Перестань, Герберт! Что с тобой! шикнула я, сама начиная злиться. Но не на крысолова, что удивительно, а на барона. Как может он терять себя в столь важный момент?!
Прости, выдохнул барон.
Тем временем, пользуясь минутой, когда мы отошли от крысолова, свой вопрос ему задал Ганс.
Расскажи, зачем ты убил Милу, мою сестру.
Она видела, ответил крысолов, Вернулась за чем-то в логово, и видела, как я уже снял парик ведьмы. Пришлось пообещать ей золотых монет, чтобы она держала мой секрет. Я сказал ей подождать меня у водопада. Мол мне надо забрать деньги из укромного места.
Даже под зельем, крысолов мерзко усмехнулся.
А когда я встретил Милу, я свернул ей шею.
Ганс невольно закрыл глаза рукой, будто видел перед собой эту картину. Или просто хотел, чтобы мы не видели его слез. Барон же, слегка придя в себя, спросил.
Но эта девушкаМилане была ритуальной жертвой, так?
Нет. Не была, ответил крысолов.
Фрейлин убивал не ты?
Нет.
Мы знали. Мы все знали это.
А Тару? слабым голосом продолжил Ганс, Зачем ты убил Тару?
Я думал, твоя сестра могла успеть ей что-то рассказать. Поэтому подпоил приворотом, угостив стаканчиком, когда та заходила в таверну за отцом, и девушка самовольно пришла на свою смерть. Это было просто.
изо всех сил ударил крысолова. Никто из нас не стал ему в этом препятствовать.
И ради кого ты все это делал? спросил барон. Голос его дрожал, Во имя кого все эти смерти?
Крысолов открыл рот.
Во имя л
Он не договорил. Не успел произнести и слова, как изо рта его пошла кровь.
Что происходит? ужаснулась я.
Изо рта Сэма полезли острые осколки стекла и иглы.
Он заговорен, пробормотал барон, Заклинание вечного молчания! Демоны! Он не может раскрыть хозяина, не поплатившись за это.
О Великий Вальтер, пробормотала я.
Мы должны пробовать. Должны узнать, - сказал барон, и рванул к Сэму, схватив того за рубашку, Кто? Кто твой друг? Ради кого все это????
Во имя любви! улыбнулся кровавым ртом крысолов, и это были его последние слова перед мучительной смертью.
Глава 21
Я ожидала, что после всего пережитого ночью, я попаду к старому князю, или, еще хуже, в свой гроб. Я всегда попадаю в подобные «спокойные» места после большого стресса. Возможно, это защитная реакция. Только чья? Не моя, это точно. Мне трудно находиться взаперти. Я не могу сидеть в теле старого князя, даже понимая, что он не желает мне зла. Что же до гроба Это, похоже, было особенное место. Конечно, я догадывалась, что тот находится не под землей. Иначе: у меня просто не было бы воздуха. И оттого, я полагала, что все же лежу в склепе. Чего же я не предполагала, так это того, что гроб мой будут навещать. В том, что покойника, в тело которого я с такой завидной регулярностью попадаю, навещали, причем осознанно, я была уверенна. Любой сторонний человек, зашедший в склеп, и услышавший плач, доносящийся от одного из гробов, наверняка убежал бы. Однако, в последний мой раз, я слышала в склепе четкие, уверенные шаги. А затем крышка моего гроба растворилась иЯ не увидела ничего, кроме фигуры в светлом ореоле. Кто это был? И что ему было нужно? Я так и не узнала. Перемещение мое, всегда столь спонтанное и жестокое, состоялось ровно в тот момент, как глаза мои начали потихоньку привыкать к свету из вне. Это бесило. Бесило больше, чем вся безвыходность моей ситуации. В том, что гроб держит у себя истина черная ведьма Сэн-Тубр я была практически уверенна. Кто еще способен на подобное? Однако, доказательств у меня не было. Как и всегда, я была ни с чем. Переместившись в тело пекаря, готовящего с раннего утра замесы, я изо всех сил была по мягкому и липкому тесту, вымещая на бедолаге свой гнев. Потом же, когда вся пекарня была покрыта мукой и моими горькими, злыми слезами, мне почему-то вспомнилось, что хлеб нельзя печь во гневе. Это может принести беду тем, кто будет его есть. Уж не знаю, кто и когда мне это говорил, но я перемесила все, что было у пекаря. И пожелала каждой сформированной собою булочке принести счастья своему покупателю. Это было так глупо и смешно, что на душе моей стало легче. Я поменяла тело прямо к открытию пекарни, и случайно (али же нет?) попала в торговца посудой, спешащего к себе в лавку. В моем кармане оказалось немного монет, и я купила себе булочку у пекаря, который этим утром выглядел очень озадаченно. Я пожелала ему прекрасного дня, и пошла на работу по рынку, начинающему наполняться разнообразным людом. Булочка в моих руках была свежей, и еще дышла. И впервые за долгое время мне показалось, будто я голодна. Хотя, конечно, это скорее всего было голодно тело торговца. И все же Какое прекрасное чувство что-то чувствовать. Даже голод. Тем утром, на рыночной площади, озаренной алыми отблесками восходящего солнца, я испытывала ощущение, сродни счастью. Надеюсь, оно еще придет ко мне. И надеюсь, что тогда я буду уже в своем теле. А пока Я думала, что попаду в гроб после логова ведьмы, но судьба обманула меня. Последнее, что я помню из ночного приключения, это барона, пытающегося, вопреки всему, помочь крысолову.
Герберт попытался приподнять его, вызвать рвотный рефлекс, но стекло все продолжало и продолжало идти Крысолов мучился в жутких конвульсиях, кровь изо рта его текла словно водопад. Тогда барон достал свой меч. И я поняла, что на этот раз он делает это не из ненависти или жажды мести за убитых. Дальше я переместилась.
Тело мое было мужским. Отчего-то, оно ощущалось новым для меня. Забавно говорить, но я побывала почти во всех жителях Сэн-Тубр. Исключение составляли лишь пара десятков человек. Барон и князь в том числе. Но сегодня утром, судя по всему, я попала в новое для себя тело. На мне были белая рубашка, слегка расстёгнутая, темные штаны, и кожаные перчатки почти по локоть.
Я попыталась оглядеться вокруг, в поисках зеркала, но ничего не нашла. Лишь бесчисленное количество склянок, приборов, старинных книг на полках и каких-то чертежей. Прямо же передо мною стояло странное подобие установки для химических опытов. Несколько больших колб, содержащих разные элементы, были соединены стеклянными трубками. Пара из них подогревалась спиртовыми горелками. В одной женаходящейся в центре конструкциигорел Он. Весь алый, переливающийся, словно живой цветокв колбе жил огонь.
Я замерла, глядя на это чудо. И мутном лабораторном стекле мелькнуло мое искаженное отражение. Но я мигом узнала его. Не могла не узнать. Сегодня я попала в тайную лабораторию князя. Я была Владом.
Иногда, даже часто, люди верят в то, во что им хочется верить. Эта глупая, слепая вера застилает глаза, мешает жить и действовать дальше. Такому подвержены даже лучшие. И сейчас вирусом веры заразилась Марта Скрежаль. Когда-то давно, очень давно, ведьма была счастлива. Она жила на окраине города, вела небольшое делопродавала лечебные травыи растила дочь. Ту звали Катерина. Красивая, живая девочка. Надежда и радость матери. Однако, всему всегда приходит конец. Катерину убили, и, несмотря на все поиски, несмотря на все старания, никто так и не смог найти ее убийцу. Так же, как никто не знал, за что было совершено это злодейство. Марта помнила мертвое тело дочери, распростертое на полу, помнила, какой бледной и холодной была та. Но, самым ужасным, навеки застывшим перед глазами матери, было то, что в мертвом теле более не было того, что делала ее Катерину столь неповторимой. Марте казалось, будто перед ней лежит кукла. Подделка из фарфора. Похожая, и, вместе с тем, отталкивающе не та. Катеринаее Катеринаумела улыбаться, она была доброй, отзывчивой, искрящейся жизнью. И все это отражалось в ее облике. А тогда, в тот проклятый вечер, Марта впервые увидела, что значит тело без души. Лишь сосуд. Пустой и бездонный, забирающий энергию, но не дающий ничего взамен. Однако теперь все могло измениться. Марта Скрежаль верила, что душа ее дочери вернулась в этот мир. СэйКатеринабыла ее Катериной. Женщина не хотела пугать ее, не хотела ошарашивать всеми знаниями сразу. Как ведьма, Марта знала, что если Сэй приходит в мир, то она должна совершить то, ради чего ее призвали. А после, Марта наконец сможет воссоединиться со своей дочерью. По крайней мере, бедная одинокая женщина верила в это. Но надежда ее была напрасна. Старый князь, за которым Марта хаживала по наказу его младшего сына, знал, что душа, попавшая в их мир, не является той, что ушла от них столько лет назад. Она была в нем. Он видел ее. Напуганная, слабая, жалкая девчонка Она не могла быть той, ради которой его сын хотел пожертвовать всем на свете, и той, из-за которой Герберт не говорил с отцом добрых двадцать лет. Старому князю было интересно, обманывается ли его сын так же, как Марта. Скорее всего: да. Люди хотят верить в то, во что им приятно верить. А старый князь лишь надеялся, что эта их глупая вера не приведет всех к гибели. Кстати, вот и Катерина Как же она выглядит на самом деле? Паралитик постарался вообразить себе, но и его разум был обманут тайным желанием. И вот перед ним снова возникла прекрасная кареглазая девушка в зеленом платье.