Вам назначено, дарисса?
Нет, но я прошу всего несколько мгновений, затараторила Куна, стараясь успеть выпросить встречу, пока её не выставили за дверь, я написала много гадостей в письме Его Превосходству и должна извиниться. А еще сказать спасибо за таблетки для больной сестры и я знаю про письма, очередь до конца цикла и все остальное. Пожалуйста, лейтенант Прим
Куна стояла посреди огромной приемной и чувствовала, как бесстыдно выливает все, что носила в себе с того момента, как сбежала из гостиницы. Просила, умоляла и клялась, зная, что иначе чувство вины растопчет её. Флавий встал из кресла и медленно пошел к ней, подняв руки и жестами пытаясь успокоить. Но остановиться она не могла, снова и снова повторяя про одно единственное мгновение.
Дарисса, простонал либрарий, я бы рад помочь, но сегодня Совет генералов. Вы видите как пусто в приемной? Его Превосходство в конференц-зале и не придет до вечера. Мне очень жаль, но встретиться сегодня не получиться. Прошу вас, запишите все, что хотели сказать и возвращайтесь домой.
Либрарий замер, так и не коснувшись плеч девушки, хотя казалось, что сейчас схватит и встряхнет. Порыв Куны сдулся, оставив неприятный привкус пролитого зря отчаяния. Вот он кабинет Наилия в нескольких шагах и все бессмысленно. Его там нет.
У вас есть планшет, чтобы написать письмо? спросил Флавий, пытаясь заглянуть в глаза. Если нет, я могу дать бумагу и ручку.
Не надо, качнула головой Куна и глубоко вздохнула, я здесь подожду. Вечером, так вечером.
Либрарий побледнел и сжал губы в нитку. О чем думал в этот момент? Считал до десяти, чтобы успокоиться или вспоминал телефон охраны?
Здесь нельзя. Этоэто долго и напрасно. Совет может затянуться до глубокой ночи, а посетителей просят удалиться в конце рабочего дня.
Я дождусь. Могу за дверью, если смущаю Вас, могу в холле, но из штаба не уйду.
Нельзя, - уже совсем беспомощно пролепетал Флавий и замолчал. Куна только сейчас заметила, как он молод. На щеках и подбородке рос ни разу не сбритый пушок. Мальчишка, наверное, только что из училища и сразу в приемную генерала. Сотни важных дел, тысячи таких как Куна, а он стоит и не может вытолкать её прочь. Не зачерствел еще, не научился стряхивать цзы'дарийцев как соринку с рукава.
Я не буду мешать, пообещала Куна, тихо постою тут в уголочке. Дома все равно себе места не найду. Я уже написала один раз, теперь сказать должна.
Флавий не сдался, он уступил. Вздохнул еще раз глубоко и ответил.
Садитесь на диван, ждать придется долго.
Не обманул. Светило катилось по небу, заглядывая в стрельчатые окна, тени удлинялись к вечеру, а генерала все не было. Куна несколько раз пересаживалась с места на место, вставала и ходила, чтобы размять затекшие ноги. Либрарий поил её разведенным в воде витаминным напитком и провожал до уборной в конце коридора. За несколько часов, что Куна ждала, а Флавий работал, она услышала тридцать четыре «да», двадцать восемь «нет» и девятнадцать «так точно». В приемную заглядывали офицеры, спрашивали, не вернулся ли Его Превосходство и уходили. Не привыкший к безделью организм клонило в сон. Куна боролось до конца, больно щипала себя за руку, когда закрывались глаза, но усталость, настоянная как отвар на ночных сменах, победила. Засыпая, она подумала, что это совсем не прилично и надо будет извиниться еще и перед Флавием. Во сне приходил генерал, смотрел на неё, разлегшуюся на диване, разочарованно качал головой и отворачивался. Надо встать, немедленно надо встать.
Куна дернулась, судорожно глотая воздух. В приемной горело освещение, а в окнах чернела ночь. Тело ломило от жара под тяжелым пледом, а Флавий что-то увлеченно читал с планшета.
Простите, лейтенант Прим, пискнула она, вскакивая на ноги и сворачивая плед комком.
Давайте, я уберу, сказал либрарий, но сделать не успел. Дверь открылась, запуская в приемную Наилия. По телу Куны словно ток прошел, заставляя сердце сжаться. Под хмурым взглядом полководца все приготовленные слова забылись, и разум сиял кристальной чистотой.
Вы меня измором решили взять, дарисса? устало спросил Наилий, и Куна окончательно потеряла утренний пыл. В белом парадном кителе с сияющими золотом погонами генерал казался статуей несуществующего бога. Холодное, словно высеченное из мрамора лицо не выражало ничего.
Я хотела только поговорить.
Шея и плечи болели от напряжения, а ноги наоборот подкашивались от слабости. Куна чувствовала себя скалолазом, добравшимся до вершины и обнаружившим, что ошибся горой. Она еще раз жестоко обманулась. Вся Равэнна и вся Дария не значили для генерала ничего. Наилий отвернулся и сухо сказал своему либрарию.
Лейтенант Прим, свободен. Все итоги завтра. Утром найди мне Тулия Малха, кончились его отгулы.
Есть, кивнул Флавий, и, торопливо затолкав плед в шкаф, ушел из приемной. Куна тоже повернулась, во второй раз забыв попрощаться, но услышала в спину.
Я вас не отпускал, дарисса. Вы ели сегодня?
Вопрос ошарашил едва ли слабее, чем тот приказ раздеваться. Куна смотрела на генерала затравленным зверьком и снова не понимала, что происходит.
Нет, то есть да. Утром отвар пила, и лепешки мама испекла.
Зачем она это рассказывает? Какое дело генералу до её завтрака?
Я тоже не ел. В столовой для меня оставили ужин, составите компанию?
Сердце едва справлялось с собственным ритмом, гоняя кровь по телу. Она то приливала к щекам, распускаясь смущенным румянцем, то оседала тяжестью в ногах, отчего голова кружилась, а потом и вовсе кровь застучала тревожно в ушах. Не для того ждала день, чтобы отказываться.
Да, Ваше Превосходство.
Глава 8Ужин
Ночью в генеральном штабе только дежурное освещение. Вместо больших потолочных лампмаленькие фонари, светлячками облепившие стены. Они не разгоняли мрак, а только указывали путь. Генерал усугублял ощущение каменной статуи идеально прямой спиной. Так и дошел до столовой, печатая шаг с размеренностью метронома, ни разу не сбившись. Толкнул широкие створки двери, и яркий свет больно ударил по глазам.
Куна ожидала худшего и оно сбылось. Столовая генерального штаба была рестораном с фотографий статей в Сети о роскошной жизни. Одним из тех мест, куда отчаянно хотела попасть Аврелия. Тем более с генералом. Теперь Куне казалось, что она украла мечту сестры.
Царство мрамора, красного дерева и шитых золотом тканей завораживало блеском. Тяжелые многослойные портьеры украшали высокие окна, скатерти мягкими складками драпировали круглые столы, делая их похожими на пирожные. Стулья на изогнутых ножках с искусной резьбой давно вышли из моды, именовались антиквариатом и встречались разве что в музеях. Куна только сейчас подобрала нужное слово к тому, что Наилий назвал просто столовой. Выставочный зал. И она собиралась здесь есть? Правда?
Ципрус! громко позвал генерал, пугая и без того переволновавшуюся Куну. Из двери в глубине зала показался цзы'дариец в черной рубашке, красном фартуке до пят и шапочке на голове, напоминающей таблетку.
Ваше Превосходство, просиял он, шагнув навстречу.
На две персоны, пожалуйста.
Будет сделано, ответил повар, ничуть не смутившись посторонней дариссы, а Куна не знала, куда себя деть. Никогда даже на свидание не ходила, мужчин издалека видела, а тут целый ужин. Как сидеть, что говорить? Она извинится, а дальше? Кусок ведь в горло не полезет, да еще и не пшено в тарелках будет. Изысканное блюдо, возле которого укладывают по три вилки слева и ложку с ножами справа. Показывали такие кулинарные шедевры по телевизионной панели. Красиво, конечно, но это все равно, что посадить за диспетчерский пульт новичка с улицы, не объяснив ничего. Мучение, а не ужин.
Вы позволите? спросил Наилий и потянулся к воротнику кителя. Куна кивнула, не понимая, какого разрешения от неё ждал генерал, а он быстро расстегнул крючки и, распахнув полы кителя, низко наклонил голову, разминая шею.
Корсет для позвоночника, а не парадный китель. Не вдохнуть, не выдохнуть.
От усталости голос генерала звучал слабо, взгляд потух. Наилий медленно опустился на стул и вытянул ноги. Ощущение ледяной статуи разбилось вдребезги. Такой Куна возвращалась после пятой подряд ночной смены, мечтая только доползти до кровати. Весь остаток вечера генерал держался на упрямстве, а сейчас казалось, что сдастся, закроет глаза и уснет. Совет с раннего утра, бездна самых сложных проблем, а теперь еще и назойливая дарисса, которой снова от него что-то надо.