Я осторожно слезла с кровати, боясь разбудить Ксюшку, и прижала дрожащую Марфу к себе.
Ну что ты, всё будет хорошо, вот увидишь. Он сильный и главноеживой. Доктор сказал, что сломано бедро, но так оно на месте, а там срастётся. Помнишь, как твой отец за нами мелкими на дерево полез, да не удержался и свалился? Его нога недолго всего месяц- полтора и зажила. Степан не слабее на вид будет, так что все наладится.
Сколько бы всего не происходило, но еще никогда не видела подобных слез от своей подруги, служанки. Да и трудно её было не понять.
В Осинки давно пришло письмо, что отец Марфы умер, а мать осталась инвалидом в очень тяжелом положении. Правда слуги забрали её в замок, что очень хорошо- люди у нас там отзывчивые, а пожилая женщина человек незлобный, да и проработала с ними много лет, вот и платят ей добром. И хотелось написать о нас, а вдруг дядька её потом и вовсе со света сживёт от злости? Да и Ксюшка у меня теперь, за неё тоже страшно. Мы тогда выслали деньги от имени Степана для пожилой кухарки, в ответ опять же на имя дяди девушки пришло благодарственное письмо с описанием болячек пожилой женщины. С тех пор стараемся все время что-то отправлять, точнее я в приказном порядке даю Марфуше. Та иногда плачет, непременно краснеет, но всегда соглашается. Ведь будь её воляполетела бы и забрала мать сюда или жила бы с ней там, да только нельзя нам возвращаться особенно после того, что случилось с родителями моей подруги- служанки, просто никак нельзя. Письма от имени матери Марфы пишет кто- то из слуг, а мы каждый раз сидим и гадаем, кто именно под диктовку написал ответ. И пусть эти болезненные весточки редкиепара штук в году, не больше, но мы и им рады, хоть потом ревем обе как провинившиеся.
Барынька, вы добрая, как же я с вами рассчитаюсь то, заголосила тихо Марфуша, уткнувшись ко мне в плечо.
Это ты брось, осадила я её, не знаю, уже в который раз, а мне с тобой как рассчитываться?
Да за что же?
За то, что за Ксюшей присматриваешь, как за родной дочкой, за то, что любишь её. За то, что в трудную минуту со мной оказалась, не бросила свою опальную барышню.
Та как же Ксюшеньку- то не любить? Она как маков цвет для меня. Своих деток нет, а может и не будет уже, так хоть её приголубишь и сердцу легче.
Будут у тебя свои детки, ты это напрасно так говоришь, улыбнулась я словам Марфуши.
Красавица, да не какая- то, как я, а самая настоящая. Только не ладится у неё с парнями. То кузнец, то еще один, решивший, что городская девка дура, деревенских хитростей не знает. Марфа его граблями огрела, когда он попытался подкрасться к ней в низине и на траву повалить. И может быть справился бы с ней, если бы тот же кузнец не шел к Степану этой стороной и не оттащил нахала. Рожу ему разукрасили тогда лихо, да только кроме благодарностей кузнецу больше ничего не видать, как он на Марфу не заглядывается. А может быть именно он парней от неё и отгоняет? Да так, незаметно! Ведь с тех пор не то что бы пристать, а и погулять и на деревенские посиделки не один не позвал Марфушу, хоть глаз с нее многие не сводят.
Так, вздыхая и успокаивая друг друга, мы уснули. Поутру я проснулась от осознания, что сплю на голом полу. Повернуласьтак и есть. Ксюшка прилезла к нам, втиснулась в середку, растолкала, продолжая сопеть.
Лежать и предаваться лени времени больше не было, и я потихоньку встала, накинув одеяло на своих девчонокМы теперь не одни, потому отправилась готовить завтрак, ну, а там как все проснутся, решим, что дальше делать и как быть.
После обеда к нам пришел заспанный доктор, осмотрел Степана, прописал какие-то лекарства и удалился.
Иван Кузьмич, подождите, пожалуйста, крикнула я мужчину как раз в тот момент, когда он пересекал наш двор.
Да, леди, вы что-то хотели? он близоруко прищурился, посматривая то на меня, то на ярко палящее солнышко.
Как дела у Степана? Вы его очень подбодрили, но что на самом деле с ним?
Ну, доктор поскреб свою бороду указательным пальцем, все зависит от него. Но сразу скажуэтот перелом бедра так просто ему не дастся. Лечение долгое и по- хорошему дорогое. Плюс не забудьте, леди, внимательный взгляд красных усталых глаз, питание улучшенное. Молоко, творог, сыр. И никакой физической нагрузки в самые первые месяцы.
Хорошо, улыбнулась я, никакой нагрузки и только лучшие лекарства.
Это было проще сказать, чем сделать. Но мы старались. Я никого не послушалась, отвезла свою цепочку, что осталась от мамы в ломбард, а на вырученные деньги привезла своим погорельцам одежды, дополнительных одеял, запасла круп на всех нас. Пострадавших в деревне было много, а потому ждать помощи от кого- то со стороны не приходилось.
Степан хмурился, потому что не привык быть обузой всем, к тому же он прекрасно понял, кто занимался материальными делами все это время. Однажды отодвинул тарелку со щами, сказавшись сытым, а потом и вовсе повернулся на бок и прикрыл глаза.
Как это сытый? возмутилась я, едва не подпрыгнув от досады на месте, ничего подобного! Доктор что сказал? Чем лучше питание, тем быстрее выздоровление.
Олёнка пошла доить коров, Марфа тоже суетилась во дворе, а готовка, дети и Степан сегодня были под моим присмотром.
Барышня, да я отлежусь, и все в порядке будет, вот увидите!
Непременно увижу, соглашалась я с ним, словно с малым ребенком, одновременно пододвигая тарелку, и чем скорее наберетесь сил, тем скорее поправитесь.
Так дни и шли, пока не стало понятно, что вырученные деньги (это я- то рассчитывала на них еще и дом для Лисовых поставить?) таяли, хоть и не быстро.
Однажды я пришла к доктору за очередной порцией лекарств для нашего больного. Иван Кузьмич регулярно ездил в город, а заодно захватывал нам то, что считал необходимым для Степана. Я была ему за это благодарнаведь мне не нужно было трястись на лошади почти половину дня туда, а потом обратно.
Иван Кузьмич, спасибо вам большое, поблагодарила я мужчину, а у самой в голове вертелась одна мысль.
Что же делать, ведь нам нужны деньги?
Я уже давно не отделяла ни местных Лисовых, не своей подруги- служанки, а потому чувствовала себя ответственной за них. Наверное, это передается по наследству. Папа всегда заботился о своих слугах, в своём доме. Так и у меня само собой сформировалось чувство ответственности за близких мне людей, особенно маленькую Ксюшу или двойню мальчишек Олёнки.
Как мы все переживём зиму?
Да что вы, леди, улыбка мужчины, которому на вид дашь лет пятьдесят, кажется, была искренней, вы и сама печётесь о больном, как о родном. А ведь, кажется, родства- то у вас нет вовсе, простите меня за любопытство.
Нет, согласилась я, да и не было в этом никакой тайны, но они очень близкие для Марфы люди, а значит и для меня. И плохого ничего мы от них не видели.
Я понял, кивнул доктор какой-то одному ему понятной мысли и грустно улыбнулся, вы просто хотите взвалить на себе решение чужих проблем. Я ведь прав, леди?
Правы, только они мне не чужие.
Ну, тут я, наверное, не так выразился, простите меня. Устал, понимаете ли, он потер руками выбеленные сединой виски, кроме раненых сегодня у одной женщины роды были. Распереживалась бедная от пожарищ, вот и вышло так.
Да уж, только им могла добавить я, собираясь духом.
Мне нужно было спросить что-то очень важное, из-за этого не спалось уже какую ночь. Но каждый из нас должен сделать шаг, который во многом определит его жизнь. Примешь ли ты то, что на тебя свалилось или попытаешься что-то наладить, как- то облегчить существование рядом находящихся с тобой людей.
Скажите, находиться в кабинете врача еще дольше, можно было бы считать это неприличным и пришлось решиться, нет ли где работы для такой, как я? Вы не слышали?
Он внимательно посмотрел на меня, положив локти на стол, одновременно натирая фланелевой тряпочкой круглые стёкла очков.
Знаете, я все понимаю, вы не думайте, что старый или выжил из ума, он убрал тряпочку в футляр для очков, а потом нахмурился, обещаю, что- нибудь найду. Вы смелая, а это в женщинах вашего положения нынче редко.
Моего положения? вот теперь я нахмурилась, не понимая, о чем он говорит.
Иван Кузьмич как все приличные эскулапы был несколько странен, что не мешало ему пользоваться уважением у нас и в соседних деревнях тоже. Этакий образец порядочности интеллигентного разлива нашей местности. Вот только понять его иногда удавалось с трудом. То латинскую фразу в разговоре ввернёт, и уйдет, а ты думай, то ли стих из книги прочитал, то ли про чьи- то болячки рассказал.