, читала про такие фокусы.
Кончилось опять ничем. Ей отказали. Она дошла до директора, и он оказался таким же козлом. Она прямо оттуда позвонила опять в администрацию, а директор вызвал полицию. Те стали интересоваться, откуда у неё слиток золота, как будто она его украла, а не взяла у собственного брата. Она лично ничего противозаконного не делала, и ее, конечно, возмущало, что никто у нас нигде не работает, никто абсолютно ни в чем не заинтересован. Очевидно, что у такой страны нет никакого будущего. Пока её везли к брату, она задала жару и органам и власти. В юности она не задумывалась, как у нас все устроено. Зато вот теперь, когда опыта набралась, ее буквально убивало, какие у нас, оказывается, порядки! Вот и мой персональный ад, объявила она сопровождающим, будет состоять из таких же козлов, как мой брат, риэлторы, ювелиры и вы, которые не способны ни на что. Один полицейский, однако, оказался к тому же был хам. Он пообещал, что ее ад будет гораздо хуже, черти будут вытягивать «ее поганый язык и срать на него по очереди». Эту угрозу она, кстати, записала на диктофон и обязательно предъявит запись их начальству. По дороге она поняла, что забыла свою линейку в ювелирной мастерской и потребовала вернуться за ней. Но они, опять же, этого не сделали и продолжали хамить. Все это она записала на диктофон. Им, козлам, в итоге не поздоровится.
Брат не ожидал, что она заявится в таком сопровождении. Судя по обстановке и как он себя вел, он вообще считал, что она съехала от него навсегда и нисколько не волновался. А ведь с ней могло случиться, все, что угодно! Алина пыталась его тут же пристыдить, но он, по обыкновению человека, который не может толком сосредоточиться, только крутил головой. Полицейский спросилпризнает ли он, что слиток золота принадлежит ему? Он сказал, что признает. Тогда полиция забрала его с собой. Жалко, что золото пока забрали, но нет худа без добра. Она хоть сможет отдохнуть без его трусов и носков.
Алина переоделась, приняла душ и пошла варить себе кофе. На кухне под столом стоял тот самый портфель брата. Вот надо же его оставлять в таких местах! Куда же ей ставить ноги?! Алина пнула портфель. Но он оказался таким тяжелым, что даже не упал. В нем что-то подозрительно звякнуло. Она волоком вытащила портфель из-под стола и прямо на полу его расстегнула. В нем оказалось целых три золотых слитка! Не один, а три! Это ж примерно сто тридцать миллионов рублей! За все её огорчения судьба, наконец, заплатила ей компенсацию! Сейчас она попьет кофе и перевезет это дело к подруге. А если бы брата посадили, то и про квартиру не пришлось бы ничего думать. Это был самый лучший день в ее жизни.
ГЛАВА 11. ВРЕМЯ НАЗАД
/Он вышел с букетом на воздух./
/Стемнело, рассыпались звезды/
/По черному небу событий/
/И их всевозможных развитий./
/(Из поэмы «Валера Лосев»)/
Шумная девица в сопровождении полицейских наконец-то покинула помещение ювелирной мастерской Моисея Ароновича Бринкина.
Моисей Аронович, поблагодарив Бога за помощь сверху, опустился в кресло, взял лупу, и стал дальше изучать часы, которые принесла сегодня одна бойкая, но неумная дамочка: «Что-то всё бойкие сегодня заходят,отметил он.И всё дуры. Особенно вторая, которую только что увезли полицейские. Линейку вон забыла.Бринкин взял железную линейку, помахал ею в воздухе, как рапирой, и убрал под прилавок.Не исключаю, что она за ней вернется с новым скандалом. Пусть пока полежит здесь. Таких феноменальных маразматичек даже в Одессе не много найдешь. Чтобы вот таксреди бела дня, взять, и занести распилить слиток золота на 12,5 кг!.. А та первая с часами?»Когда Моисей Аронович взял в руки эти часы, он не поверил своим глазам, что действительно держит их в руках. Еще быдержать в руках такое сокровище! Это же не просто уникальный артефакт прошлых времен. Это легенда! И эту легенду Моисей Аронович хорошо знал. Согласно ей, часы эти могли, как машина времени, переносить их владельца в прошлое. Конечно, в это мало кто верил. Ну, кто, скажите, станет в такое верить? Только кретин и ненормальный! А ни тем, ни этим Моисей Аронович не считался даже за глаза. Конечно, у него были свои странности (а у кого их нет?), но и ума, и трезвомыслия ему, при этом, хватало. А что до странноститак и не странность даже, а так, скорее, страсть, да и не страсть, а страстишкасобирание ювелирных изделий с необычной историей. И вот он держит в руке эти волшебные часы обратного хода, и рука немного подрагивает от волнения. Такая удача!
Моисей Аронович собрал всю волю в кулак, и, прекратив в нем дрожь, сказал совершенно спокойно, и, как бы равнодушно:
Что вы за это хотите?
А что вы можете мне за это предложить?дамочка навалилась на прилавок пышным бюстом, и обдала Моисея Ароновича ароматом вонючих духов.Но учтите, меня не проведешь!
Если бы я пытался провести хотя бы каждого десятого сюда входящего, я бы уже разбогател, как Ротшильд, и не возился, как теперь, с копеечной мелочевкой.
Вы хотите сказать, что это копеечная мелочевка?.. Выболван! Дайте сюда!она протянула руку.
Не надо так нервничать!Бринкин отодвинулся.Что вы кипятитесь, как петушиный бульон в кастрюле? Дайте я посмотрю внимательно,он надвинул на глаз лупу. «Только не волнуйся, Моисей! Делай вид, что тебе это слабо интересно».Так что вы за это просите?..
Что я прошу? Я прошу за это реальную стоимость! Это восемнадцатый век!
Девятнадцатый
Откуда вам это известно?
Я разбираюсь,ответил Моисей Аронович.А вот вы, видимо, нет.
Ято, как раз, разбираюсь. Это я хотела вас проверить!сощурилась дамочка.Действительно ли вы разбираетесь или только вид делаете. И если вы такой специалист, то должны понимать, что это стоит не меньше и она назвала цифру.
Кое-что Бринкин, все-таки, понимал. И, главное, он понял, что дамочка совершенно не понимает, что она принесла.
Интересный экземпляр,он надавил на кнопку в корпусе. Крышка часов откинулась тихо.А музыка, значит, не работает?
Какая еще музыка?удивилась дама.Не было там никакой музыки!
Должна была быть. Значит, сломалась уже,он взглянул на циферблат. Но позвольте?! Они же идут в обратную сторону!
Ну и что, что в обратную?не смутилась дама.Но время же нормальное показывают! Просто нужно привыкнуть к обратному ходу
Нет, столько, сколько вы просите, я за них дать не могу. Я их с такими дефектами и за столько-то не отдам. Какая тут моя выгода?.. Предлагаю вам за нихи Бринкин назвал сумму втрое меньше. И дамочка согласилась
Моисей Аронович нажал на кнопку. Крышка откинулась. Он натянул на глаз лупу и уткнулся в циферблат. Навел на цифру шесть. И, не сразу (пришлось немного присматриваться), разглядел под ней три микроскопических отверстия, диаметром чуть больше человеческого волоса. По легенде, это были точки активации. Надо выставить нужное время, и надавить на них чем-то вроде волоса.
Бринкин выставил время на час назад, выдрал из головы волос,Хорошо, что я до сих пор не облысел,и вставил его в первое отверстие. Это не сразу получилось. Несколько раз он от волнения промахивался мимо. Наконец, воткнул. Что-то в часах несильно завибрировало. Моисей Аронович погрузил волосок в следующее отверстие. Вибрация усилилась.
В это время в дверях зазвенел колокольчик. И в мастерскую вошел, кто бы вы подумали? Сам местный бизнесмен Александр Брагин, которого Бринкин знал не коротко, но достаточно, потому что в его ресторане назначал деловые встречи с крупными клиентами, а в его гостиницене такие деловые с девочками.
Бринкин уронил волос.
Александр Туманович! Рад приветствовать!Он убрал часы под прилавок. Прилавок завибрировал чуть заметно. Задрожала и забряцала железная линейка.Какими судьбами к нам?Моисей Аронович спросил так, для приличия. Он прекрасно знал, какими судьбами. Если Брагин тут появился, значит, он опять пустился во все нелегкие по ему одному понятному огорчению, и ему нужен налик.