Интересный парень, заметила Алина.
Непременно. Но что ещё интереснее, так это то, как твоему ученику удалось снять с меня браслет.
Тетя широко улыбнулась.
Я уже приготовилась услышать это ее вечное: «Когда-нибудь ты поймешь» Но в этот раз меня ожидал нормальный ответ:
Мы по-другому относимся к магии, Яна. Мы не подчиняем ее себе, а позволяем ей делать то, что нужно нам. Я тебя научу
У меня и без того полно учителей.
Янтарная рассмеялась и заметила:
Это точно, Яна.
Я наблюдала за ней и все никак не могла понять, что у нее внутри.
Но я все ещё хотела узнать.
***
Утром моя голова раскалывалась и трещала, как полено в очаге, и я уже решила, что простыла во время вчерашней прогулки. Но температуру градусник показал относительно низкуютридцать семь и три. И я, выпив жаропонижающее, решила идти в школу.
Конечно, я могла подделать ещё тысячу заявлений о пропусках.
Но, во-первых, наша королева всея математики могла бы отнестись к ним скептично.
Во-вторых, мне в самом деле нужно было учиться и готовиться к экзаменам.
Ну а, в-третьих, я банально боялась остаться в квартире одна. Умом понимала, что ко мне сюда никто не доберется, даже если не захочет. Не считая замков, у меня здесь домовой и охранный контур, защищающий от всякого посягательства.
Но мне все равно было страшно.
Это уже не сон, где Яна вся такая смелаяэто реальная жизнь.
Поэтому в школу я все-таки заявилась, успев войти в нее за одну минуту до звонка. И помчалась прямиком на русский язык, по которому, как оказалось, задали сочинение на дом. Мне бы ещё кто-нибудь сказал о нем, о том сочинении
Впрочем, учительница у нас была милосердная. Она приняла во внимание мой внешний вид (выглядела я в самом деле немного отвратно) и разрешила донести тетрадку в течение рабочего дня, часов эдак до четырех. Ведь я, как самая умная, ляпнула, что забыла сочинение дома.
Поэтому между двумя уроками русского языка я приступила за его написание, взяв у одноклассников тему и текст. Текст изучила влет, особо не вчитываясь. А писала на чистовую, по ходу импровизируя. И даже почерк у меня был относительно красивым. А для нашей учительницы подчерксамая важная составляющая часть сочинения.
Именно когда позади оказалось вступление, ко мне подошла Вика. До урока подойти она ко мне, ясное дело, не могла, ибо через три секунды после моего эффектного появления он начался; а сразу после она ушла куда-то со своей закадычной подругой, Лерой, с которой они уже несколько лет сидели вместе.
Я стояла возле окна, взгромоздив тетрадь на широкий подоконник. Правым боком прислонялась к колонне. А Вика, чтобы я точно заметила ее появление, подошла с другой стороны. И принялась сверлить меня взглядом.
В конце концов я, не выдержав, оторвалась от сочинения и призналась:
Ты мне сейчас собьешь полет фантазии.
На Вике была белая кофта и бордовые штаны, и я подумала, что не хватает синей обувиботинки Вики были чернющими. Совсем эта Вика не патриотка.
Лишаю мир гениев, она вздохнула.
Я пожала плечамине имела ничего против указания на мою гениальность. И вернулась к тетради, понимая, что мысль действительно от меня ускользает.
На самом деле, я хотела спросить, что там у тебя и как, не унималась Вика. А, нет, шучу. У тебя все всегда через одно место. Вообще-то у меня к тебе другой вопрос.
Она положила ладонь с длинными черными ногтями на подоконник и принялась ими постукивать. Но я была выше всего этого. Да. Почти
«Чтобы доказать справедливость своего суждения, написала я, и буквы, заразы такие, опять полетели над строчкой, автор обращается к собственному опыту и вспоминает».
Предложение оборвалось на полуслове.
Ибо рука с черными когтями выцепила мою тетрадь и потянула ее на себя!
Я гневно посмотрела на Вику. Тут терпение закончилось даже у меня. Это при том, что я до невозможности терпеливая! Ангел во плоти!
Вика улыбалась довольно, как кошка, умявшая литр сметаны.
Как бы у этой кошки потом желудок не прихватило.
Невероятно важный вопрос, пояснила Вика.
Валяй, была я очень доброй. Только тетрадь сначала верни.
И добавила мысленно: «Идиотка».
Ты считаешь, что Влад любит тебя до сих пор?
Тетрадь скользнула в мою сторону, но осталась незамеченной.
Я приподняла брови. Вопрос меня удивил. Я, конечно, не исключала, что Вику может занести в ее любимую степь, но не думала, что она ударит меня своим невероятно важным вопросом прямо в лоб.
Как будто ты, Виктория, не знаешь, что нас никто не любит, все-таки заметила я.
Тебя никто не любит, поправила меня Вика, а у нас с Владом вчера состоялась замечательная прогулка. Да такая продолжительная, что сочинение, вот это самое, мне пришлось дописывать уже ночью.
Она счастливо рассмеялась.
Кукушка едет. Или все-таки летит? И у кого из нас?..
Да ладно, выдала я в итоге. Получилось скептично, и я пообещала себе конфетку за самообладание.
Представь себе, заявила Вика.
Представила, я кивнула. Хотя стояние бок о бок на одной остановке в ожидании опаздывающего автобуса не кажется мне продолжительной прогулкой.
Вика покраснела.
Они с Владом в самом деле пользовались одной остановкой когда пользовались. Потому что Влад обычно ездил на мотоцикле, а у Вики имелся безмерно любящий ее отчим, рассекающий городские улицы на сером Фольцвагене.
Ты ничего не понимаешь, бросила она. И что-то мне это фраза напомнилаМы в самом деле гуляли. Можешь даже спросить у него. Влад сам тебе все скажет.
Я похлопала глазами.
Захотелось чихнуть, но у некоторых особо наивных людей чихание служит доказательством последних сказанных слов. И своим чиханием я бы подтвердила, что Влад действительно откроет мне истину.
Может, мне у самого Влада поинтересоваться, любит он меня или нет? предложила я. И послушать ответ. Могу даже тебе потом передать, дословно.
Вика покраснела ещё больше, и мне даже показалось, что на мгновение она сжала ладони в кулаки.
Ладно, согласна, в чем-то мои поступки были не самыми красивыми. Однако! Ничего красивого в поступках Вики я тоже не видела. А мы уж такие есть, недостойные люди: в ответ на гадость творим две гадости, получаем четыре и отвечаем восемью. Гадости плодятся, как бактерии, но мы не понимаем, что нужно остановиться. И прем напролом.
Что б я к тебе ещё подошла, Заболоцкая, бросила Вика. Я ещё хотела про твою Янтарную спросить, но, знаешь, все желание исчезло.
Я покачала головой:
Буду только рада твоему отсутствию. А с Янтарной все в порядке. Больше ты ей не понадобишься.
Вот такие мы вежливые.
Вика в самом деле меня покинула, вернувшись к Лере, ожидающей подругу с другой стороны коридора. Я посмотрела на них, и Лера наградила меня ревнующим взглядом карих глаз. Как будто я претендовала на ее ненаглядную подружку, а не ее ненаглядная подружка претендовала на моего приятеля.
«Чтобы доказать справедливость своего суждения, автор обращается к собственному опыту и вспоминает», перечитала я. Что автор там вспоминал, я уже забыла. Открыла на телефоне текст, чтобы быстренько отыскать аргумент, и именно в этот момент прозвенел звонок.
Я понадеялась, что на следующей перемене Вике не приспичит вновь побеседовать со мной о мальчиках. Иначе мое сочинение так и останется незаконченным.
Но мысли по поводу сочинения все равно вылетели из моей головы, заменившись одной-единственной.
***
Сочинение я дописала, слава Всевышней.
Уже после уроков, скрючившись на одной из лавочек гардеробной, и как попало. Но дописала. Целеустремленная! И сдала его без пятнадцати четыре, когда наша учительница закрывала кабинет. Сочинение она приняла. Я в самом деле выглядела запыхавшейся, что значилосбегала домой и принесла, молодец, пять, дверь вон.
Домой я пришла только в пятом часу.
И никого там, кроме Хомячидзе и домового, не было.
(Конечно, ясно как день, кого я подразумеваю под никем. Кроме нас троих в этой квартире живет только мой отец.)
Я не знала, радоваться этому обстоятельству или нет.
С одной стороны, никто не мог мне помешать.
С другой стороны, уберечь от дурных мыслей, поселившихся в головушке, никто меня тоже не мог.