И в том письме содержалось более чем достаточная информация, чтобы он мог занять свои немногочисленные свободные часы.
Клан Алкиа, как сообщила ему Фрейя, недавно заключил союз с Торговым кланом Маздиот и совместно с ним купил торговый корабль – судно гораздо больших размеров, чем мог по отдельности позволить себе каждый из кланов. Команду и купцов собирались поровну набрать в обоих кланах, а Тор Ан, как только получит лицензию на пилотирование больших кораблей, будет представлять интересы клана Алкиа во время решающего первого рейса.
Это, как написала Фрейя, было для него огромной честью.
Да, конечно. Он снова перевел взгляд на главный экран. Как ему хотелось оказаться дома! Пройтись по старому саду, погладить рукой валуны, сорвать плод с веток пьяты, раскачать фарфоровый колокольчик. После столь долгой отлучки ему хотелось только вернуться в свои прежние комнаты и какое-то время не двигаться… Что было просто глупостью. Он – пилот и лицензированный купец, член ведущей торговой семьи Звездного кольца. Не ему проводить жизнь на земле, в безделье. Даже специалисты по учету или главные бухгалтеры больше времени проводили на кораблях, а не на поверхности так называемой родной планеты. Родная планета – удел тех, чье время активной службы закончилось, и тех, чье время еще не наступило.
Конечно, он прекрасно знал из письма Фрейи, что «его» комнаты заняты дедушкой Сил Фором, находящимся в объятиях последней болезни и нуждающимся в уюте просторных комнат и забытого сада куда сильнее, чем тот, кому вот-вот предстоит начать труды своей жизни.
По прибытии на планетную базу Алкиа сын клана Тор Ан получит койку в общежитии, пока не придет время отлета. Возможно, ему удастся посетить сад – а также дедушку Сил Фора. А возможно, он не сможет этого сделать, а будет немедленно отправлен на торговый корабль. Эти вещи решает Фрейя, как Голос Алкиа. А он обязан повиноваться.
Повиновение было привычкой всей его жизни. На мостике старого «Крыла Света» ему легче дышалось, когда он вспоминал, что в его жизни есть порядок и закономерность и что на самом деле от него требуется только повиновение.
Успокоившись, если не утешившись, он встал с кресла пилота и прошел на камбуз. У него есть время поесть, принять душ и подремать до конца перехода.
Туман рассеялся: его тихо развеял легкий ветерок, который нес запахи топлива, пыли и металла обшивки.
Вокруг, нереальные в тающем тумане, стояли звездные корабли, дремлющие на керамобетонных площадках для быстрого взлета. Сами они стояли на пустой площадке, что было немного глупо. Джентльмен поднимал руку дамы, нежно прижимаясь губами к ее пальчикам.
Что было тоже по-своему глупо.
Дама подняла свободную руку и прижала ладонь к гладкой золотистой щеке джентльмена, для чего ей пришлось встать на цыпочки. Она снова опустилась на землю – и джентльмен с мягкой улыбкой отпустил ее руку.
– Небо чистое, – проговорила дама, пряча руки в широких рукавах платья.
– Временное явление, смею уверить, – отозвался джентльмен, картинно глядя вверх и затеняя глаза ладонью.
– Руул!
Дама вздохнула.
Он посмотрел ей в лицо, иронически выгнув бровь.
– Это не шутка, – строго сказала она.
– Безусловно, не шутка, – ответил он, и в его голосе не было иронии. – Нас достаточно скоро обнаружат, можешь не беспокоиться. Наша задача – убедительно демонстрировать, что мы спасаемся бегством, и при этом не слишком далеко уходить от погони и не изменять ничего, что может изменить уже начатое. – Он улыбнулся. – Выбор сделан, мы не можем победить. Я клянусь в этом.
Бледные губы дамы чуть смягчились, и она посмотрела ему в лицо.
– Модификации выдержат испытание, – серьезно сказала она. – Ты можешь? Ты…желаешь?Еще всё можно вернуть.