Почему девчонки взрослеют раньше нас? спросил он мрачно, но Эрика лишь надломила бровь. Ее этот вопрос нисколько не волновал, потому что замуж она не собиралась ни в этом, ни в следующем году.
Если бы мы взрослели так же, как вы, отец просто подобрал бы тебе нареченную постарше.
Юрген скрипнул зубами.
Почему я должен
Потому что ты старший сын, Юрген! пропела Эрика, все-таки поднимаясь и пристраиваясь к нему со спины. Ты должен вступить в брак, но никто не требует от тебя любви к ней. И Эрика положила подбородок Юргену на плечо и легко цепанула его зубами за краешек уха. У тебя все равно остаюсь я!
Юрген поморщился. Он не был настроен ни на ласки, ни на любовь.
Может, она окажется хотя бы красивой? спросил он скорее у себя самого, чем у Эрики, стоящей за спиной.
Все может быть, Эрика чуть надула губки, не скрывая разочарования. Но это не повод пускать ее к себе в постель.
Юрген прищурился и бросил на нее жесткий взгляд.
Это ты решила за меня?
Нет, буркнула Эрика, поняв, что его окончательно занесло не туда. Смотри. Космопорт уже виден. Пора брать управление на себя.
Если что-то Юрген Розенкрейцер и умел делать хорошото это летать.
Он отстучал каблуками по мостовой Аметистовой Академии три года и еще два провел в высшем летном училище, причем и тут и там сумел доучиться до конца только по двум причинамон хорошо летал и хорошо играл в страйкенбол.
Если первое позволило ему сдать самостоятельно хоть один зачет, то второе стало причиной получения всех остальныхпотому что игроков в страйкенбол всегда ценили высоко, даже выше, чем хороших пилотов, которых, в сущности, находилась парочка на каждой параллели.
Страйкенбол сам Юрген оценивал как личную путевку в жизньстатус нападающего позволил ему вступить в братство, статус отличного нападающего позволил ему выбирать по своему вкусу девочек из самых лучших семей.
Но ни статус нападающего, ни летное мастерство не освобождали его от того единственного, для чего, как считал отец, он был рожденобъединить две могущественные корпорации и стать наследником величайшей финансовой империи со времен Майкрософта.
Юрген аккуратно заложил вираж, по дуге заходя на световую линию, указывающую ему место для парковки у самых стен Сайликского монастыряодной из трех лучших школ для девочек в обозримой галактике.
Йо-хей-хо пропел он негромко первые звуки боевого гимна космофлота и перевернул корабль, вызвав недовольное шипение из кресла второго пилота. Прическу испортил? поинтересовался он.
А то! Глупый ты все-таки, Юрген! Мне еще за документами с тобой идти!
Юрген фыркнул и, перевернув корабль обратно, уже спокойно выпустил шасси и опустил яхту на асфальт.
Сайликский монастырь встретил гостей тишиной коридоров и изредка мелькавшими по углам силуэтами учениц в черных сутанах.
Обетом воздержания пахнет, сообщил Юрген мрачно. И куда здесь идти?
Дурак, это же монастырь! Смотри, вон какие-то послушницы идут. Или ученицы. Может, у них спросить?
Юрген оглянулся и увидел перед собой двух учениц. Различие между ними тут же бросилось ему в глаза, и он вспомнил старые стереофильмы, где главный герой спрашивал у монашки будто шутя: «Дай посмотреть, что ты носишь под сутаной?»
Ему и самому захотелось задать подобный вопрос, когда он увидел белокурую хрупкую послушницу в слишком большой для нее черной сутане. Мягкие воланы бархатистой ткани ниспадали вдоль хрупких рук, а вырез был настолько широким, что едва прикрывал тонкие ключицы, от вида которых у Юргена стремительно свело в паху.
Юрген отвернулсякак делал это всегда, чтобы заставить девчонку тревожиться и ловить его взгляди наткнулся на ее спутницу. Эта была всего на пару сантиметров выше блондинки, но наглухо застегнутый ворот сутаны и волосы, туго стянутые в косу за спиной, делали ее на вид более высокой и худой. На носу ученицы красовались очки в чуть погнутой металлической оправе, но лицо при этом казалось таким глупым, будто они служили ей только для украшения.
Йо-хей-хо пропел Юрген задумчиво вполголоса. Кого-то эта ученица ему напоминала, но он никак не мог вспомнить кого. Впрочем, в следующую секунду необходимость в этом отпала, потому что странная послушница развернулась и драпанула по коридору со всех ног.
Златокудрая поколебалась пару секунд, переводя взгляд с заезжего мужчины на свою ненормальную подружку, а потом бросилась следом за ней.
Эй, кудряшка, погоди! крикнул Юрген, заметив, что из кармана девчонки выпал какой-то белый прямоугольник. Но та лишь наградила его коротким хихиканьем, махнула рукой, пытаясь подать какой-то сигнал, и снова бросилась наутек.
Юрген подошел к тому месту, где только что стояли две воспитанницы, и поднял лежавший на полу кусок пластика:
Донна Зальм, прочитал задумчиво он. Затем поднял глаза на Эрику. Думаешь, они тут все такие дурные?
Наверняка, Эрика отобрала у него визитку и двинулась следом за беглянками. Пошли. Сами дирекцию найдем.
*Кассандра откопала в библиотеке книжку по социологии групп. Если кто не знаком с этой теорией, то вкратце:
Альфавожак, ведущий всех за собой, и стоит на вершине иерархии.
Бетас одной стороны, первый помощник альфы, с другойиспользует любую возможность занять его место.
Гаммы и дельтыокружение вожака, отличаются тем, что гаммы, стараясь удержаться в стае и не попасть под опалу, подхалимничают. Они же с удовольствием будут пинать своих, если те попадут в немилость. Дельтыне стремятся выделиться и скорее равнодушны к продвижению наверх, но и не занимаются подхалимажем.
Эпсилонпочти то же самое, что гаммы и дельты, но совсем индифферентны к конкурентной борьбе. По умственным способностям порой превосходят альф и бет, но просто всегда обходятся только собственными силами, оставаясь в стороне от коллектива.
Омегиизгои, находятся под постоянной атакой гамм.
Глава 2
Кассандра захлопнула за собой дверь спальни и трижды глубоко вдохнула.
Юргена Розенкрейцера, своего нареченного, она узнала сразу же, как только увидела перед собой.
Кассандра видела Юргена десятки, сотни разна газетных вырезках, в криминальных хрониках и даже в альбоме с сотней лучших страйкенболистов три тысячи сорок седьмого года с начала эры Освоения. Она никому не признаваласьвпрочем, ей и некому было в этом признаватьсяв том, что следила за судьбой Юргена с тех самых пор, как ее отец, Пауль Кинстон, принял решение о создании корпорации из «Maiden Swan» и «Дастиш Зонг»двух крупнейших компаний, обеспечивающих судостроение в освоенном секторе.
«Создание корпорации» было хорошим термином, который Кассандра частенько перекатывала на языке, пытаясь понять, почему воплощением этого создания корпорации стала она сама. Ведь сколько она помнила себя в начальной школе, а затем и в монастырской, ее учили, что средоточие могущества человекав его воле. Что нельзя принудить к неволе и нельзя заставить любить. Впрочем, эти уроки не имели ничего общего с реальностью, когда дело касалось больших денег.
Когда дело касалось таких акул межзвездного бизнеса, как Пауль Кинстон и Рабан Розенкрейцер.
Пауль Кинстон сам, кажется, никогда не любил. Сколько Кассандра помнила своего отца, она попросту не могла представить его в обществе женщиныдаже в обществе Орэль Кинстон, наследницы давно уже поглощенной Кинстонами судостроительной империи «Rise». Пауль и Орэль соприкасались руками только на публике, и даже в эти недолгие секунды они казались двумя каменными столбами, холодными и закрытыми ото всех. Такими же они оставались и с дочерью, которая большую часть своей жизни провела в закрытых школах, в руках умелых и строгих наставников и в обществе чужих, мало знакомых учениц.
Может быть, поэтому с другими девочками у Касандры не ладилось никогда. Она не понимала их озорного нрава. Не понимала их любви к блестящим побрякушкам, драгоценным камешкам, заколкам для волос и прочей чепухе. Она сама не стриглась под горшок только потому, что родители никогда не давали ей денег на посещение цирюльника, а ее единственный опыт взять ножницы в собственные руки закончился тяжелым ранением уха.