Пискнув от радостных новостей, я расплакалась, только уже от облегчения. Мой мальчик живой! Что еще надо в этом мире? Старший только покачал головой и сел рядом в моих ногах. Достал белоснежный платок и протянул мне. Когда я утерла слезы, он поднял мою голову за подбородок и строго сказал:
Если вы сейчас же не успокоитесь, мне придется пойти на крайние меры.
Вскинув голову, молчаливо спросила: «Что за меры такие?»
Всего лишь сонная настойка, зато потом будете спокойная и бодрая. Хотите?
Покачав головой, отказалась. Зачем мне эта настойка?
Вот и хорошо. А теперь ложитесь на спину ровно, ноги согните в коленях, мне надо вас осмотреть.
Сделала, как он сказал, отвернула голову к стене. Смотреть на эту процедуру не хотелось, да и стыдно как-то. Старший быстро провел осмотр, удовлетворенно кивнув, измерил мне давление. Пожелал хорошо отдохнуть и вышел из палаты. Недолго думая схватила свой телефон, что лежал на тумбочке, и позвонила Арине:
Элина! прокричала она. Я сейчас в клинике, жду новостей. Меня к тебе не пустили. Как ты?
В порядке и малыш тоже, его скоро принесут, радостно сообщила я
Когда тебя выпишут?
Не знаю растерянно протянула я. Забыла уточнить, но роды были тяжелые, боюсь, что нескоро, со вздохом произнесла, а потом вспомнила одну вещь
У меня к тебе просьба, Арина. Подготовь, пожалуйста, комнату для волчонка, она же пустая, мы думали, что у нас больше времени, а вон оно как оказалось.
Хорошо, отдыхай. Ты умница, я все сделаю, облегченно ответила она и положила трубку.
Устало откинулась на подушки и задремала. Разбудило меня деликатное покашливание. Открыв сонные глаза, посмотрела, кто меня разбудил. Глаза в изумлении распахнулись, а сон слетел как небывало. Над моей головой нависла Младшая, в ее руках лежал младенец, заглянув в глаза, оторопела.
Синие, как и у его отца. Серебристый пушок на головке и пухленькие щечки. Младшая с улыбкой протянула мне мое сокровище. Аккуратно взяла его из ее рук и прижала к груди.
Как его назвать?
Мы с Ариной не придумали имя, как-то так произошло.
Погладив его по головке, задумалась. Взглянула в серьезные синие глаза сына, и меня как молнией прошибло. Я прошептала:
Элиас Элиас! Да, определенно подходит.
Счастливо рассмеявшись, покачала сына и, когда он уснул, положила в кроватку, сама легла на постель и через пару минут уснула.
***
На следующий день заходил врач, узнал, что у нас все хорошо, на днях обещал выписать, но меня заботил только мой волчонок. Я заметила, что он не смеется, а только редко улыбается, очень серьезный малыш.
Через восемь долгих дней нас выписали. Арина как увидела малыша, долго верещала, какой он хорошенький и как много он от нас с Алексом взял. Спросила у меня, как зовут это чудо. С гордой улыбкой сообщила:
Элиас.
Она на меня покосилась и нахмурилась, а потом выпалила:
И что это значит? Странное имя, не находишь?
С усмешкой приоткрыла страшную тайну:
Элиас. Это значит от Элины и Алекса.
Она замерла, а затем рассмеялась:
Мудро.
А потом посерьезнев, спросила, скучаю ли я по нему, на что я горько вздохнула и произнесла:
Так же, как и ты, Ари так же, как и ты.
Улыбка слетела с ее лица, она только кивнула и отвернулась. У нее тоже все было сложно, Влад не звонил и не писал. По словам девочек с прежней работы, он много гулял с другими самками и, судя по всему, не только гулял, принося боль большую Арине.
А Алекс у него скоро должна была родить жена, буквально через месяц, эту информацию мне поставляла Ари, и да, он женился. Когда узнала об этом, мое бедное сердце чуть не разорвалось в клочья. Только ребенок позволял мне дышать и жить.
Месяцы полетели со скоростью света в заботе об Элиасе, прогулках с подругой, даже один раз съездила к бабушке, оставив Эла на Арину, когда ему исполнилось полгода.
Он был на редкость спокойный и умный малыш, уже в четыре месяца научился ходить, так что мне было нестрашно его оставлять.
Бабушка чувствовала себя все хуже и хуже, тетя Рита тянула ее, как могла. А я старалась брать работу на дом и как можно больше быть со своим маленьким волчонком.
Глава 22. Боль и надежда
Алекс
Год спустя
Прошел уже почти год с тех пор как Алиса забеременела. Все девять месяцев проходили на удивление спокойно, результаты анализов были хорошие и я никак не мог понять, где и когда все пошло наперекосяк?
Первые несколько месяцев мы были счастливыми, я хотел чтобы все происходило по правилам, и сделал предложение Алисе. Мы решили просто расписаться, собрать маленькую компанию близких и друзей, без лишнего пафоса.
Отец же настоял на пышной свадьбе чему Алиса долгое время сопротивлялась, Чрез четыре месяца после ее беременности мы все же расписались.
Это был прекрасный день, наполненный радостью и ожиданием какого-то чуда, я кружил ее в первом танце жениха и невесты, счастливо улыбался, мы вместе принимали поздравления и подарки друзей и близких. Тогда мне казалось что с каждым днем будет только лучше и лучше.
Но!
Буквально через несколько недель совместной семейной жизни, между нами что-то начало ломаться, появились первые срывы. Али могла взорваться от любой моей фразы произнесенной в шутку или неправильного по ее мнению взгляду, она срывалась на крик выговаривая мне что я ее не люблю, и женился только из жалости, не понимая что не один мужчина так не поступит.
Я пытался ей объяснить, сказать, достучатся, что она не права, но это не приносило должного результата, а только еще больше подогревало ее раздражение.
За все это время стал чаще бывать на работе чем дома, да эгоистично, но я просто уже не мог терпеть ее истерики и требования, Быть с ней рядом, каждую минуту.
Она все чаще задавала мне вопрос: Не появился ли кто у меня? Изменяю ли я ей? Глупая.
Отец говорил, что я стал раздражительным и властным засранцем, который засел на работе как в панцире и не хочет выковыриваться от туда предпочитая свою боль сцеживать на окружающих. На тот момент времени, я считал что это не так, он просто не понимал меня, как это больно когда человек который тебя поддерживал, кричит, что он тебя просто убьет и гонит прочь, а потом ползет за тобой и плачет.
Я просто не мог.
Но однажды, она сделала то, что перевесило чашу моего терпения.
Я как обычно задержался на работе и когда приехал в особняк было уже около часу ночи. В доме не было света, не предал этому значения, а зря.
Я просто подумал, что она уже легла спать, вошел в дом и совсем не ожидал того что моя жена налетит на меня с криком, размахивая кухонным ножом:
«Я знаю, что ты мне изменяешь, предатель! Я не позволю быть тебе с кем то кроме меня», рыча как раненый, дикий зверь, она пыталась всадить в меня нож.
Ошарашенный от ее действий, замешкался и нож поцарапал мою кожу, по плечу потекла кровь. Быстро взял себя в руки, одной своей рукой, схватил ее за руку и вывернул нож, другой схватил за горло, жестко фиксируя чтобы не смогла вырваться зарычал:
Совсем с ума сошла? Что в твоей голове? С меня хватит так больше продолжаться не может!
Закинул ее на плечо, захватил длинный черный плащ, на ходу накидывая на нее, быстрым шагом пошел к своей машине. Сгрузил упирающую Алису на переднее сидение, рыкнул, чтобы не дергалась, пристигнул, сел за руль и скинул сообщение Эосу, о том что уже еду к нему, на тот момент ведьмака я совсем не боялся надо было прекратить это безумие. Я слишком устал..
Эос встретил нас на крыльце своего дома, мимолетно отметил, что выглядел он в своем истинном облике, вышел из машины Алису оставил сидеть в ней, медленно не делая резких движений подошел к ведьмаку. Заметив мои маневры, Эос широко улыбнулся, зеленые фосфорные глаза лукаво сверкнули. Он встал, вытянулся и все также с улыбкой спросил:
Что привело тебя, Алекс? он глянул поверх моего плеча и плутовски подмигнул.
Не оборачиваясь на машину, я твердо сказал:
Здравствуй, Эос. Я приехал просить тебя о помощи, можешь посмотреть на Алису? Она в последние время, ведет себя странно слишком странно, Эос.
Он мне в глаза и от этого взгляда уже привычно покрылся мурашками, его взгляд словно затягивал в бездну, он пристально вглядывался в меня, а потом вздохнул и скучающе сказал: