Это была интересная система, с которой я ранее не сталкивалась в Сэн-Тубр.
Открой его, если крысолов начнет проявлять подозрение, сказал мне Герберт чуть ранее, вручая мне небольшой флакон, похожий на духи.
Что это?
Барон вздохнул.
Одно из изобретений Влада. Огненная стихия, запертая в флаконе. Его собственная магия.
Я была впечатлена.
Если ты откроешь флакон, небольшой огненный шар вырвется наружу, и полетит в мою сторону, продолжал барон, Последнееуже мое дополнение.
Это потрясающе! вздохнула я, А ты поймаешь его в лесу? Не хочется пожара
Герберт засмеялся.
Да. Он послушный. Не бойся. Я же сказал: мое дополнение.
Я задумалась. Нечто не давало мне покоя. Но времени было мало. Я оставила свои вопросы при себе. И все же: если «послушание» огненного шарадополнение барона, то что же в оригинальном плане Влада?
Едва я подошла к дереву, как корни его расступились, приглашая меня зайти внутрь. Все внутри меня сжалось. Страшно возвращаться на место, где тебя убили. Я вспомнила, как крысолов набросился на Тару сзади, как начал душить ее, как потом свернул бедняге шею. Я помнила это как сейчас, но назад пути не было. Слишком много всего произошло, чтобы я могла отступать назад. И я сделала еще шаг. Вперед. На встречу ведьме.
Сэм-крысолов ждал меня. Вернее, меня ждала ведьма.
Сгорбленная старуха, лицо которой было скрытой за сальными длинными волосами, стояла у большого котла, бурлящего странной зеленоватой жижей. Кроме света от костра, в землянке под корнями было темно. Мокрая, кишащая земляными тварями могила.
С чем ты пришла, дитя мое? спросила меня ведьма.
Я набрала в легкие воздуху и сказала:
Мне нужно дитя.
И ты не боишься?
Вопрос удивил меня. Во что играет со мною крысолов?
Все говорят, от ведьмы- смерть, продолжил тот, отходя от котла, так, что теперь я уже совсем не видела черт лица.
Но смерть даруется лишь тем, кто был не честен. Кто пренебрёг обрядом. Или же был неосторожен в нем.
(А, вот к чему клонит гадюкаВещает, что мол не виновен в гибелях)
Княгиню скоро повесят, сказала я, не пытаясь контролировать дрожь в голосе, Князь будет искать новую жену. Победить та, кто принесет ему долгожданного наследника. Пусть даже бастарда.
Ты верно мыслишь, девочка, верно мыслишь, - проворковала ведьма.
Теперь подойди ко мне, сюда
Длинный костлявый палец с бутафорским ногтем поманил меня.
Я подошла. Мне было это на руку. Я должна была приблизиться к мерзавцу.
Возьми вот это, сказал мне тот, кто звал себя ведьмой.
И в мои руки упала тяжелая глиняная кукла.
Иди на водопад, встань в кувшин дьявола и смешай кровь вен своих с водой его. Наполни куклу и приноси ее мне.
я впервые заметила, что глиняная куколка имеет отверстие в серединетам, где у людей располагается сердце.
Затем, возвращайся ко мне, дитя Мы сварим зелье, и ты выпьешь его часть, а на утро дашь вторую порцию возлюбленному. И тогда он сам придет к тебе в ночи. И ты сможешь зачать ему сына.
(-Так вот как все происходило, - мелькнуло в моей голове, Девушки пили яд, но до утра не доживалиТолько что-то здесь не так. Я думала, зелье нужно для зачатия, но, выходит, оно было приворотным? Неужели Влад не спал с фрейлинами княгини?)
Однако, размышлять было некогда. Я узнала про псевдо ритуал, а теперь пришло время правды.
Марта сварила зелье. Легкое, воздушное в самом прямом смысле этого слова. Герберт передал мне его по дороге. И теперь в флаконе на моей груди висел «туман» правды. Серебристый смок, заставляющий говорить искренне. Давно, он был запрещено по городам и княжествам, как нечто опасное. Применение егогрозило смертной казнью. Возможно, от того, что он сжигал слизистые тех, кто его вдыхал. А может, говорить правду никто не хотел Но мы были на войне. И меры наши были оправданы.
Я приложила руку к груди, словно хотела почувствовать биение своего взволнованного сердца. Но, вместо этого, я резко сорвала подвеску, и разбила флакон о мощные древесные корни, стелящиеся всюду внизу.
Серебристый туман окутал землянку. Я быстро зажала нос специальным листомлаутусом. Это был подарок Марты для меня. По ее словам, переданным мне бароном, через лаутус пары не смогут пройти.
Крысолов же взревел, глаза его почти вылезли из орбит. Дыхание участилось.
Ах ты
Крысолов готов был кинуться на меня, но в этот момент в землянку ворвались Герберт и Гансоба с самодельными респираторами из лаутоса на лицах. Они повалили крысолова на землю, и барон сказал.
Теперь, пришло время поговорить, друг мой.
Меньше, чем через минуту туман правды исчез. Таково было его действие. Жертве хватало пары вдохов, чтобы пропитаться им. И он рассеивался. Мы жемогли снять свои защитный маски-листы.
Герберт привязал крысолова к столу. Конечно, тот сопротивлялся, и парик, под которым он скрывался, слетел с его головы, обнажая страшный, практически театральный грим ведьмы во всей своей красе. Темно обведенные глаза. Накладной гипсовый нос. Выделенные синим скулы. Это страшно, смешно и противно одновременно. Подумать, что этот человек дурачил всехНо под чьими командами он действовал?
Рассказывай, чей заказ ты выполняешь? спрашивает барон, прижимая клинок к горлу Сэма.
Но тот молчит.
Разве туман не должен был заставить его сказать правду? удивленно спросил меня Ганс.
На кого ты работаешь? тем временем не унимается барон, Говори, мразь!
Ответом ему служит молчание. Это странно. Я уверенна в Марте. Она не могла дать нам не верного зелья, тогда причина отказа может быть одной из двух.
Или нам мешает иная, куда более сильная магия. Или же- Герберт задает не те вопросы.
Если истинная ведьма не хочет, чтобы ее «цепной пес» говорил, то я не могу ничего с этим поделать. И никто из нас не сможет. Однако, стоит надеяться на лучшее.
Герберт, подошла я к барону, который уже готов был прирезать Сэма, Позволь мне.
Барон посмотрел на меня диким взглядом. Я никогда раньше не видела его таким. Он весь бурлил гневом, и глаза егообычно столь добрыебыли налиты ненавистью.
Герберт, прошу тебя, тихо сказал я, прикасаясь рукой к руке барона.
Тот словно очнулся.
Хорошо, сказал он.
Голос его был тяжелым. С отдышкой. Будто он пробежал марафон. Но, на сама деле, я чувствовала, что это кипела злость Герберта. И даже в таком необузданном состоянии, мне хотелось помочь ему. Однако сейчас единственный и лучший способ помочь был допросить крысолова.
Герберт отошел, чуть поодаль, передав мне нож. Но я не стала использовать его.
Вместо, я подошла к связанному крысолову и склонилась над ним.
Его никто не нанимал, - подумалось мне.
Он не говорит правды, ибо ему нечего сказать. Он не наемник. Возможно, убежденный фанатик? Но за кого? Ради чего?
Я взглянула в холодные, ненавидящие меня глаза мужчины.
Да, прошептала я ему на ухо, Когда я была в твоем теле, ты глядел на всех дружелюбнее. Но я все равно чувствовала твою ненависть к людям. Тогда я не понимала, что это. Но теперь знаю. Тебя притесняли. Избегали. Чурались, из-за грязной и опасной работы. А тылишь делал мир лучше, так?
Я помогал им выживать, наконец открыл рот крысолов, Спасал от чумы и иных болезней, когда меня все считали даже ниже шута. Сэм-крысолов. Ни одна тварь не приглашала меня, не давала мне руки.
Знаю, помню, ответила я, Но ведь нашелся кто-то, кто отнесся к тебе по-иному?
Мой единственный друг, - пробормотал крысолов.
И этот друг попросил тебя об одолжении?
Нет
Крысолов говорил медленно. Отчасти от того, что был под действием зелья, отчасти, мне казалось, будто он сам с трудом вспоминает произошедшее.
Ты сам предложил помощь?
Да. Я хотел бросить к ногам весь мир.
Похвально, ответила я.
(О великий Тир, на какие жертвы пойдет отвергнутый всеми ради ласкового слова!)
И ты стал выполнять работу ведьмы. Зачем?
Нужно было шесть девушек. Шесть жертв.
Зачем?
Я не знаю.
Это было правдой, я видела это по глазам.
Не ври нам?! ворвался в наш разговор барон. Ненависть все еще владела им, и я с трудом откинула его руку с ножом от горла Сэма.