Могилу украшали скромными полевыми цветами, а не мёртвыми искусственными, ибо в них нет правды. Саму могилку подрядились копать Витёк и рукожопый Санёк. По словам Витька выходило, что выкопать могилку, это целое искусство, а не простая земляная работа. Это не просто яма. Это сакральное высокохудожественное произведение, оформленное по всем правилам ритуала. Копается по специальному трафарету, уложенному строго с востока на запад. Могилка должна получиться чуть больше от размера домовины. Сначала выкапывается первый слой земли на глубину одной лопаты. Затем выравнивают стенки ямы с таким расчётом, чтобы они были прямыми, а углы чёткими. Аналогично делается второй слой, и манипуляции с выравниванием повторяются. И так яма копается послойно до глубины полтора метра. За хорошую работу гробокопателей уважают литром водки и деньгами, но водку им нельзя пить до тех пор, пока домовину не опустят в яму, а яму не забросают землёй. Пить водку все будут на поминках.
Самым главным ревнителем соблюдения ритуалов оказалась матушка святая Анастасия, ну, это которая баба Маня самогонщица. Теперь, оказывается, она откликалась только на "матушку Святую Анастасию". Эта матушка так всех достала своими поучениями, что от неё начали шарахаться даже тугоухие бабушки. Святая Анастасия, с грацией хромой пантеры подкрадывалась к новым ушам, и начинала вываливать на слушавшего целый свод законов, чего категорически нельзя делать в доме покойного. Например, в доме, где был покойник нельзя пол подметать, и мусор нельзя выносить. Нельзя после заката Солнца выходить из дома, так как покойник может увести тебя за собой на кладбище, а там, непременно, в зазевавшегося односельчанина вселится иномирная сущность, а то, что и похуже. Но, выход есть, радостно сообщала баба Маня, то есть матушка Елизавета. Всего и надо, что прийти во двор к Святой матушке и купить у неё бальзам с памирскими травками за смешные двенадцать рублей пузырёк. Иномирные сущности, а так же глисты, этот бальзам на дух не переносят. Уже проверено опытным путём: не переносят. Вот даже можно поинтересоваться у уважаемых Витька и Санька, они подтвердят.
От Выселок до деревенского погоста было два с половиной километра по бездорожью. Учитывая, что после дождика туда и на тракторе трудно доехать, то приспособили для транспортировки домовины с покойницей деревянную тележку. В качестве тягловой силы привлекли трёх студентов. Естественно это были Олег, Эмиль и Федя, которые согласились помочь местным специально для того, чтобы подняться на небывалую высоту в глазах своих девчонок. Скорбная процессия двинулась к погосту. Впереди с крестом вышагивал Витёк, за ним двигались, впрягшиеся в тележку ребята. А уж за тележкой плелась остальная орава граждан, ещё могущих на своих ногах проводить в последний путь свою односельчанку.
Особых прощальных речей не было, только дед Матвей сказал несколько красивых слов: "Высшие силы дали Ефросинье душу, родители дали имя, а земля дала ей вечный приют".
Вот, таким образом Василёк и познакомился с местным похоронным ритуалом. Учитывая, что на похоронах были в основном очень пожилые люди, то ему пришлось направлять на них единички своей волшебной силы, иначе этот народ мог и не осилить это скорбное мероприятие. Ещё его сканер засёк прячущуюся в кустах какую-то личность. Может маньяк у нас тут завёлся?
Это был не одинокий маньяк. Это был, находящийся в бегах, лейтенант Мухин, или, вернее, Агент. Он решил тоже тайно проводить в последний путь рабу Божью Ефросинью.
- Хоть ты и не моя Фроська с прошлой локации, но бабулька не вредная, даже турецкий язык немного знала и меня властям не сдала, поэтому пусть земля тебе будет пухом.
Скорбные похороны закончились поминками по усопшей. Народ, кого ждали неотложные дела, приняв на грудь по три традиционных поминальных рюмок, схватив в карман поминальные пирожки, заторопился по своим делам. В числе такого народа была тётка Марина и дед Матвей, которым ещё надо было успеть на ферму, так как сегодня должна была приехать на ферму инвентаризационная комиссия из правления колхоза. Это не хухры, всякие, мухры. Это комиссия! Приказом председателя созданная. Каждый год такая комиссия приезжает и считает коровок и другое имущество на ферме. Поэтому Маринка и дед Матвей поспешили на свою ферму. Маринка, зная нравы членов комиссии, приготовилась, как могла. Даже исхитрилась добыть где-то литр самогона и бутылку водки. Понятно, что представительной комиссии этого будет мало, но, чем богаты.
Метрах в тридцати за Маринкой и дедом в сторону деревни зигзагами шли Санёк и Витёк. Эти явно не ограничились тремя традиционными стопками, а заложили за воротник гораздо больше, так больше, что друзья уже забыли, на каком мероприятии они были: не то свадьба, не то проводы в армию. Друзей пробило на разудалые песни и частушки. Глядя на идущую впереди Маринку Санёк во всё горло орал: "Если хочешь жизни яркой, чтоб в кровати не страдать от скуки, надо нам дружить с дояркой, у доярки золотые руки". Маринка не оборачивалась: что с дураков возьмёшь.
Витёк подпевал своё: "Хорошо тому живётся, кто с доярочкой живёт: молочко он попивает, и доярочку...очень обожает".
Маринка могла сама этим дурням спеть кучу похабных частушек, с намёком на их образ жизни, но дела ждут на ферме. А комиссия уже там вовсю работала, то есть считала.
После первого пересчёта поголовья выяснилось, что в наличие двадцать шесть коров, что совпадает с документацией. За это успешное открытие комиссия употребила привезённое с собой. А как же. Радоваться надо, что убыли не произошло. Тут и Маринка с дедом Матвеем появились, очень даже хорошие, по мнению комиссии люди. Их даже двое, сосчитала их комиссия по головам. Но контроль никто не отменял. Поэтому надо стадо пересчитать ещё раз. Получилось сорок три коровы. Это говорит о том, что поголовье увеличилось, значит, разницу надо ставить на приход. Опытная Маринка достала литр самогона. Это она правильно сделала, решила комиссия, так как учёт, это наше всё. Только эти проклятые коровы мельтешат перед глазами и мычат перед ушами. Вот как их считать? Решили, что надо считать по головам и по хвостам. Для точности. В теории от такого подсчёта числа должны сойтись. Но то в теории. Практика показала, что на тридцать одну корову приходится тридцать семь хвостов. Это говорит о том, что некоторые коровы мутанты и бегают с двумя хвостами. Что печально. А залить печаль нечем. Что, есть чем!? Мариночка, золотце, как я тебя обожаю. Предусмотрительная Маринка выставила последнюю бутылку водки, которая пошла на ура. Правда, после этого комиссия не могла взять в толк, за каким чёртом ей надо считать каких-то бобров. Злой и преступно трезвый шофёр затолкал членов комиссии в машину, при этом члены потеряли протоколы своих расчётов, да и чёрт с ними, будем считать, что эти протоколы корова языком слизнула.
- Вот, Марина, посмотри на этих людей, - грустно сказал дед Матвей, глядя вслед уехавшей машине с членами комиссии, - Пить надо уметь, но лучше уметь не пить. В питие надо знать меру. Ну, выпил одну, выпил другую, ну, литр, ну, два. Но зачем же напиваться?
После похорон бедной Фроськи Василёк и Тимофеевна вернулись к студентам для помощи поварихам. Ораву студентов надо было хорошо кормить, это чтобы они хорошо сражались в поле за урожай. Васильку это дело, работа на кухне, нравилась. Сегодня ему доверили чистить картошку. Ну, и отлично. Сидишь себе в сторонке, картошку чистишь, зато все сплетни твои. Поварихи, медички и дежурные студенты обсуждали похороны и участие в них Олега, Феди и Эмиля, которые тоже ошивались поблизости. Слово за слово, и кладбищенская тема стала преобладающей. А это неисчерпаемая тема, ибо здесь скрываются мистические тайны и страшные открытия. А тайны все любят обсуждать. Особенно если в этих тайнах есть леденящая душу жуть. Постепенно перешли к обсуждению жутких случаев. Каждая из девушек вспомнила, что и она тоже слышала, ну очень страшные истории, свидетелями которых были их хорошие знакомые, а то и родственники. Конечно, этими страшными историями надо было обязательно поделиться с товарищами, раз подвернулся случай. Коллектив разделился на два лагеря: на тех, кто верит, что на кладбищах творится чёрте что, и на агностиков, которые ни во что не верят, даже в чёрта назло всем, кроме, естественно, передового марксистского учения, в котором чертям места нет. Такими агностиками, прежде всего, оказались трое друзей: Олег, Федя и Эмиль. Сейчас они громче всех утверждали, что ничего такого этакого на свете не бывает, даже на погосте. Эта троица только недавно распиналась в совершенно обратном, и вдруг переобулась на ходу. Они категорически не верили убедительным словам Олечки Шацкой, что на кладбищах прямо кишат страшные энергетические сущности, которые образовались от тёмной энергии усопших людей, но только всеми покинутые и забытые. Вот и получается, что, если усопшего не навещать хоть изредка, то его энергия дичает и становится весьма злой и опасной. Особенно ночью её корёжит и тянет на подвиги.