И что, я должен был открыть рот и пускать слюни? фыркнул я. Она на полном серьёзе кивнула.
Так и есть. Девяносто процентов мальчишек, что приходят на обследование в первый день обучения в корпусе, поступают схожим образом. Большинство из них младше вас, но есть и те, кто постарше. И тем, и другим сложно удержаться от соблазна. Бывали случаи, когда меня пытались изнасиловать. Благо, я проходила кое-какие курсы.
Я готов был в это поверить, ведь от маски дурочки не осталось и следа. Серьёзный взгляд, полная сосредоточенность на работе, но при этом ухитряется говорить со мной.
А что с теми десятью процентами, которые сумели взять эмоции под контроль?
Она прекратила фиксировать показания, взглянула на меня.
С такими обычно сложнее, чем с большинством. Но и результат куда лучше. Я не про обследование, если что, а в общем про обучение. Так что готовьтесь, кадет Костров, лёгкой жизни вам тут не видать.
Я поёжился.
Спасибо за предупреждение.
Она кивнула. Затем вдруг подалась ко мне, тесно прижалась, обвила руками шею, впилась в губы страстным поцелуем. И, когда я готов был возмутиться, отстранилась, хитро улыбаясь.
Очередной тест? недовольно спросил я, чувствуя, как бешено колотится сердце. Доктор пожала плечами.
Может, да. А может и нет. Но, если что, после девяти вечера здесь никого не бывает. Это так, к слову.
Я медленно кивнул.
На этом всё? Могу идти?
Идите, кадет. И удачи.
В коридоре, едва за спиной с шелестом сомкнулись створки шлюза, я вытер испарину на лбу. Страшная женщина! Даром, что выглядит моложе меня, но от неё тоже стоит держаться подальше. А то неясно: или изнасилует, или прибьёт.
На сегодня тесты закончились, раздался рядом спокойный голос Марии Олеговны. Инструктор по-прежнему держала в руках планшет, не отрываясь от текста говорила со мной.
Ждём результатов обследования, после чего составлю для тебя индивидуальную схему тренировочного процесса. Пока же, иди за мной. Полковник хотел тебя видеть.
Вновь потянулись коридоры базы, в которых я, вроде как, даже начал немного ориентироваться. Хотя вычленить из многообразия поворотов определённый алгоритм было всё же сложновато. Мне бы карту, или ещё чего, не искать же постоянно проводника. Этот вопрос я и задал куратору.
Перед началом тренировочного цикла тебе выдадут КПК, сказала она. Там будет расписание занятий, информационный раздел и карта базы. Пока придётся потерпеть пару дней.
Терпи, казак, если зубы не лишни, вздохнул я. Уголки губ тренера чуть дёрнулись. Неужели у неё есть чувство юмора? Вот так открытие! До этого момента Мария Олеговна казалась почти роботом: эмоции строго по делу, и даже насмешка во время физических тестов выглядела искусственной. Что ж, радует, что она не какой-нибудь андроид. Но, вместе с тем, и пугает: военные слишком уж дисциплинированные ребята. Не хотелось бы превратиться в такой вот бездушный механизм.
Поплутав по коридорам базы, мы вышли к уже знакомой мне двери с табличкой «заместитель командира корпуса». Только сейчас до меня дошло, что полковник Лисицын, оказывается, не главное лицо на базе. Тогда кто этот таинственный командир? Любопытно.
Постучавшись и подождав разрешения войти, инструктор толкнула дверь, зашла первой. Я юркнул следом и замер: в кабинете на сей раз было людно. Кроме самого полковника имелся невысокий крепенький мужичок с пробивающейся на голове лысиной и Лёха. Друг сидел по правую руку от Александра Сергеевича, нахально скалясь, и глядел на меня.
Майор Григорьева, благодарю, вы свободны, сухо сказал Лисицын. Судя по недовольному лицу, соседство Лёхи несколько напрягало полковника. Мой приятель же, по-видимому, вообще не испытывал ни малейших неудобств.
Инструктор вышла из кабинета, мне же взглядом предложили занять свободное место. Едва я сел, Александр Сергеевич деловито кашлянул, покосился на Лёху, заговорил:
Как настроение, кадет Костров?
Отличное, господин полковник, отрапортовал я, вызвав у Лёхи сдавленный смешок.
Славно. Что ж, посовещавшись с Алексеем Владимировичем, мы пришли к консенсусу. Блок памяти в вашем сознании необходимо снять. Для этого и был вызван соответствующий специалист.
Значит, это тот самый мозгоправ? я с любопытством глянул на незнакомца. Он приветливо кивнул.
Дмитрий Павлович Верёвкин. В прошломсемейный психотерапевт, ныне же практикующий маг-менталист, пояснил полковник. Если верить словам Алексея Владимировича, блок в вашем сознании довольно сильный, и могут быть некие последствия. Поэтому я должен спросить: вы готовы рискнуть?
Я задумался. С одной стороны, пока что мне слабо представляются все эти колдовские штучки, пусть и был свидетелем того, как Лёха использовал телепорт. Поэтому гляжу на всё как бы через призму, будто бы и не со мной происходит эта мишура, а с кем-то другим.
С другой же, добродушного вида Дмитрий Павлович собирается ковыряться в моей голове, которой я дорожу. Зря, что ли, накапливал в неё знания двадцать с лишним лет? И если он что-то там повредит, я могу стать пускающим слюни идиотом.
Но есть и третий моментлюбопытство. Мне интересно, кто и зачем наложил блок на мои воспоминания. Что там можно блокировать? Случайно увидел то, что не следовало? Или узнал? Непонятно. Но жутко интересно.
Мне не мешали, но в глазах Александра Сергеевича я видел тревогу. Полковник сомневался во мне, наверняка считал, что в присутствии Лёхи я буду на стороне друга. Оно, в общем-то, справедливо, вот только мы заключили с Лисицыным контракт, и теперь я принадлежу корпусу. Это целиком меняет вектор.
Готов, сказал я, и порадовался тому, что голос даже не дрогнул. Во взгляде Лёхи мелькнуло удивление, оно же показалось и в глазах полковника.
Хорошо. Дмитрий Павлович, можете приступать. Алексейна вас защита от всплесков. Я же поставлю экран, распорядился Лисицын.
Верёвкин поднялся, подошёл ко мне. Лёха подобрался, неотрывно глядя на меня, сам же полковник направился к окну. Вокруг его фигуры мне почудилось фиолетовое свечение.
Он тоже маг?
Коротышка подвинул стул поближе, сел напротив меня, буквально впился взглядом. Его карие глаза показались двумя острыми льдинками, готовыми пробурить отверстие в моей голове.
Смотрите мне в глаза, тихо попросил он. И я послушался.
Сначала ничего не происходило. В комнате воцарилась тишина, слышно было только, как где-то за окном, далеко, пролетел самолёт. Я смотрел на Дмитрия Павловича, он на меня.
В конце концов, мне это надоело. Открыв рот, чтобы возмутиться, я вдруг почувствовал, как омут карих глаз расширился, занял собой всё обозримое пространство. И затянул меня, словно водоворот.
Краткий миг полётаи я с воплем рухнул на какую-то каменную площадку. Процедив сквозь зубы ругательство, поднялся, скривившись от болив падении ушиб локоть левой руки. Огляделся.
Вокруг была каменная площадь. Под ногамиплиты, с вырезанными на них странными символами. Наклонившись, я присмотрелся получше. Нет, это были не символы.
Это было изображение щита, по центру которого находился летящий ворон, объятый пламенем, у верхнего краясимволзакрытый глаз, от него в стороны разбегались три луча.
Необычно.
Выпрямившись, я заметил, что в общем-то площадь пуста. Никаких зданий, людей или статуй. Только плиты с изображением щита. А дальше, за краем площади пустота. Серый клубящийся туман, от которого буквально веяло опасностью. Туда лучше не соваться.
Зачем я здесь?
Полагаю, чтобы встретиться со мной, раздался сзади голос. Обернувшись, я увидел мужчину лет двадцати семи-тридцати, с короткой стрижкой, скуластого, с ярко-зелёными глазами, прямым носом, в синем костюме-тройке, со старенькими потёртыми часами на запястье правой руки. От него веяло силой, ещё больше, чем от Лёхи. Но, вместе с тем, я ощущал с этим странным незнакомцем какое-то родство.
Кто ты? пробормотал, на всякий случай сделав пару шагов назад.
Он усмехнулся.
Хороший вопрос. Сложный. И, пожалуй, перед тем как ответить, я покажу тебе кое-что важное.
Он взмахнул рукой и в мою сторону полетело тёмно-серое облачко. Я не успел даже испугаться, как оно накинулось со всех сторон, поглотило меня, завертело, потащило куда-то вниз