Но это был не конец.
Голубглазик словно с цепи сорвался. Он снова взмыл вверх и не обращал на меня внимание. Я посмотрела на Ари, но не нашла у того в руке даже признака оружия. Оказалось, он не пытался навредить длиннохвостику.
Успокойся, не повышая голоса обратилась я к астопи.
Тот сразу же послушался, приземляясь на лапы и затем ложась на мягкую траву.
Что ты сделал? на этот раз повернулась я к Ари.
Несколько ран до сих пор жгло. Я ощущала, как с них начало стекать что-то теплое. Но мне было плевать.
Давай залечим, поднял Ари мою свободную руку и внимательно ее осмотрел.
Я же только следила за ним, ожидала ответа и намеревалась его получить.
Ледяные глаза человека, спасшего мне жизнь, которому обязана больше всех на свете, снова встретились с моими. Они редко становились теплыми, в них не отражались искорки, какого-то интереса, задоравообще ничего. Если говорят, что глазаэто зеркало души, то тогда у Ари ее просто нет. Или же она каменная, ледяная, черствая.
В стороне послышался шум. Мы так и не поговорили, как пришлось быстро скрываться в лесной чаще, подальше от людей, что изредка ходили по этим дорогам. Подобное было не впервой. Нам уже много раз приходилось вот так скрываться, натыкаясь на новые неприятности.
Я снова попалась в ловушку. На этот разнебольшая ямка, куда провалилась моя нага. Я хотела было просто ее оттуда достать, но услышала встревоженное:
Стой!
Пораненные рука со спиной до сих пор давали о себе знать. Мне постепенно становилось плохо и так хотелось избавиться от этих, как оказалось, сильно кровоточащих ран. Перед глазами пару раз появились какие-то пятна, но я держалась и уговаривала себя чуть-чуть подождать.
Это ловушка, сказал Ари, приседая возле меня. Если достанешь сейчас, то кинжалы, расположенные под углом, проткнут твою ногу. Поэтому не двигайся.
Да сколько их здесь? возмутилась я, приподнимая руку вверх, а потом хлопая ей по застрявшей ноге.
Каждый раз, как только мы сбегали в лес, прячась от людских глаз, натыкались на что-то подобное. То ужасные прозрачные нити, то натянутые веревочки, то ямы, то сети, то вообще острые колья. И много всего другого. Мой спутник словно и не обращал на них внимание, просто проходил мимо и не задевал. Но вот я никак не могла понять зачем, как и почему. В голове давно отложилось понимание, что если на дереве есть красная метка, то рядом обязательно есть опасность. Но как ее различать? Раньше я даже представления не имела, что бывает так много всяких возможных способов остановить, убить, сковать неосторожного человека.
Единственное, Ари успевал помочь. Он иногда оттаскивал, бывало выпутывал, а сейчасразрывал землю возле ноги, доставая оттуда несколько острых лезвий без рукоятки. И только потом он освободил уже меня.
Превращайся, сказал он и начал развязывать ленту, скрепляющую наши руки.
Мне помогли раздеться, потянув вверх за рубашку, которую сама когда-то покупала. Штаны же сняла сама. И ни на секунду руки Ари не переставали прикасаться ко мне. Потому что иначе будет больно. Ведь проклятье не прошло, оно перешло в какую-то дурацкую новую стадию, заставляя нас постоянно быть рядом. Ладно спать вместе, но иногда хотелось бы и уединиться.
Я превратилась в гатагрию, зализала языком свои раны и хотела было возвращать себе обратно облик девушки. Но помедлила. Ни разу я не нюхала его. И, на мое удивление, запах оказался не тем самым вкусным и желанным, что когда-то уловил нос кошечки на той поляне, где меня оставили парни на произвол судьбы. Я словно нюхала саму себя, только еще добавилась небольшая горчинка. И это почему-то расстроило.
А после гатагрия снова стала человеком. Я стояла перед Ари в черном топике и коротких шортах, что чудесным образом растягивались и не мешали мне во время превращения в кису. И меня посетила одна мысль, что не покидала затем многие дни, до определенного момента.
Я ему нравлюсь или нет?
Тиу, напомнил тогда о себе голубоглазик, и мне пришлось поспешно одеваться.
Ты так и не ответил, не начала я идти за Ари, как только вещи вновь прикрывали тело.
Он остановился, вздохнул и только поджал губы.
Голубоглазик ведь не будет нападать просто так. Он хороший и милый. И упасть не мог ни с того ни с сего, выложила наружу я все свои домыслы. Ты определенно что-то сделал, я ненадолго замолчала, ожидая ответа. Скажи.
Давай не будем об этом, и Ари закинул назад мою прядку волос, свисающую на лоб.
Нет, возмутилась я. Никуда не двинусь, пока не ответишь.
Хорошо. Но тогда ты выполнишь одну мою просьбу.
Я держала его за руку, до сих пор чувствовала проникающее через это прикосновение разливающееся по всему телу будоражащее покалывание. Мне приятно быть рядом, вот так смотреть ему в глаза, просто разговаривать. И, казалось, между нами нет секретов. Что-то происходило, как обычно бывает между парнем и девушкой. Но в то же время все было совершенно не так, как хотелось.
И этот ультиматум
Ладно, сдалась я.
Тогда давай поговорим чуть позже, перед сном. Найдем укромное место, где ты не наткнешься на что-нибудь, и он указал рукой на разбросанные куски земли.
Пришлось согласиться.
Кстати, ты уверена, что сестра твоего Хавида сможет нам помочь? спросил он, как только мы отправились в путь.
Надеюсь. Я здесь вообще больше не знаю куда пойти.
Я пока тоже, сказал Ари.
Мы снова вышли на вытоптанную лесную дорогу. Иногда под ноги попадались большие корни деревьев. Но в остальном она была более-менее ровной. Вокруг росли растения, такие темно-зеленые, пышущие силой и здоровьем. Лето было в самом разгаре. Иногда чувствовалась духота, но чем дальше мы отходили от Анатоликана, тем проще становилось дышать, тем воздух больше и больше наполнялся приятной влагой и свежестью.
Когда под ногами была именно дорога, мы разговаривали. Как только мимо кто-то пробегал, проходил, проезжалсразу же прятались в кусты и долго молчали, стараясь не выдать своего присутствия.
И вроде бы говорили Но, казалось, Арикану что-то мешает. Я за эти пять дней после виселицы успела рассказать про своих родителей, подруг, бывший дом на окраине города. Без остановки отвечала на вопросы по нашему мироустройству. И он, главное, задавал вопросы такие необычные. Они больше касались нашего телевидения, возможности узнать любую интересующую информацию. Ари удивлялсявпервые на его лице тогда увидела удивлениевозможности звонить в любую точку земного шара и разговаривать с кем захочешь в реальном времени. Его так же впечатлило наше домашнее оснащение бытовыми приборами, отсутствие которых у человека было нынче необычнее, чем присутствие.
А в ответ
Сложилось ощущение, что многие темы для меня просто закрыты. Особенно про животных. Он тогда отмалчивался, переводил разговор в другое русло или просто показывал какое-нибудь забавное растение. Я смогла узнать только почему их деревниАри их называл чершамибыли четырех типов. Все зависело от количества свободных входов и фигуры постройки зданий. Первый типодин выход и здания размещены спиралью. Такие редко можно увидеть и только в самой глуши. Второйдва выхода и форма напоминает круг. Третий типтут уже треугольник. А четвертыйчетырехугольник. Как я поняла, все это делалось для защиты. Чем ближе черш к городу, тем менее он укреплен и тем больше входов и выходов.
Именно в тот день мы разговаривали о самолетах. То есть я говорила. Голубоглазик шел рядом, обхватив мою руку хвостом, и ни на секунду не отдалялся. Он больше не запрыгивал на плечо, словно обиделся. И это не давало мне покоя. Неприятно осознавать, что малыш сердится.
Все, а теперь отвечай, сказала я вечером, как только нашлось укромное место под большим деревом.
Мы сидели, опираясь спинами о могучий ствол, на мягком покрывале, которое постоянно таскал с собой Ари и использовал в качестве спального мешка.
Он долго молчал, иногда посматривал на меня, сжимал руку, еле заметно покачивал головой.
Я дернул его за хвост, резко ответил он, продолжая смотреть прямо перед собой.
Но
Что-то здесь не так. С чего вдруг Ари ни с того ни с сего так поступать? И делать это таким образом, чтобы маленький голубоглазик падал на землю и больно ударялся.