Я внёс тело в номер, уложил на кровать и вышел в коридор:
Ничего не понимаю профессори сам летает?
Он говорил кому-то, что, когда сам летишь, то лучше понимаешь недостатки и неточности.
Слишком он молод для профессора
А это ничего, что это ОН изобрёл этих ваших дурацких «драконов»?!!
А я с ним бухал
Она принялась яростно колотить меня кулачками по броньке, словно в бубен:
Ты, ты, негодяй! Не вздумай его поить! Он же знаешь, какой слабый! Если он сопьётся, то мне тогда что, вешаться?!! Или под сотника вашего ложитсяон предлагал, кстати!
Я, вспомнив щербатую рожу этого красномордого ублюдка, невольно дёрнулся:
Лучше сразу утопиться! Я бы с ним точно не стал
Мать моя дорогая если я смогу сделать так, что человек, который мне доверяет, как отцу родному, попадёт в наше посольство, а оттудана мою родину, то мне простят ВСЁ. Когда меня отпустили в увольнение на два дня, я втихаря посетил наше посольство и поговорил с тем человеком, которому когда-то передал Синичку. Я рассказал всё, что видел во время войны: и про «дождик», и про адское пламя, и про ручные бомбы, и про самолёты с аэропланами, но не впечатлил его:
Да, да, знаем уже и без Вас докладывали. Ручные бомбыэто интересно, но этого не хватит для Вашей полной реабилитации. Вас угораздило опять служить в иностранной армии, а Его Величество очень болезненно такие вещи воспринимает. Вот и получается: то на этои ноль в итоге. Для нас сейчас ценность: КОНКРЕТНАЯ информациячертежи и формулы, а не солдатские байки
А я могу им притащить не только формулы, но и самого изобретателя целиком!
Но!..
Но это получится не по совести. Это означает предать человека, который тебя считает другом. И ещё Синичка эта
Кто мне эти двое? нет никто. Иностранцы они. За мои проблемы они болеть не будут. Наверное. Но в душе моей нет покоя: что-то гаденькое там шевелится. Выкрасть Механикуса означает сделать подлость, а Родина скажетэто подвиг! Мда
Вообще-то, я объяснял отлучку в Славоград вовсе не походом в родное посольство. Я сказал, что мне нужно посетить вдову погибшего друга. Жене Кашевара я подробно рассказал, как нас отправили на убой для расчистки пути остальной армии, и как героический погиб её муж, которым должны гордиться все: и она, и дети. Нужно взять свидетельство о церковном освящении брака и предъявить его казначею второго полка славного 5-го легиона божегорской армии, дабы забрать те деньги, что он не взял из кассы.
Сухощавая грымза промокнула белым платочком уголки глаз и затрещала:
Ах, я же говорила, я говорила ему: бросай своё кобелячество, не будет тебе от него добра! Но разве вас, мужчин, остановишь куда там! И сам погиб, и детей сиротами оставил Ах, говорила мне моя мама: дочка, подумай, опомнись! иди лучше замуж за юриста: юристыони такие солидные Теперь мне нужно чёрное платье покупать, а сейчас всё дорого, всё очень дорого!..
Это всё, что осталось от Кашевара. Надеюсь, в чертогах Пресветлого он будет счастлив и никогда не встретит свою супругу.
Через неделю на Механикуса опять напал нервный срыв. Но на этот раз я, дав ему хлебнуть всего пару стаканов в моей комнате, решительно повернул разговор в нужное мне русло:
Знаешь, есть тут у вас одна горничная, Синичка. Я подумал с ней покрутить немного. Ты, случаем, не в курсе: есть у неё кто или как?
Он вдруг стал серьёзным и строго посмотрел на меня:
Клёст, не трогай её, а? Онаприличная девушка из хорошей семьи, жизнь и так её побила.
Какая такаяприличная? Попробуй-ка сам мне объяснить, человеку тёмному.
Ну, она такая чистая, непорочная
Я поперхнулся и был вынужден прокашляться. Пришлось даже хлебнуть вина без тоста.
Онахорошая, Клёст. Что ещё можно сказать? Хорошаяи всё. Я для неё что угодно готов сделать. Она мне очень нравится
Ага, есть! Рыбка клюнула. Теперь подсекаем:
Давай я тоже буду честным, Механикус. Или как там тебя по благородному? Тымужчина, и не должен вот так запросто разбрасываться такими словами типа «что угодно!», «да завтра же!». Тыдворянин, и каждое твоё слово должно иметь вес. «Что угодно»это как? Ты возьмёшь её в жёны, например?
Хоть сейчас!
Я хмыкнул, прищурился.
Слово дворянина!
Так иди и бери, мама дорогая! Чего медлишь-то? Ждёшь, когда она постареет, что ли? Она мне сама говорила, что с тобойкуда угодно!
Да?!!!
Яне дворянин, но треплом никогда не был. Ох, блин, до чего ж вы, учёные, недогадливые люди
Он дёрнулся, воспламенился, но тут же охладел, замялся:
Понимаешь, тут какое дело Я почему сегодня бухаю? моим проектам заморозили финансирование. Чем это закончитсяодному Нечистому известно. Я даже не исключаю, что меня выгонят из научного городка. Если не посадят. Если сейчас я сделаю ей предложение, то ей потом из-за меня могут сделать плохо. ОЧЕНЬ ПЛОХО, Клёст. Ты понимаешь меня?
Да ещё как! Сам попадался к «этим самым».
И что тогда делать?
Конечно же, бежать! Садитесь в свой дурацкий аэроплан и летите в мою страну! Синичка там долго жилапоможет и тебе освоиться. Если твоя страна не даёт тебе работатьработай в другой! У тебя мозгиво! ты нигде с голоду не умрёшь.
Он окончательно протрезвел:
Об этом даже просто так подуматьуже измена Родине!
Ну я развёл руками. Ты из нас двоих дворянинтебе и решать. Вот и выбирай: без работы, без любимой девушки, возможнов тюрьме. Или с работой, с любимой женой, нов другой стране. Которая, между прочим, с вашей пока не воюет. И давно.
Да, надо подумать он помотал головой.
Вот и подумай. Но, сразу скажу: если надумаете улетатьберите и меня с собой. Иначе мне голову точно оторвут. Как самому крайнему. И поделом: нечего мне, старому дураку, влезать в ваши молодые дела.
И я выпроводил его прочь.
Я знал, что человека нельзя оставлять со своими мыслями более, чем на два дня. Лейтенант один меня этому научил давно уже. Я велел Синичке в этот день сидеть в своей комнате, пообещав, что сегодня с её любовью всё окончательно порешается, а сам разыскал Механикуса и под предлогом важного сообщения почти насильно затащил его к ней, бесцеремонно втолкнув в её комнату с порога, ибо он что-то замешкался и растерялся, словно войти в обитель девицыневероятно церемонное событие:
Девочка моя, вот этот молодой человек хочет сказать тебе, что он тебя любит. Но у него есть небольшие проблемы Давай, профессор, озвучивай своё горе, и я похлопал его по плечу, подтолкнув к изумлённой девушке.
Потрясённый учёный постоял, помялся, но видя наши непреклонные, требовательные лица, вздохнул и сдался, встав на одно колено и протянув ей ладошку:
Синичка извини, я не знаю твоего настоящего имени. Ты согласна уехать жить со мной в страну, где ты жила недавно?
Она беспомощно обернулась на менячто, мол, это значит?
Да или нет? твёрдо сказал я, глядя ей прямо в глаза.
Да! Да! Да! и она жадно схватила его руку своими руками, хотя ей полагалось просто жеманно положить свою ладошку поверх ладони жениха.
И да благословит вас Бог! подвёл я итог. Профессор, это было самое идиотское признание в любви, какое я только слышал. Синичка, есть один момент мы поедем назад вовсе не в дилижансе и без комфорта.
Всё-таки Деляга тоже сумел меня кое-чему научить. Не иначе, сам Пресветлый подвёл его ко мне для вразумленияСиничке на счастье.
Собственно, организовать сам побег было до смешного просто, словно вокруг ходили малые неразумные дети. Синичка зашла в ангар под видом уборщицы, одетая в самое невероятное тряпьё, такое, что все старались смотреть на неё как можно меньше. Механикус открыл боковую дверцу аэроплана, незаметно впустил её вовнутрь, и она растянулась там на полу, прикрывшись холстиной, давно валявшейся внутри.
Я несколько раз выходил посмотреть, как взлетает Механикус, и, зная нашу дружбу, мне никогда не препятствовали. И в этот раз все промолчали.
Работники ангара выкатили машину на поле, а напарник, залезший в аэроплан, начал запускать его двигатель. Вставил стеклянную колбочку в отверстие, потом взял стержень с резьбой, напоминавший винный штопор, и начал вкручивать его в эту дыру, пока тот не расплющил колбу. После этого взял «заводилку» в виде буквы «Z», где оба угла были прямые, а одна из перекладин имела треугольное сечение. Вот её-то он и вставил в вал двигателя, и начал вращать его «заводилкой» за другую перекладинураз, другой, третий ещё, ещё, ещё, пока пары топлива не начали взрываться, начав вращать вал уже без помощи человека.