Стало быть, учиться и тренировать это «широковидение», как мышцу? Чудно, конечно, но ведь времени нет совсем. У меня полтора дня всего! Меня охватило чувство, подозрительно похожее на панику. Сосредоточиться на ощущениях никак не получалось. Зато я снова начала видеть. Нет, не так. Начала ВИДЕТЬ. Тонкую радужную пленку, обтягивающую изнутри стены моего временного пристанища. По ней, как показалось вначале, хаотично пробегали голубоватые сполохи. Присмотревшись, я поняла, что пробегали они в строго определенном направлении, сливаясь, как лучи, в одной точке. В том самом месте в уголке у камина, нестерпимо ярким голубым светом полыхало окошко, казавшееся пропуском в Страну чудес.
Не успев толком ничего осмыслить, я опустилась сначала на четвереньки, потом по-пластунски полезла навстречу приключениям. Тьфу ты, идиотка! В толстом халате, да еще и с книжкой за пазухой, которую я так и не выложила, я сразу же намертво застряла. Вот будет веселье, если сейчас заявится кто-нибудь, да даже если Эрни проснется, а я тут в таком виде! Бешено забилась, как Винни-Пух в кроличьей норе, пытаясь прорваться или туда, или обратно. И тут меня с силой дернули за ноги, вытащив из одного затруднительного положения прямиком в другое.
Ди! Ты бы поосторожнее с дверями, хоть бы халат сняла, чтоли! укоряюще сказал Эрни хриплым со сна голосом.
Это, блин, точно ребенок?
Спасибо, Эрни, выдавила, не глядя на него. Спасибо что спас, и за учебу тоже спасибо!
Придя немного в себя, обняла и поцеловала мальчишку в щеку. Тот расцвел весенним цветочком и прижался ко мне, охватив своими удивительно сильными руками за талию. Ничего себе, а ведь он ростом почти достает мне до груди! Это он такой большой или я такая маленькая? Эм. Уймись, глупая женщина, это не твой ребенок, к нему не следует привязываться и испытывать пусть даже сестринско-материнские чувства! Я уйду, он останется со своей матерью, в конце концов, сближаясь с ним, я подвергаю его опасности, как и всех, к кому испытываю теплые чувства.
Хо-хо, в таком случае ящерицы де Брие не просто в безопасностиони в чугунном бункере, защищенные моей неприязнью лучше, чем всеми оборотневыми армиями вместе взятыми!
Возьми меня с собой! внезапно будто прочитал мои мысли мальчишка.
Нет, Эрни, прости Так нельзя. Как же мы оставим твою маму совсем без защиты? Ей совершенно не на кого положиться, кроме тебя! быстро сориентировалась я, хотя внутри как будто комок скрутился. Нет-нет, тащить за собой ребенка в настолько страшную неизвестность, в которой бродит брутально-кожаный Собиратель душ, было бы верхом кретинизма. Я не особенно умею ладить с детьми, у меня абсолютно нет опыта, и чужие дети, орущие, наглые, требовательные, меня страшно раздражают. Но именно этот побуждал искать способы обойтись чем-то иным нежели «слушайся меня, потому что я так сказала, я главнее».
Мысль о маме заставила мальчика задуматься, но не расцепить ручонки, которыми он продолжал стискивать меня, грозя развалить на две неравные половинки.
Ла-адно. Уговорила. Но ты вернешься и женишься на мне, когда я вырасту! и это ни разу был не вопрос. Разумеется, подобных обещаний я давать не собиралась даже ради его спокойствия.
А давай ты сначала вырастешь и посмотришь, захочется ли тебе и дальше дружить со старой и неинтересной мной, когда рядом будут красивые девочки твоего возраста? предложила, не осмеливаясь сформулировать отказ более категорично. Ну, не Макаренко я, понятно? Вообще не представляю, как разговаривать с ребенком, тем более с чужим, чтобы он не расстраивался, не плакал, и при этом делал то, что нужно! О, у меня же его вещица затерялась! Эрни, я ведь нашла твою стрекозу! Давай я ее тебе верну?
Мальчик насупился и, наконец, прекратил попытки зверски меня располовинить. Синяки, поди, останутся.
Это подарок. Мы же были незнакомы. Я не знал, как подарить. А теперь ты мой друг, и я ее тебе дарю! непререкаемым тоном изрек он, касаясь пальчиками второй стрекозки на лямке штанишек. Они парные. И волшебные. Мама мне подарила и сказала, что это подарок папы. Они могут притягиваться между собой. И взять с собой того, кто ее держит. Может, даже с ТОЙ стороны! Я ее тебе подарил, чтобы ты могла вернуться ко мне!
Я ошарашенно уставилась на легкие стеклянные крылышки. Вот эта тонкая фигня на самом деле крутой артефакт? Кто ж тогда его отец? А клейма тут, часом нет? Тогда я вообще не буду ни в чем сомневаться и резвым зайцем поскачу к императору с радостной вестью о том, что его наследник нашелся. Кажется, недавно я скучала по индийским танцам? Самое время их плясать! «Эй, посмотри на мое родимое пятно, я твой потерянный еще до зачатия отец! А я твой брат, глянь на мой синяк под глазом! У тебя ведь точно такой же! Ах, бамбук растет, тигр ест священную корову, а у нас большая дружная семья-а-а! Аджа-аджа!». Да, это определенно должно звучать как-то так. И наезд камеры на мое изумленное лицо.
Клейма, однако, не было. Получается, не все, что исходит в качестве подарков из рук вампира, имеет магическую метку?
«Для тебявсе. Разве что какое-то украшение преподнесут с пылу-с жару от ювелира, не занося в Хранилище,»сочувственно сказала леди Ди. «Не веришь? Вот, посмотри в своей шкатулке.»
Какой-такой шкатулке? У меня что, есть своя шкатулка с драгоценностями?
Если бы леди Ди могла закатить глаза, она бы это сделала.
На трюмо в самом деле обнаружилась большая изукрашенная резьбой шкатулища, битком набитая кольцами и серьгами, а возле нее несколько небольших плоских футляров с комплектами украшений. Я что, пьяная была, когда это все мне дарили?
«Хайе, они тут уже три дня как стоят, ты вчера вот этот комплект надевала вообще-то!»веселилась за мой счет леди Ди.
Ну да, Кошачий глаз что-то на мне застегивала (и совала в уши и в волосы), посверкивающее рубиновыми бликами. Но я привыкла на концерты надевать яркую бижутерию для завершения образа, так что драгоценности восприняла соответствующе. Как будто они не настоящие и прилагаются к костюму. У меня дома тоже были такие коробочки, только все они стоили дешевле застежки на одном только колье. И как только я его вчера не потеряла?
Эрни с восторгом обозревал сокровища.
Я тебе тоже буду дарить такие блестяшки! И даже лучше! воскликнул он, любуясь одним из колец. Судя по размеру, его следовало надевать на большой палец ноги.
«Украшения автоматически подтягиваются или расширяются на носителе,»ух ты, как удобно! И размер спрашивать не надо! «Это закладывается в них еще на этапе изготовления.»
Ну молодцы, чего уж там. Только брать и носить это я не собираюсь, кроме официальных церемоний. Это же все равно, что добровольно жучок шпионский на себя подвесить, правда?
«Правда. Да и подбор камней так себе, если честно. Видать, все стоящее наш упырек своим подружкам подарил. То-то они даже в уборную ходят сверкающие, как дерево Середины года!»
Как по мне, все сверкало вполне достойно, а леди Ди просто придирается и вредничает.
А можно я эту книжку возьму? вклинился в мой внутренний диалог голос Эрни, про которого я, признаться, немножко забыла. К себе он нежно и легко прижимал здоровенный талмуд по этикету, который я поднимала не иначе как рывком с мясницким «хэканьем».
Конечно, мой хороший, бери, читай, учись, и плевать, что скажет де Божоле, потому что и без всякого Макаренко я уверена, что стремление ребенка к чтению надо однозначно поощрять. Только я бы что-то другое выбрала, конечно. Этикетфе-э-эзаберите себе.
Осчастливленный Эрни убежал вместе с «полезной» книжкой. А я решила переодеться и попробовать снова попасть в потайные ходы.
Кто молодец? Я молодец. Ко времени обеда я упарилась так, что была вынуждена принять ванну. Было чувство, будто я одной только силой своей мощной мысли разгрузила целую грузовую баржу. Голова не болела. Она просто не хотела больше думать. А мозг и вовсе удалился на поляну с розовыми пони и радугой. Вот бы можно было на обед не ходить, а покушать прямо тут и лечь спать. Но как же. На обеде меня ждут некие «знакомые». Ничего хорошего я не ожидала. Из политических деятелей я успела познакомиться только с послом Чимолой Эну, чтоб у него кишки наизнанку вывернулись, да князем орд Крастом. Кто из них мог прибыть на вампирью свадьбу? И, хотя к князю я испытывала при знакомстве только приязнь и уважение, видеть его мне хотелось еще меньше, чем злокозненного орка. Стыдно и страшно смотреть ему в глаза. А еще у него сестрадура набитая, и жена, которая не затыкается ни на секунду, хоть и милая до поджелудочных колик.