Но Энджи как-то обнаружила, что Джон всецело следует установившемуся обычаю и, распоряжаясь хозяйскими деньгами, изымает в свою пользу суммы, которые оказались бы не лишними и в хозяйстве. Возмущенная Энджи обратилась к Геронде, но та, просмотрев бухгалтерские книги, сочла, что Джон не так уж и злоупотребляет своим положением. Действительно, его аппетиты были вполне умеренными, и Геронда настоятельно посоветовала Энджи оставить все как есть.
И все-таки Энджи решила поставить дело по-новому, так, как оно велось бы в прагматичном двадцатом веке. Она взялась за бухгалтерские книги сама, а Джону вдвое увеличила годовое жалованье, что с лихвой окупило его неожиданные потери. Теперь Энджи не только держала хозяйство в своих руках, но и превосходила хваткой своего управляющего, - - Джим! - воскликнула она, отрывая взгляд от бумаг. - Где ты пропадал?
- Пришлось задержаться у вдовы Теббитс, у нее не было дров, - ответил Джим. - У сэра Губерта провалилась в яму корова. Ну а там уж было рукой подать до домика Каролинуса, и я не мог не зайти к нему. Надо налаживать отношения. Ты помнишь, я в нем усомнился, когда мы были у графа.
- И все это заняло столько времени? - спросила Энджи. - Уже за полдень.
- Пришлось пробыть у Каролинуса дольше, чем я рассчитывал, - сказал Джим. - Знаешь, с чего он начал разговор? Спросил, готов ли я к следующему приключению. Ну а я ответил: "Конечно, нет. Мы с Энджи хотим несколько лет пожить обычной жизнью".
- Ты так и сказал?
- Слово в слово. Так и сказал, без обиняков.
- Тогда ничто не разлучит нас в обозримом будущем.
- Конечно. Можешь быть уверена.
- Ну что ж, я верю тебе. Брайен ждет внизу.
- Брайен? Каким ветром его занесло?
- Он хочет что-то сообщить и непременно нам обоим сразу, поэтому и ждет тебя. - Энджи встала из-за стола. - Спустимся в зал. Брайен там наверху блаженства, разговаривает с твоим оруженосцем.
Оруженосцем Джима был Теолаф, начальник стражи, произведенный сэром Эккертом в новое достоинство за неимением другого выбора, но безусловно за долгие годы службы поднаторевший в ратном деле, которому решил посвятить свою жизнь Брайен. Оставайся Теолаф простым стражником или даже начальником стражи, в ранге которого он пребывал некоторое время, Брайен вряд ли снизошел бы до разговора с ним. Став же оруженосцем, Теолаф достиг положения человека, с которым не стыдно поговорить, хотя Джим готов был держать пари, что Брайен все еще сидит за высоким столом, а Теолаф ответствует ему стоя.
Сам Джим так и не сумел побороть приобретенную в двадцатом веке привычку предлагать собеседнику сесть. Зато в этом преуспела Энджи, которая спокойно взирала на низших по положению, которым приходилось стоя выслушивать ее или обращаться к ней. И теперь Энджи вместе с Брайеном и Герондой де Шане, его нареченной, взялась за Джима, пытаясь отвратить и его от дурной привычки.
Джим делал успехи, но и только. Его собственные слуги, проинструктированные по указанию Энджи управляющим Джоном, просто не обращали внимания на предложение Джима сесть при разговоре с ним. Теперь у них были развязаны руки, а до того, сидя в присутствии Джима, они чувствовали себя явно не в своей тарелке. Так спустя пятьсот лет можно было оказаться в неловком положении на великосветском приеме, не зная, какую вилку выбрать в нужный момент.
Когда Энджи и Джим, пройдя через буфетную, вошли в большой зал, Теолаф, как и предполагал Джим, стоял перед возвышавшимся на помосте столом, за которым в своей обычной позе - выпрямившись, словно в седле, - сидел Брайен, уперев локоть в стол и сверля воздух указательным пальцем. Брайен вдалбливал очередную мысль в голову своего собеседника:
- Ты должен постоянно втолковывать им, что поверженный наземь человек не есть человек убитый.
- Я так и поступаю, - вторил Брайену Теолаф.