Не мешкая, мы навестили деревню недалеко от замка. Наш командир вломился в дом местного старосты и, ухватив его за бороду, стал громко требовать несколько подвод, пустые мешки и мужиков с лопатами. Забитый жизнью староста начал созывать сход. А наши бойцы усиленно ему в этом помогали, ускоряя дело и добрым словом, и пинкамипо необходимости. Кому-то и по морде перепало.
Сельчане, видя наш решительный настрой, ворчали, но бунтовать не посмели. В центре деревни довольно быстро собралась кучка мужиков; один из них зажимал половину лица ладонью. Кое-кто почёсывал задницу. Угрюмые лица, уставшие от войн, бесконечных указаний начальства, каждое из которыхсамое обязательное. Ну, хотя бы за топоры не схватилисьи то ладно.
Наш командир вышел гоголем и зычно гаркнул:
Значит, так, селяне. Военная ситуация требует, чтобы он запнулся, оглядел повнимательнее репы и ряхи, и быстро исправил своё возвышенное воззвание. Короче, так. Возникла задница, которую треба срочно затыкать. Фельдмаршалу нужно десять подвод и столько же мужиков с мешками и лопатами. Срочно и быстро. Завтра все вернутся назад; с телегами и конями.
Ага, знаем мы это«вернутся»! Наших коняшек в первую же очередь загребут с концами! А нам пахать потом как, опять на бабах, што ле?!
Ваших коней нам нафиг не нужно! командир рубанул ладонью, как мечом. Своих имаем. Ваших доходяг даже в котле не сваришьодни кости и жилы. Всех вернёмслово даю!
Хы, слово ваше, наймитское это уже кто-то другой вякнул.
Ты моё слово не трожь! Сказалверну, значитверну.
Крестьяне, видя нашу агрессивную торопливость, прониклись патриотическим пониманием, что случилось что-то и правда очень серьёзное, требующее спешной срочности. Староста начал выкрикивать имена, послышались стоны и ругачка сквозь зубы. Наши бойцы кинулись к указанным мужикам и погнали их по дворамсобираться в недальнюю дорогу.
Наш небольшой караван двинулся в путь.
Наши подопечные немного обалдели, когда мы их заставили копать землю, ссыпать её в мешки и грузить на телеги. Но окончательно им стало ясно, что делотёмное, когда мы начали скидывать свои воинские доспехи и напяливать простые рубахи, хранившиеся в наших седельных сумках. К тому же, как мы ни пытались говорить по-божегорски, очень скоро даже ребёнку стало бы понятно, что мы такие-то не такие божегорцы. Произношение у нас не то, и обороты речи тоже не такие. Но наши мечи оставались для безоружных селян весомым доводом.
И вот если из вас какая падла вздумает бежать или кричать громко, клянусь Пресветлым: мы перережем всем глотки, быстро и сразу. Вообще всем. Мы- «ночные совы». Уразумели? наш прежний командир всегда умел затронуть душевную струнку у любого человека. Ваше дело маленькое: сказалиедем, сказаликопаем. И всё И потом топаем назад, домой, к жёнам и детишкам. Вам ведь домой побыстрее хочется, а?
Во время свой пламенной речи наш командир небрежно крутил мечом восьмёрку, в такт своим словам. Вроде как мух назойливых отпугивал, только шипящий свист вился вокруг него.
Да что их уговаривать, деревенщину эту? Не хотят быстро копатьи не надо, сказал Сазан, лениво вытягивая свой меч наполовину. Мы и сами накопаем. Или хотят?
Мужики сразу очень захотели.
Вот только не надо делать мне такие лица, глумился над ними Кудрявый, как будто мы вас заставляем работать насильно. Вы ж поймите: у вассвой интерес в этой работе, а у нассвой. Почему бы хорошим людям и не помочь друг другу? Поверьте, мы бы и сами копали с удовольствием, но нам никак нельзя: вдруг война? а мы уставши.
Кстати, чем быстрее вы закончите, тем быстрее пойдёте по домам. Или, как говорил мне один мой знакомый охранник в тюрьме: «Раньше сядешьраньше выйдешь».
Мужики громко молчали в ответ и, не глядя на нас, проворно наполняли мешки, а потом поднимали на телеги, создавая видимость полезного груза.
Когда работа, на взгляд командира, стала достаточной, мы уложили на поводы своё оружие и лёгкие, «одноразовые» щиты, прикрыли их оставшимися мешками, и караван тронулся в путь.
Бочка с фекалиями замыкала обоз; на облучке сидел наш боец, имевший некоторое сходство с покойным золотарём и напяливший его вонючую рубаху. Меня, как автора всей этой наглой затеи, усадили на последнюю крестьянскую телегуприкрывать захваченное «богатство». Так мы и потопали в замок, оставив своих коней под охраной двух бойцов. Всё же четыре наши лошади тоже отправились в поход: нужно было сохранять видимость правдоподобия, и четыре бойца остались в одежде наёмников, вроде как охрана обоза. Конечно, наёмники в охране армейского продовольствияэто не совсем обычное дело, но обоз безо всякой охраныэто уже совсем никуда не годилось: война всё же, кругом шляются голодные разбойники и дезертиры, и даже самый недалёкий тюфяк не поверит, что в такое время кто-то рискнул отправить жратву без защиты.
Мы подошли к замку, когда уже стало смеркаться. Бочка золотаря, узнаваемая издалека, подействовала на охранников крепости успокаивающе:
Эй, ты, навозник, чо так долго?! заорали со стены. На рынок, что ли, ездил, продавать?
На крепостной стене загоготали.
Э-э-э-э! М-м-м-м-м! громко и радостно загундел в ответ «золотарь», махая рукой, показывая кожаный мешочек с водой и прихлёбывая из него, запрокинув голову, т. е. прикрыл лицо от внимательного взгляда, изображая пьяного, сосущего винцо из фляги.
Опять нажрался, свинья вонючая, с досадой крикнул кто-то.
Он ведь сегодня приезжал уже. Забыл что-то, что ли?
Тяжеленные ворота начали потихоньку открываться. Первая телега закатилась с грохотом на мост, потом прошла в распахнутые створы. Потомдругая.
Чё привезли? гаркнул кто-то уже внутри крепости.
Наш командир начал что-то объяснять в ответ.
В воротах оказалась уже третья по счёту телега.
Послышался короткий вскрик, потом резкий звон стали.
Схватка началась раньше, чем хотелось бы. Словно ветром сорвало пустые мешки с телег: «совы» хватали оружие, соскакивали с телег и сломя голову мчались в ворота. Скорей, скорей! нельзя дать врагам опомниться и занять оборону. Я и глазом не успел моргнуть, как остался единственным бойцом за стенами крепостидаже «золотарь», ехавший позади меня, отшвырнул кожаную флягу, схватил меч и кинулся в драку.
Захваченные мужички, правильно оценив ситуацию, брызнули в разные стороны, как зайцы. Я даже выругаться не успел, как все телеги оказались без возниц и седоков. Гоняться за беглецами смысла не имело, только время зря терять, а их убийство ничем нам уже не помогло бы.
Я начал хватать лошадей под уздцы и злобно, торопливо тянул их прочь с дороги одной рукой (в другой сжимал меч). Напоследок даже по шее хлестал их ладонью, чтобы они не сбавляли ход. Я бегал без щита, а по мне в самом начале успели даже разок стрельнуть со стены.
Осталась последняя телега, стоявшая на мосту. Вправо-влево коняге хода не былоя изо всех сих шарахнул его мечом плашмя по крупу, как будто палкой. Конь взвился на дыбы, перебирая передними ногами, а потом сорвался в бешеный галоп, вломившись в крепость страшным тараном.
Я помчался к телеге с бочкой, вскочил на облучок и тряхнул вожжами:
ДАВАЙ!
Престарелая кляча-тяжеловоз «дала», сколько могла; кажется, даже её кости гремели не меньше, чем доски мостового настила. Я на миг испугался: мне показалось, что бочку мотает слишком уж сильно, и она сейчас опрокинется вместе со мной и телегой, ломая перила, в опоясывающий замок ров. Эта посудина ростом доходила чуть ли не до шеи взрослого человекаи это только в лежачем положении! Поэтому её желанный «груз» являлся совсем не из лёгких: несомненно, что перила, толщиной в ногу, оказались бы проломлены в одно мгновение, как тростниковые.
Вот и ворота, внутренний двор Слышу за спиной гулкий удар, лихорадочно оборачиваюсь: это, оказывается, какого-то охранника крепости сбросили с деревянных мостков, проложенных вдоль стены, и он упал спиной на мою бочку, потом скатился наземь. По этим мосткам уже шли наши «совы», сметая оставшихся защитников стенте оборонялись бестолково, суетливо, неумело, мешая друг другу, и осыпались вниз, как перезревшие яблоки при тряске за ствол.