Рука Трента соскользнула. Склонив голову набок, он посмотрел на Ала.
Разве у тебя сегодня нет работы? спросил он, явно пытаясь заставить демона уйти.
Ал резко остановился, устремив взгляд в голубое небо.
Увы и ах, сказал он, его легкий голос и направление его взгляда напомнили мне, как приятно было существовать вне ада, который эльфы и демоны создали из первоначального безвременья в своей войне.
Он нянчится с Рейчел, сказал Дженкс, прижимаясь к моей шее, чтобы согреться.
Трент, который осматривал улицу в поисках моей машины, вернул свое блуждающее внимание.
Он плохо справляется с работой. Твоя аура неоднородна.
Она жива, сказал Дженкс, не помогая.
Трент притянул меня боком к себе, и я прошептала:
Спасибо, когда моя головная боль утихла.
Ал официально положил руку перед собой посередине, другую сзади.
Это был выбор Рейчелприйти в радиостудию с нарушенной аурой.
Трент нахмурился, и моя головная боль вернулась, когда он отодвинулся и потянулся к заднему карману за телефоном.
Без машины? Я позвоню.
Ее дом в двух милях отсюда, сказал Дженкс, и Трент кивнул, склонив голову над телефоном.
Рейчел скрутила обычное, но ослабляющее ауру проклятие этим утром, натянуто сказал Ал, слыша вину в словах Трента, когда на самом деле ее не было. Для следующего солнечного цикла я ее меч, зеркало и щит.
Я вздрогнула, когда Трент оторвал взгляд от своего телефона, ветер убрал волосы с его глаз, и в поняла, что наши планы на выходные рухнули.
Серьезно? спросил он, и Ал положил руку мне на плечо, как бы заявляя на меня права, пока я не взглянула на нее, и он спрятал ее за спину.
Если только ты не согласишься присмотреть за ней. И она не покинет твой комплекс. Ал сделал вид, что смотрит на часы. Сидхе фей и клан пикси должны быть в состоянии сохранить тебе жизнь в течение нескольких часов, сказал он, как будто ему было все равно, но я знала лучше.
Мне не нужна няня, пожаловалась я.
Согласен, сказал Ал. Но Дали думает, что я небрежен с тобой. Я не уйду, пока с тобой не будет кого-нибудь, кто сможет позвонить мне, если возникнут проблемы.
Я могу это сделать. Трент со щелчком закрыл свой телефон и убрал его.
Я-я-я-я-заболел тобой, хотя? нараспев произнес Ал, уже зная ответ.
Если мне понадобится, сказал Трент, улыбаясь, чтобы заставить Ала в ужасе отпрянуть.
Хорошо. Ал снова взглянул на часы. Мне нужно кое-что проверить. Если с ней что-нибудь случится, я оторву тебе голову. Он заколебался, глядя на наши пальцы, которые были так близко, что почти соприкасались. Что сделало бы жизнь Рейчел намного проще, теперь, когда я думаю об этом.
Он исчез с легким хлопком, и я вздохнула, радуясь, что он ушел, и что сегодня пятница, и как только я увижу Дженкса с его детьми, мы с Трентом останемся вдвоем на два славных дня.
Хорошо, что я тебе нравлюсь, а? А? сказала я, толкнув его локтем, и пахнущий кожей, лошадью и корицей Трент, притянул меня ближе.
Да, ты мне нравишься. Перестань тыкать в меня пальцем. И почему Ал так обеспокоен? спросил он, когда Дженкс пошел проверить умирающие однолетние растения у двери, пока мы ждали машину. Твоя аура была ужасна.
Дали отчитал Ала за то, что он оставил меня одну, не имея возможности творить магию лей-линий. Я повернулась и обняла Трента за шею, чтобы поиграть с его ушами. Они были заостренными, как у девочек, они неожиданно вернули свой естественный необрезанный вид, когда я скрутила проклятие, чтобы заменить пальцы, оторванные Алом. Мимо проезжали машины, но вряд ли кто-нибудь мог увидеть нас, спрятавшихся у дверей станции, и восхитительное чувство смелости наполнило меня. Сохранять мне жизньего работа, ты же знаешь, сказала я, затягивая его глубже в тень. Мы хорошая команда. Когда я была в безвременье, я сделала тулпы, и он избавил меня от них и сохранил мне жизнь, пока я не выздоровела. Я продержала нас обоих на бутербродах с сыром пару недель.
Мммм. Внимание Трента вернулось ко мне, когда он улыбнулся. Его рука на моей талии казалась правильной, и его аура, такая близкая к моей, успокаивала мою головную боль.
Он, должно быть, думает, что твоя магия улучшится, если он позволит тебе нянчиться со мной, добавила я, глядя на его губы, зная, какими мягкими они будут на моих, каким прохладным будет воздух на моих губах, когда мы расстанемся.
Мммм, повторил он, но это был другой звук, и его хватка на моей талии усилилась до намека на собственничество. Мне это понравилось. Глаза дерзко блестели, он наклонился. Боже, мы были на улице, где любой мог увидеть, и хотя мне было все равно, попадет ли наша фотография на первую полосу «Низины Газетт» под безвкусным слоганом.
Но даже когда я наклонилась, затаив дыхание и кипя от предвкушения, он замер.
Что? сказала я, запах корицы и озона пробудил что-то глубоко во мне.
Эм, машина здесь, сказал он.
Я замерла, внезапно осознав, что да, подъехала черная машина, терпеливо работающая на холостом ходу, извергая горячий выхлоп, чтобы согреть мои лодыжки. Конечно, это так. Моя хватка на нем усилилась, и после общей вспышки раздражения Трент отпустил, его пальцы неохотно оставили меня наедине с мурашками.
Расстроенная, я прислонилась к стене, когда Трент открыл дверь и, перекинувшись парой слов с водителем, подвинулся, чтобы я могла сесть первой.
Дженкс! крикнула я, опуская стекло, и он влетел с запахом мертвой герани, сразу же направившись вперед, чтобы поговорить с водителем.
За последние месяцы природный заповедник Трента на публике приятно оттаял, но поцелуи в губы на Центральном бульваре, вероятно, было слишком. Неважно. Я обнаружила, что чем более сдержанным он был на публике, тем более тактичным и агрессивным он был, когда оставался один, и я улыбнулась, готовая подождать. Кроме того, теперь на заднем сиденье были только Трент и я, и я устроилась рядом с ним, довольная тем, что он держал меня за руку и рисовал символы связи один за другим на моей ладони, пока мы отъезжали.
Конечно, я разнесла его джентльменское соглашение с Лэндоном ко всем чертям, но непростая правда была лучше красивой лжи, особенно когда эта ложь заставляла Трента выглядеть как бессердечный, жаждущий власти диктатор в процессе становления. Мне не нравилось, что половина Цинциннати считала его таковым, благодаря Лэндону.
Но опять же, он был одним из них, когда я впервые встретила его.
Глава 9
Я улыбнулась, не совсем проснувшись, когда Трент осторожно откатился от меня. Холод сменился теплом, а затем я почувствовала, как кто-то мягко подтянул одеяло, уютно устроившись позади меня. Это была знакомая картина, и я задремала от почти неслышных звуков его подготовки ко дню: щелчок закрывающейся двери ванной, стук его бритвы, жужжание его зубной щетки.
Меня разбудил скрежет собачьих когтей, когда Бадди распахнул дверь спальни и, помахивая хвостом, сел перед ванной. Мы оба услышали, как погас свет, и я улыбнулась, когда Трент вышел и мягко поздоровался с собакой.
Сколько сейчас времени? прошептала я, и темная тень, направившаяся в главную комнату, поколебавшись вернулась.
Я не хотел тебя будить. Трент опустился на колени, чтобы его глаза оказались на одном уровне со мной. Его рука нашла мою, и он убрал волосы с моих глаз, прежде чем поцеловать меня. Еще рано. Возвращайся ко сну.
Это наши выходные, сказала я, и Бадди заскулил. От него пахло улицей, свидетельством того, что Джон заботился о нем, но это делал Трент, все видели лишь потрепанного пятнадцатифунтового пса.
Сейчас шесть утра, возразил Трент, и я застонала, не желая начинать свой день в такое неподходящее время. Трент отложил свои обычные полуночные подгузники, чтобы лечь со мной в постель около часа ночи. Это было немного рано для меня, немного поздно для Трента. Он растягивал свое расписание, а я подстраивала свое, до сих пор было всего несколько часов, когда мы не сходились. Но это было нормально, учитывая, что нам обоим нужно было немного побыть наедине, чтобы чувствовать себя уравновешенными. Моеоколо полудня, а егов шесть утра.
Я собираюсь обсудить реакцию общественности на то, что ты назвала Лэндона лжецом, сказал он, и мои глаза закрылись. Я закончу к тому времени, как ты встанешь, я улыбнулась, закрыв глаза, когда он снова поцеловал меня. И тогда мой день будет твоим.
Моя рука крепче сжала его.
Прости, сказала я.
Нет, это было хорошо. Я больше не мог этого выносить. Спи.
Оставить дверь приоткрытой? спросила я, и он кивнул и встал. Бадди последовал за ним, и я подумала, что звяканье ошейникасамый успокаивающий звук в мире. У меня никогда не было собаки, и Трент не хотел ее, но дворняжка привязалась к нему, и приют не был вариантом, когда хозяева сбежали, бросив его. У меня было подозрение, что единственная причина, по которой Трент изначально взял его к себе, заключалась в том, чтобы разозлить Эласбет.
Я задремала среди поднимающегося аромата кофе и домашних звуков Трента, устраивающегося со своим ноутбуком и бумагами в утопленой центральной гостиной, которую окружали четыре спальни и небольшая кухня. Перед нами было целых два дня, и я понятия не имела, чем их заполнить теперь, когда я не собиралась помогать Эддену. Мне запретили посещать любимое поле для гольфа Трента, но было бы забавно попытаться незаметно провести восемнадцатую лунку. Или мы могли бы прокатиться на лошадях. Езда верхом осенью была великолепна, и если бы стало слишком жарко, мы могли бы отправиться по тропам через лес.
В лес, в котором он пытался меня затравить.
Вспышка старого страха и гнева поразила меня, и я потянула линию, резко проснувшись.
Задыхаясь, я села, сердце бешено колотилось. Широко раскрыв глаза, я оглядела тихую спальню Трента, чистые линии и скудную мебель, выполненную в спокойных тонах, подушки, сваленные на полу, и длинные шторы, блокирующие свет из прилегающего патио. Дверь в гардеробную была приоткрыта, и детский страх заставил меня содрогнуться, когда я сжала руки, чувствуя, как они болят от собранной силы, которая нахлынула на меня.
Какого черта? прошептала я, глядя на дверь, когда Бадди вошел, позвякивая ошейником. Я потянула линию. Во время сна?
Я сделала то же самое вчера в машине возле своей церкви и, потрясенная, отпустила линию. Сырая энергия выплеснулась наружу, и я почувствовала себя отработанным тюбиком зубной пасты.
Что, черт возьми, это было, Бадди? прошептала я, положив руку на край кровати, и он сел, тяжело дыша, чтобы я положила руку ему на голову.
Звук отпитого Трентом кофе, пронзил меня насквозь, теперь такой же знакомый, как и голос. Но даже это не смогло развеять чувство разрозненного беспокойства. Я проснулась и, чувствуя себя десятилетним ребенком, боящимся грома, встала.
Я все еще засовывала руки в рукава халата, когда толкнула дверь в общую комнату. Трент сидел на диване именно там, где я и предполагала, положив ноги на кофейный столик и открыв ноутбук.
Ты проснулась, сказал он, поднимая глаза.
Кивнув, я зашаркала в утопленную в полу гостиную. Боже милостивый, даже на просторном нижнем этаже за лестницей было темно, солнце не проникало в окно от пола до потолка, занимавшее большую часть одной стены. Я смертельно устала, но возвращаться в ту холодную постель, где я могла бы заснуть, не было вариантом.
Плохой сон, сказала я, опускаясь рядом с ним на диван.
Он передвинул свои бумаги, чтобы спрятать их. Это было небрежное движение, но оно пронзило меня, как выстрел.
Тот же самый? спросил он, его голос грохотал во мне, когда я прижалась к нему.
Другой. Я вдохнула его, чувствуя себя любимой, когда он натянул на меня одеяло.
Тогда, наверное, все в порядке, сказал он. У тебя много чего на уме.
Уютно устроившись, я медленно подняла верхнюю газету, чтобы посмотреть последний пиар-отчет Квена о плохих новостях. Грудь Трента дрогнула, когда он вздохнул.
Раньше это было так просто, прошептал он, когда мы посмотрели на мрачную статистику. Я бы позвонил, сказал пару слов, и все было бы улажено. Теперь это борьба. Каждый раз.
Становится лучше, сказала я, но, согласно тому графику, который Квен так услужливо составил, это было не так. Бумаги зашуршали, когда я собрала их и положила на стол, но они все еще были там. Закрыв глаза, я глубже прижалась к Тренту, слушая его сердцебиение, когда он провел рукой по моим волосам, успокаивая.
Ты когда-нибудь тянул линию, когда спал?
Движение Трента остановилось.
Нет, сказал он, и я села, услышав беспокойство в его голосе. А ты? Может быть, из-за твоего плохого сна?
Я кивнула.
Я не использовала ее или что-то в этом роде, сказала я, и он притянул меня обратно в свое тепло. Он волновался, и это заставляло меня нервничать. Что, если бы Трент был рядом со мной в то время? Я могла случайно ударить его. Или еще хуже.
Уверен, что все в порядке, сказал он, но я не была. Не возражаешь, если я включу новости?
Давай. Внезапно мне вспомнилось утро у моей мамы на Западном побережье, когда я наблюдала, как души нежити возвращались из безвременья в реальность, когда закат двигался с востока на запад. То же самое надвигающееся что-то скрутило мое нутро, даже когда я еще глубже прижалась к нему. Его рука крепче обняла меня, когда он потянулся за пультом, и я прищурилась, когда телевизор осветился новостями, и он уменьшил громкость до фонового ничто. Все это было связано с пробками и продажей выпечки, и постепенно мое беспокойство ослабло.
В этом году Нина готовит День благодарения, сказала я, когда они пошли на рекламу, и шумная семья вошла в дом бабушки и пожаловалась на Интернет. Ты хочешь пойти со мной и Дженксом? Девочки тоже приглашены.
Трент неловко поерзал.
Эласбет хочет, чтобы День благодарения прошел на вершине башни Кэрью, сказал он, явно не в восторге от этого.
Я села, вспомнив заявление Лэндона о бесплодных женщинах и желании Эласбет быть большей частью жизни девочек.
Думаю, что Эласбет на День Благодаренияотличная идея, сказала я, и он издал удивленный гортанный звук. Приведи ее с собой. Еще один человек не будет иметь значения.
Эласбет, сказал он категорично, и я снова наклонилась к нему, не желая, чтобы он видел мою вину.
Она пытается, сказала я, не зная почему, кроме того, что она любила девочек, и у всех детей должен быть шанс быть с теми, кто их любил.
Он изогнул руку, чтобы расчесать мои волосы, и я расслабилась.