Эту очередь не всякий здоровый выстоит, совершенно серьезно сказала Лариса, сунувшись в холодильник. А с такой диетой вы от голода загнетесь. Пенсия совсем никакая?
Нормальная пенсия, буркнул он. Мне просто в магазин идти целая история. А заказывать на домслишком дорого, мне не по средствам. Спасибо, есть где жить.
А родственники?
Я детдомовский.
Лариса подошла вплотную, глядя в упор. У нее были странные глаза, карие, очень светлые, и, видимо, вывеска ресторанчика за окном бросала отблескларисины глаза отсвечивали оранжевым.
Потеряшка, непонятно сказала она. Для начала тебя нужно просто накормить.
Возражений она просто не слушала, а оказать сопротивление даже девушке вдвое меньше и слабее него Алексей сейчас не мог. Ну не палкой же ее бить!
Леш, в твоей квартире жить нельзя, сказала она час спустя. Он уже наелся простецкой, но очень вкусной яичницы, и теперь хотел только спать. Тут пахнет падалью.
Он вздрогнул.
С чего ты взяла? Я вроде не настолько себя запустил!
Они как-то незаметно перешли на «ты».
Не в тебе дело, ты нормальный, тут другое. Просто на кухне быть еще можно, в ванной тоже, а в комнате несет так, что просто с ног сшибает. Не думай, я не психическая Ты же и сам чувствуешь?
Ну помолчав, ответил он. Мне тут тошно, мерзко, все время тянет наружу, а я ведь не могу далеко уйти Я будто привязан к этому месту.
Тебе эту квартиру выделили после детдома?
Алексей помотал головой.
Нет, что ты! Тогда мне досталось местечко в общаге, веселой такой, я ж в ПТУ учился Потом я ушел в армию, остался на контракте. В итоге купил эту вот халупу, ее очень дешево отдавали, агент еще сказал, что мне подфартило, на такие квартирки большой спрос, по случаю подвернулась
Лешка, тебе нельзя здесь оставаться, совершенно серьезно сказала Лариса.
Почему?
Ты тут умрешь. Я не знаю, что и когда случилось в этой квартире, но я у тебя всего пару часов, и мне уже плохо, всю трясет. Извини, я пойду Держи номер телефона. Звони, я всегда на связи.
Она ушла с этими словами, а он остался сидеть на кухне. Потом поднялся, сходил в ванную, умылся, лег на диван в комнате. Что-то кололо в позвоночник, не больно, но противно, видимо, перестоял сегодня, нельзя же только поди объясни это кассиршам! Инвалиды обслуживаются вне очереди, а у него еще даже бумажки нет
«Ну почему не сразу? спросил он у потолка. Почему умер Санька, у котрого была молодая жена? И Серегаего ждала девушка И командир, у него уж внук, наверно, родился. А я, никчемушный и никому не нужный, выжил, только лучше бы, правда, сразу! Меня-то никто не ждал. Не хочу я больше Всю жизнь это будет со мнойинвалид. На работу не возьмут, даже охранником, я бегать не могу, а поди догони какого-нибудь воришку! Вдобавок там все свои Грузчиком? Смешно! Счетоводов и кассиров без меня хватает, образованных вдобавок, а не ПТУшников Жить на пенсию? Спасибо, не хочу, уж лучше бы сразу сразу»
Он рывком сел на постели, забыв, что делать так ему строго запрещено.
Я не хочу жить, сказал он темноте. Не хочу. Зачем?
Покончить с собой он тоже не мог: не представлял, как. Он был крепким, раз уж ухитрился не погибнуть в той мясорубке, а быстрых и надежных способов не знал. Прыгнуть из окнане выход, там внизу деревья, в лучщем случае зависнешь на ветках на потеху соседям, в худшемпокалечишься окончательно. Застрелиться не из чего, зарезатьсяэто еще суметь надо. Отравиться нечем, обезболивающее у него в таких дозах (экономят!), что до потребного количества еще пару лет копить придется, и то откачают
Безнадежность затягивала, внутри что-то мучительно ныло, не болело, свои боли он прекрасно различал: то позвоночник тянет, то ноги выкручивает, то в ребра стреляет, а это было не телесным, нет.
Алексей увидел в окне лунужелтую, будто волчий глази вздрогнул. И еще раз, когда затрещал мобильный.
Леш, ты как? спросила Лариса. Извини, если разбудила, но я что-то маюсь, душа не на месте
Я не спал.
Нормально все?
Нет, помолчав, ответил он и вдруг добавил: Мне страшно.
Я сейчас приду, сказала Лариса и отключилась прежде, чем он успел отказаться.
Смог зато встать и доковылять до двери до того, как она явилась. Только порога Лариса не переступила, отшатнулась, отпрыгнула даже на лестничную клетку.
Лешка, выходи, серьезно сказала она, как-то взъерошившись. Пожалуйста. Тебе там нельзя оставаться, неужто ты сам не чувствуешь?
Ничего я не чувствую ответил он.
А почему не спал в четыре утра? Выходи! Возьми быстро вещи, лекарства, что у тебя еще ценного Только скорее!
Он покидал в сумку белье, пару рубашек, джинсы, упаковку обезболивающего, а больше ему нечего было брать. Деньги, паспортв карманах, вот и все.
Пойдем скорее, попросила Лариса, зажимая нос и отступая все дальше от двери, ближе к лифтам.
И вот тут ему почему-то стало страшно. Настолько, что спина заледенела. Он судорожно пытался припомнить, были ли в квартире, когда он туда въехал, иконы Там прежде вроде старуха какая-то жила, одинокая, внуки продавали жилплощадь, иначе было не поделить наследство, сказал агент. Вроде не видел Да что за чушь, он все равно ничего не понимает в этих суевериях!
А если Лариса из тех, кто находит таких вот одиноких, стариков и инвалидов? Как их? Черные риэлторы? Запугает, подсыплет чего-нибудь, потом сам не заметишь, как подмахнешь документы и останешься на улице
Да и ладно, подумал Алексей, пусть даже она ведет его на верную гибель, разве не этого он хотел? Лишь бы побыстрее.
Уже на улице Лариса несколько раз вдохнула и выдохнула, потрясла головой и посмотрела на Алексея.
Господи, жуть какая выговорила она. Неужели ты не чувствовал?
Чего?
Как оттуда мертвечиной несет.
Н-нет Я просто лежал и думал, что хочу сдохнуть поскорее, честно ответил он. Только не знаю, как.
Вот дурак же какой Лариса продышалась и успокоилась. Ну и квартирка Интересно, сколько народу там умерло и почему? Фу, завтра поговорим. Давай сумку, идем скорее.
Куда?
Ко мне. Я в доме напротив живу.
У Ларисы была крохотная двушка: одна комната побольше, проходная, в ней помещалась сама хозяйка, в другой, поменьше, она поселила неожиданного постояльца. Еще тут обитали две кошки, которые сперва шарахнулись от гостя, а потом обшерстили ему джинсы, отираясь о ноги. Казалось, в кошачьих эволюциях была какая-то система, но Алексей так хотел спать, что уже ни о чем не мог думать.
Все, успокойся, сказала Лариса, притащив ему плед. Тут тебя не тронут.
А? Кто?
Никто. Спи. Не холодно? А то я сейчас еще одеяло найду
И так отлично пробормотал он сквозь сон. Влад, не надо так прошу, не надо, мы выйдем Влад
Кошки переглянулись и устроились у него по бокам, и обе ровно заурчали, только вот Алексею в их урчании слышался рокот танковых траков и гул вертолетного винта
* * *
Просыпаться теперь было больно. Сперва надо было осторожно выпрямиться и о-очень аккуратно потянуться, потому что больной позвоночник насилия над собой не переносил. Потом проверить, что там с ногами. Ну и вздохнуть поглубже, ребра тоже не давали спать на левом боку, к примеру.
Вздохнуть не вышло: поверх пледа лежали две кошки, и согнать их не было никакой возможности. Да и не хотелось, если честно, они были теплые, мягкие и так уютно урчали Все равно торопиться некуда, подумал Алексей, глядя в незнакомый потолок и неожиданно понимая, что выспался. Что ночью ему не мерещилась никакая чертовщина, и даже мертвые товарищи снились не мертвыми, а живыми и веселыми.
Он не выдержал и поискал свой мобильник. Тот оказался заботливо подсунут под подушку. На часах было далеко заполдень.
Ну тогда я вообще не встану, сообщил Алексей угнездившимся на нем кошкам и закрыл глаза. У него ничего не болело. Правда, хотелось пить, но бутылка с водой оказалась рядом с диваном, на полу. Алексей выпил несколько глотков, чтобы промочить пересохшее горло, а потом понял, что снова засыпает.
Одна из кошек, палевая красотка с голубыми глазами, явно породистая, перебралась к нему на грудь. Вторая, плебейски-полосатая и желтоглазая, улеглась на ноги. Они переглянулись и синхронно заурчали.