Я допускал мысль, что, раз я заметил наличие у себя этой штуки, значит, у нее должны быть и положительные стороны. Пока я назвал его "палочкой".
Признаюсь, еще на третий день мне в голову лезли более конкретные мысли о том, как стоит поступить. И все они были связаны с Хлоей. Доктор Зубер, мне хотелось каким-то образом поймать куколку Хлою, и как-то ней применить эту "палочку". Конечно, я отдавал себе отчет, что это будет очень грубо и неэтично, но, кстати говоря, мне одновременно хотелось, чтобы это было именно грубо. Видите, какой парадокс? Словно в меня вселилась нечистая сила. Я осознавал, что мне стоит привязать себя к кровати или запереть в доме, потому что в таком состоянии ничего хорошего я не сделаю.
Но в какой-то момент, кажется, шестого июля вечером, плохая часть меня сумела убедить хорошую, и я решил, что должен провернуть с Хлоей все то, что лезло в мою голову. Я вдруг поверил, что, чтобы это ни было, все обязательно закончится хорошо, и мы откроем еще одно положительное свойство Грязи, о котором я смогу рассказать другим игрушкам.
Итак, я пошел к моей подруге, живущей на соседней улице. Я был раскрасневшийся и в каком-то приподнятом настроении, словно высшие силы сделали меня неуязвимым.
Когда она открыла дверь, то была в домашнем ажурном халатике и с завитыми золотыми шелковистыми волосами, в тот вечер распущенными по плечам. Меня это нисколько не смутило, как бывало раньше, наоборот, подстегнуло. Я был в ударе, понимаете? Меня что-то захватило и направляло мое поведение.
Она пригласила меня на чай, и мы, как обычно, обосновались на ее кухне с южной стороны дома. Дул предгрозовой ветер, но никто из нас не спешил закрыть окна. Еще до того, как мы допили чай из ее первого фарфорового сервиза, я смог убедить куколку Хлою, что нам срочно надо проверить, что там у нее между ног, и сравнить свои находки. Как вы догадались, я кое-что рассказал ей о своих открытиях последней недели. Не знаю, дело ли в нашей дружбе было, или в том, что она по жизни очень доверчивая игрушка, но она согласилась.
И, когда мы обнаружили, что там у нее нет никакой "палочки", а есть отверстие, куколка сама предложила соединить их. Лучше нее я бы не придумал, потому что как только она это сказала, я понял, что именно для этого "палочка" и терроризировала меня все эти дни. Признаться, мне даже показалось, что Хлоя не удивлена, и заранее проверила, что у нее там. Но это вздор. Обычно она не склонна к "витиеватому" поведению.
Разумеется, мы задернули все шторы перед тем, как начать, доктор Зубер. Мы оба стали мокрые и красные (как мы уже знаем, это всегда происходит от повышенного волнения). Я знал, что Хлоя тоже считает происходящее ужасно непристойным, но в тот вечер мы пошли навстречу своим слабостям.
Короче говоря, не хочу обременять вас подробным описанием этих порочных дел, я соединил свою "палочку" с ее отверстием, и мы с Хлоей испытали поразительнейший парадокс из всех, которые были за последние месяцы: нам стало крайне приятно. И приятно стало именно от того, что это было крайне грязно, доктор Зубер. Это важно. Надеюсь, вы следите за ходом моей мысли.
Спустя мгновение я почти сразу сделал очередное открытиеесли двигать палочку туда-сюда, то будет еще прекраснее. Так мы и поступили.
Поначалу мне казалось, что я все контролировал, а потом я как с катушек слетел. Меня толкало туда-сюда всё быстрее, пока я не превратился в сплошную энергию. Да, так бы я и сказал. Я как бы перестал существовать. И ровно в этот момент в меня словно ударила молния, и она прошла через все тело, и вышла через "палочку". Я почувствовал, что дальше эта энергия перешла в куколку Хлою. И вдруг я обмяк без сил, снова попал в бредовое состояние, и где-то там же отключился. Стыдно писать об этом. Я должен был убедиться, что с Хлоей все в порядке, но сознание отказалось работать.
Я проснулся только следующим утром на ее диванчике, где мы начинали наши эксперименты. С тех пор каждый день нами овладевала та же энергия, и мы неустанно исследовали этот новый процесс. С Хлоей, к слову, все было в порядке, и она была также яростно заинтересована в том, чтобы разобраться.
Именно эти исследования отвлекали меня от моей общественной работы, и я забросил наши собрания с другими игрушками. Одно время я хотел им все рассказать, но потом передумал, так как мне все казалось, что наши выводы сырые и непроверенные. Я слышал, что главенство взяла Эмма-Губка, и она провела пару собраний. Но она тоже не знала, к каким целям вести игрушек. Она иногда приходила ко мне советоваться.
Тем временем, мы с Хлоей заметили, что ее тело стало расти в передней части. Если точнее, это был живот. Такого никогда не происходило с нами.
Хлоя стала стесняться выходить на улицу, и я винил себя в произошедшем. Мы не знали, что теперь будет, и почему живот растет только у нее, если мы вдвоем были причастны к произошедшему. Все ее платья стали ей малы, и она много жаловалась. Я поддерживал ее как мог. Она считала, что вырастет до размеров Облачной страны, а потом лопнет. Я придерживался мнения, что это как-то связано с энергией, которая проходила через меня, и находила приют где-то внутри неев конце наших темных экспериментов. Я чувствовал, что там что-то поселилось, и рано или поздно должно было оттуда выйти. Куколку эти теории пугали, поскольку ей итак было тяжело привыкнуть к другим вещам, которые выходили из нее по причине еды и питья. "Что же тогда из меня выйдет, и не взорвусь ли я, если у меня еще и живот растет?" сказала она мне.
Так что, как вы поняли, доктор Зубер, теперь все гораздо серьезнее. Я определенно не хочу, чтобы тело Куколки Хлои сломалось. Я хотел быть сильным, но я не могу отвечать за будущее. Мы не знаем, к кому обратиться за помощью. Я буду безмерно благодарен, если вы дадите советы по поводу того, как нам поступить и обезопасить себя. Я предполагаю, что Хлое нужна будет помощь, если из нее вдруг полезет что-то крайне громадное, и застрянет там. Пока я не нашел никаких докторов, кто бы сталкивался с подобным. Возможно, мы обратимся к садовнику или рыбаку, к кому-то, кто умеет вылавливать что-то откуда-то. Или просто к игрушке с ловкими руками.
Не знаю, чем я подкуплю такую игрушку, чтобы она согласилась помочь, потому что предполагаю, что лезть будет из Хлои что-то такое же ужасное, как после еды, но в десятки раз больше. С ней уже происходит неладное: ее живот прихватывает иногда, словно он к чему-то готовится.
Мы с Хлоей стараемся быть оптимистами. Подбодрите меня, доктор Зубер. Мне не хватает веры в себя. Я боюсь, что мы совершили ошибку.»
Глава VI
"Доктор Зубер,
Мне очень приятно, что вы активно интересуетесь тем, как у нас все продвигается. Конечно, я ждал от вас совета, но не могу вас винить. Наверняка, вам нужна еще информация, прежде чем вы сможете сказать что-то окончательное.
Событие, которое мы все ждали и боялись одновременно, произошло на прошлой неделе, двенадцатого сентября. Все началось, когда солнце опустилось за Хрустальный холм нашего города. Мы с Хлоей не знали, к чему готовиться, поэтому просто оба написали завещания. Возможно, это был перебор. Также я попрощался со своей командой игрушек, и предупредил своих коллег по театру, что могу не явится на очередную репетицию по причине окончательной поломки. Они там все перепугались, но я хотел быть честным.
Итак, когда стемнело и по улицам стали носится ночные светлячки, Хлоя заметила, что ее живот стало прихватывать сильнее обычного и регулярнее. Я отвел ее в ванную комнату и приготовил несколько коробок с салфетками, и три стопки полотенец на случай Грязи любого масштаба. Не поймите меня неправильно, я уже не отношусь к Грязи, как к врагу. Это было скорее бессознательное решение. Также я расставил вязанные цветы Буравчика и ванильную выпечку на подоконнике, потому что хотел встретить новый приступ чего бы то ни было радостно и с праздником. Наша команда игрушек, узнав о грядущем, хотела стать свидетелями процесса. Подружки Хлои боялись за ее будущее, и не были уверены, что я смогу ее спасти в случае чего. Хотя я запретил им, они организовались в шествие и ходили вокруг дома Хлои начиная с пятницы, когда она только начала жаловаться на то, что живот прихватывает.
Ровно в одиннадцать вечера, когда выскочила кукушка на любимых часах куколки в гостиной, ее болезненные охи перешли во вскрикивания. Она просила разминать себе спину. Ее живот выглядел поистине огромным, и она сбросила с себя голубое платьице: чувства подсказали ей, что она хочет быть свободной. Я зашторил окна и протирал ее лоб платком. Потом минут через пятнадцать мы услышали резкий хлопок и между ног Хлои вытекла вода. Я обрадовался, не знаю чему, и похлопал в ладоши. Мне показалось, это как раз то, что должно было выйти. Но Хлоя продолжала потеть, устало глядя на меня, и я заметил, что живот не уменьшился, и все продолжается. Хлоя хваталась за живот каждые две минуты и скалилась, а он сжимался, словно что-то выталкивает, но никак не вытолкнет. Я заглянул Хлое туда, в то самое отверстие, и заметил, что оно стало гораздо шире. Что же там лезет? Я не мог знать.